Диана Дуэйн - Визит к королеве

— Завтра к полудню, я думаю.

— Прекрасно. Я буду на месте.

Она ушла, высоко задрав хвост. Рхиоу снова посмотрела на Урруаха.

— Она и в самом деле иногда напоминает мне Арху.

— Ага. И по части такта тоже.

Рхиоу усмехнулась.

— Ну, ты же знаешь, что значит быть молодым. Жизнь кажется короткой, а все твои другие жизни — где-то в тумане. Хочется что-то делать.

— Мне тоже, — ответил Урруах. — Желательно что-то такое, что решит нашу проблему. — Он мрачно посмотрел на диаграмму заклинания сдвига времени.

— Ладно, — сказала Рхиоу. — Есть у нас еще дела на сегодня?

— Он говорил, что хочет показать тебе то, что видел. — Урруах кивнул на Арху, который продолжал сидеть, погруженный в медитацию. — Я тоже хочу это увидеть, но позже. Сейчас у меня есть более срочное дело.

— Хорошо.

Рхиоу бесшумно приблизилась к Арху; когда он не обратил на нее никакого внимания, она уселась рядом и принялась умываться — не только чтобы не отвлекать его, но и потому, что очень в этом нуждалась. Она ужасно устала и хотела заняться чем-то, что не даст ей уснуть. Рхиоу как раз закончила мыть мордочку и принялась за ухо, когда почувствовала, как что-то ударило ее по хвосту. Это оказался хвост Арху: подросток вышел из задумчивости, перекатился на бок и теперь смотрел на Рхиоу снизу вверх.

— Ты умываешься чаще, чем кто-нибудь еще из моих знакомых, — сказал он. — Ты что, нервничаешь?

Рхиоу рассмеялась.

— Нервничаю? Да я перепугана до смерти. Будь у тебя хоть столько мозгов, сколько у блохи, ты чувствовал бы то же самое.

— Моего страха хватит на нас всех, — сказал Арху. — Особенно после того, что я сегодня видел.

— Ты отправился повидать воронов, — вспомнила Рхиоу. — Ну и как это было?

— Странно. — Арху прижал уши. — Не уверен, что хоть что-то понял, но я, как ты меня научила, все передал Шепчущей.

— Молодец, — сказала Рхиоу. — Значит, я смогу послушать. — Она приняла ту же позу, что и Арху незадолго до того: подобрала под себя лапки и обвила себя хвостом. Так было удобно, и можно было не обращать внимание на весь свет, а сосредоточиться на внутреннем мире, который был не так уютен, чтобы позволить ей уснуть.

— Ну так что, — безмолвно сказала Рхиоу Шепчущей, — что он добыл для меня?

— Вот это.

Обычно голос, который вы слышали, принадлежал Шепчущей и был знакомым, уверенным, спокойным голосом бессмертного существа без возраста. Однако когда она передавала что-то, источником чего был смертный, информация имела отчетливый привкус разума, сообщившего ее. Рхиоу прекрасно знала Арху, и привкус его рассудка был ей хорошо знаком. Однако теперь, когда взгляду ее предстал солнечный день на берегу реки, Рхиоу неожиданно почувствовала, что полностью погружается в другую личность, с быстрыми перепадами настроения от жизнерадостности к раздражению, хотя любопытство с оттенком озорства сохранялось всегда… впрочем, иногда, без предупреждения, проглядывала и удивительная серьезность. Рхиоу едва не задохнулась, обнаружив, что вместе с Арху бежит по дорожке, ведущей к главному входу в Тауэр, мимо выстроившихся в очередь эххифов, сумки и свертки которых проверяли охранники, через арку из древнего, древнего камня, по вымощенному булыжником проходу, который память Арху назвала Уотер-Лейн.

