Диана Дуэйн - Визит к королеве

— Милая киска! — сказала королева и взяла котенка на руки, так что он оказался лежащим на спине. Котенок ласково коснулся лапкой ее лица.

— Как ты сказал? «Мяу»? — спросила Сиффха, все еще валявшаяся на ковре. — Посмотреть, как ты извиваешься, так подумаешь, что ты еще не лишился молочных зубов. Как только не стыдно!

— Говорят же, — ответил Арху, — что кошка может смотреть на короля. Вот я и смотрю.

— Да она же не король, а королева. И в пословице ничего не говорится о том, что нужно так тошнотворно подлизываться, что сама Иау вот-вот спустится с небес и скажет, что ты переигрываешь. У меня сахар в крови повышается от одного только взгляда на тебя.

— Ты же маг, вот и приведи свой сахар в порядок. Должен сказать, что от нее по крайней мере приятно пахнет. Некоторым эххифам вокруг не помешала бы ванна.

— Ну-ка расскажи поподробнее!

— Ладно, хватит тебе там валяться. Мы должны здесь устроиться надолго. Найди что-нибудь, с чем могла бы поиграть, чтобы с тобой начали сюсюкать.

Сиффха встала, подошла к толстому бархатному шнуру от колокольчика и принялась играть с кистями.

— Хорошо, хотя боюсь, что могу впасть в детство.

Королева рассмеялась и опустила Арху на пол.

— Ах вы миленькие мои котятки, — сказала она. — Не хотите ли вы есть? — Королева оглянулась на стоящего в дверях дворецкого. — Фоунс, принесите молока. И немного холодного цыпленка из буфета.

— Слушаю, ваше величество.

— Хоть в чем-то Урруах оказался прав, — сказал Арху. — Молоко и холодный цыпленок… Думаю, делать буженину они еще не научились.

Сиффха слегка склонила голову, прислушиваясь к голосу Шепчущей.

— Ты не на той стороне Атлантики. В Нью-Йорке буженина есть.

— Дорогой мистер Дизраэли должен посетить меня перед ленчем, — сказала королева кошкам. — Будьте к нему добры и не царапайте его ноги. Мистер Дизраэли не любит кошек.

— Ах вот как! — протянул Арху.

— Жаль, что она об этом сказала, — вздохнула Сиффха. — Теперь я не смогу удержаться.

— Не надо, — сказал Арху. — Он может устроить ядерный взрыв.

— Ох, прошу тебя!.. — Как ни приятно было находиться во дворце, ни Сиффха, ни Арху не могли не поглядывать на небо: Луна была постоянным безмолвным напоминанием о том, какая из Сил сейчас активнее всего трудится в этой вселенной.

— Ты уже побывала в спальне? — спросил Арху.

— Нет.

— Тогда лучше заглянуть туда.

— Хорошо.

— Эй, не ходи медленно — скачи вприпрыжку!

Сиффха подпрыгнула, вызвав новый приступ смеха у королевы. Арху последовал за сестрой. Дверь из гостиной вела в коридор, и, свернув направо, можно было попасть в королевскую опочивальню. Кровать оказалась очень большой, застланной красивым белым покрывалом.

Сиффха критически оглядела кровать и обошла вокруг нее.

— Она, конечно, приличного размера, — сказала она Арху, — но все-таки не такая огромная, чтобы нельзя было установить защитного поля, которое остановит и взбесившегося слона, а не только эххифа с ножом.

— Только нам придется проявить осторожность с настройкой, — ответил Арху. — Если она встанет за чем-нибудь ночью, она ударится и испугается.

— Так не годится. — Она еще раз обошла вокруг кровати и осмотрела резное изголовье. — Эй, смотри-ка: дерево погрызено. У нее здесь водятся мыши!

— Ага, и мы должны позаботиться, чтобы еще одна сюда не пробралась — та, которая с большими зубами.

— Ваше величество, — доложил слуга, появляясь в двери гостиной, — премьер-министр прибыл.

— Прекрасно. Принесите его обычный чай. И где цыпленок для котят?

— Сейчас несут, ваше величество.

— Котятки, котятки, — позвала королева, — идите сюда, попейте молочка.

Арху и Сиффха переглянулись.

— Я к такому не привыкла, — сказала Сиффха. — Пусть подождет несколько минут.

— Зачем? Ты же голодная.

— Если мы будем являться сразу же, как она нас позовет, она решит, что так будет всегда. Мы же Народ, в конце концов.

— Ну а она — королева и привыкла, чтобы на ее зов являлись сразу же, — кого бы она ни позвала. Пойдем, Сиф, порадуем ее.

— Ну ладно. — Они вместе вбежали в гостиную. Королева держала в руках плошку с молоком, которую и поставила перед ними.

Арху и Сиффха принялись пить.

— Ах, милосердная Иау, где только они берут такую прелесть, — пробормотал Арху, чуть не целиком влезая в миску.

— Настоящее коровье, — ответила Сиффха, — не пастеризованное, не обезжиренное. Может быть, здесь и знают про холестерин, да только никого это не волнует.

Из коридора донеслись шаги. Через несколько секунд в комнату вошел премьер-министр, в чьих руках в викторианскую эпоху оказалось ядерное оружие. Это был высокий, тощий мужчина, с большой бородой, такой распространенной в те годы. Оторвав взгляд от плошки с молоком, Арху решил, что видит перед собой человека глубокомысленного, хитрого, фальшиво доброжелательного и обладающего острым и опасным интеллектом. В то же время за внешностью благовоспитанного и добродетельного политика скрывались эмоции, хоть и успешно скрываемые, но вовсе не побежденные. Личности такого склада ничего не стоило убедить себя, что оскорбленные чувства — на самом деле хорошо обдуманная позиция и что жестоко отомстить врагам — праведное дело.

— На твоем месте я не стал бы мочиться ему на брюки, — тихо сказал Арху. — В отместку он может превратить тебя в котлету.

— Мистер Дизраэли, — сказала королева, — вы еще не знакомы с моими очаровательными юными гостями? Надеюсь, они побудут со мной и немного скрасят мои печальные дни.

— Мадам, все, что радует вас, несказанная радость для вашего покорного слуги, — ответил Дизраэли и поклонился.

Сиффха бросила на него насмешливый взгляд.

— Надо же, чуть ли не приплясывает!

— Он не может иначе, — распушил усы Арху. — Он теперь должен все время льстить королеве, иначе она удивится, что это с ним случилось.

— Садитесь, пожалуйста, — милостиво сказала королева.

Дизраэли уселся и начал обсуждать с ней дела в империи, в особенности в Индии. Как это происходило и в их собственной реальности, он пытался уговорить Викторию принять титул императрицы; королева все еще кокетливо отказывалась от него.

— Ах, мадам, народы, на которые простирается наше благодетельное влияние, мечтают о том, чтобы вы приняли этот титул как знак их глубочайшего уважения!

— Если уж говорить об уважении, — ответила королева, протягивая руку за тарелкой с цыпленком, принесенной горничной, — то я предпочла бы обсудить то, как в настоящий момент выражает его Франция.

— Ваше величество, поджигательские революционные призывы предназначены для их собственного народа и их собственных политиков. В нашей стране они не найдут отклика.