Эта маленькая улочка тянулась параллельно реке внутри стен замка. Слева от Арху высилась еще одна стена с несколькими приземистыми круглыми башнями; в нескольких сотнях ярдов впереди, там, где внешняя стена круто сворачивала налево, она кончалась. Камни, из которой была сложена внутренняя стена, были округлыми, словно окатанными рекой, хотя изредка виднелись и грубо отесанные блоки. Все это выглядело очень древним и пахло стариной. Арху почувствовал исходящее от них, как раньше Рхиоу от кирпича и бетона туннелей метро, смутное веяние прикосновений многих эххифов; однако тут оно было другим, странным — смесью очень старого, поблекшего триумфа и столь же старого безнадежного страха. Арху помедлил, всей шкуркой вбирая в себя эту атмосферу, особенно сильно ощущавшуюся у кованых решетчатых ворот, ведущих к реке. «Ворота изменников», — раздался в уме Рхиоу голос Шепчущей, и тут же, так же мимолетно, как видел это Арху, перед Рхиоу промелькнуло видение..

Мгновенный проблеск… Эххифы, стоящие в лодках, другие эххифы, лежащие связанными на дне… смертельный страх, тела, которые выносили через эти ворота… мужчина и женщины, гордые, отчаявшиеся, бросающие вызов, дрожащие, плачущие, упирающиеся, уверенные в себе, — жертвы заговоров и интриг, невинные страдальцы, яростные бунтари… Все они разом оказались здесь, все, чьей судьбой был Тауэр на протяжении долгих столетий; вся их растерянность, противоречивые стремления и желания, давно вынашиваемые планы, решения, принятые в последний момент… Ужас-обреченность-жизнь-смерть-веселье-болезнь-хладнокровие-свобода… тьма.

…Тьма. Все исчезло. Арху стоял и тряс головой, стараясь прийти в себя, и тут эххиф, не видевший его, поскольку, еще приближаясь к Тауэру, Арху сделал «шаг вбок», споткнулся об него. Человек не упал и пошел дальше, удивленно оглянувшись на булыжник мостовой, о который он, по его мнению, зацепился.

— Ааау… — тихо взвыл Арху и отскочил в сторону, чтобы немного отдышаться. С возвышающейся хлева стены донеслось хриплое карканье, похожее на человеческий смех: кто-то нашел случившееся забавным.

Рхиоу поежилась, отчетливо представив себе, какую же ношу приходится нести Арху.

— Пусть лучше он, чем я, — довольно нелюбезно буркнула она, обращаясь к Шепчущей. Видение, которое Арху пытался передать им, было туманным и от этого еще более пугающим: Арху, хоть на мгновение, смотрел глазами той, которая видела все происходящее в мире как единое нераздельное целое: мысли, поступки, давние причины и недавние следствия, конкретное и абстрактное, — все слитое воедино. Теперь Рхиоу лучше понимала растерянность и гнев Арху: извлечь конкретную информацию из этой необъятной общей картины казалось невозможным — ведь невозможно же зацепить когтем единственную каплю воды в миске… Всегда к капле примешается немного чего-то еще… или очень много. Рхиоу с раскаянием подумала о том, как нравоучительно советовала ему сосредоточиться и разглядеть нужное.

И еще она теперь гораздо лучше понимала, почему Арху путает времена: для Шепчущей мир был законченным зданием, неизменным, хотя и непрерывно меняющимся. Такую точку зрения представителю Народа трудно воспринять, как и любому смертному существу, живущему в линейном времени и думающему, что одно событие случается после другого, а следовательно, будущее можно изменить. Для Шепчущей это было не так. В своем всеведении она видела все происходящим одновременно. Единственное, что для Шепчущей оставалось неопределенным, — это каков будет именно твой вклад в создание будущего, поскольку любой твой поступок становился частью завершения строительства мира, определенного законами природы с самого начала. Два способа видеть будущее не исключали друг друга, с точки зрения Шепчущей; в том, как они друг друга дополняли, заключался глубокий смысл. Для Рхиоу же такая концепция выглядела бесконечно пугающей.