Кэтрин Куртц - Год короля Йавана

Светловолосый рыцарь все это время стоял за спиной у Райса-Майкла. Меч он вернул в ножны, но не спускал руки с крестовины, и принц не сомневался, что тот вполне в состоянии заставить его выпить насильно, если сам он немедленно не подчинится. Решив, что не доставит такого удовольствия Хьюберту, Райс-Майкл вызывающе вскинул подбородок, смерил архиепископа уничтожающим взглядом, затем, взяв дрожащей рукой флягу, единым глотком опрокинул в себя ее содержимое. Затем, поставив сосуд на стол, вытер рот ладонью, жестом, преисполненным величайшего презрения и воинственно скрестил руки на груди.

— Благодарю, — Хьюберт вновь вознаградил его холодной усмешкой. — Теперь мы немного посидим и подождем, пока принесут весть о том, что план наш удался полностью.

Потекли бесконечные минуты. Райс-Майкл ощущал растущее напряжение, несмотря на страх и отупение, вызванное сонным снадобьем, которое постепенно отравляло его тело и разум. Ричард с Удаутом, подтянув поближе стулья, сели напротив пленников. Хьюберт в порыве величайшего лицемерия, что только мог вообразить себе Райс-Майкл, опустил свою тушу на колени рядом с телом Томейса, дабы дать тому последнее причастие.

Несколько минут спустя из коридора донеслись звуки сражения. Хьюберт поднялся, и участившееся дыхание выдавало его внутреннее напряжение. Встав за креслом у Райса-Майкла, он опустил руки ему на плечи. Рыцарь Custodes подошел к дверям, и, приложив к ним ухо, прислушался с мечом наготове. Таммарон вновь уселся по левую руку от принца, выложив перед собой кинжал.

Райс-Майкл подумал было завладеть им, но решил, что это ни к чему не приведет, разве что только подтолкнет заговорщиков убить его, — или кого-то из его людей. Кроме того, зелье Хьюберта оказалось настолько сильным, что принц, сейчас, наверное, даже не смог бы без помощи подняться на ноги. Откинув голову на спинку кресла, он прикрыл глаза, невзирая даже на то, что в такой позе оказался еще ближе к ненавистному Хьюберту.

Прошел наверное целый час, прежде чем стук в дверь вырвал его из тревожного полусна. Хьюберт, который за это время вновь занял место в кресле, теперь вскочил на ноги, поднялся и рыцарь Custodes , сидевший у дверей с мечом в руках. Райс-Майкл попытался сфокусировать взгляд и заметил на лице рыцаря мрачную усмешку, когда тот отпирал дверь, хотя оружие он пока так и не убрал.

Однако человек, показавшийся в проходе с окровавленным клинком в руке, был слишком хорошо знаком Райсу-Майклу… это был сэр Гидеон, помощник Ричарда. Бородатое лицо его кривилось в волчьей ухмылке, и, отодвинув в сторону рыцаря Custodes , он поприветствовал сперва своего господина, а затем и Хьюберта.

— Весь замок в наших руках, если не считать апартаментов его высочества, ваша милость, — доложил он. — Насколько нам известно, с принцессой сейчас находятся Целитель и сэр Сорль.

— Мика, — испуганно прошептал принц. Он попытался подняться на ноги, и Таммарон тут же подскочил к нему.

— Ну, будет вам, ваше высочество, — протянул Хьюберт. — Последнее, чего бы нам хотелось, это повредить будущему королю Гвиннеда. Тем не менее, мне не по душе присутствие Дерини в вашей свите. Это может пагубно сказаться на здоровье принцессы. Соблаговолите сопровождать нас, и мы избавим ее от этой опасности.

Джаван, прихрамывая, бросился бежать, волоча за собой женщину и ребенка. Альберт с рыцарями Custodes уже заходили справа вниз по склону, намереваясь, судя по всему, отрезать михайлинцев от реки, однако нападающие никак не могли быть михайлинцами, хотя их возглавлял светловолосый человек, которого, судя по всему, они желали выдать за Джорема или Анселя Мак-Рори.

— Святой Михаил и Мак-Рори! — с этим криком нападающие бросились вперед, выхватив мечи и копья. Синие плащи с белыми крестами развевались у них за спиной.

Михайлинцы, которые на самом деле не являлись таковыми, через брод устремились на другой берег, и Джаван, подтолкнув Биргиту с маленьким Карроланом к одному из учеников Ревана, метнулся к своей лошади. Он понятия не имел, кто эти люди, но точно знал, что они ему не друзья. Безоружным людям, женщинам и детям, что собрались послушать проповедь Ревана, грозила ужасная судьба, ибо они должны были оказаться как раз посреди поля боя… и Джавану суждено было разделить их участь, если он не вернется под защиту своих солдат.

— Но кто это такие? — выкрикнул он Кверону, когда Целитель подбежал, чтобы подсадить его на лошадь. — Предупредите Джорема и попытайтесь увести отсюда людей! Мы в ловушке!

Он дал лошади шпоры и понесся вверх по холму, откуда ему навстречу уже устремились Карлан с Гискардом и дюжиной копейщиков. Тем временем рыцари Custodes уже почти достигли брода, и Робер с остальными копейщиками устремился следом за ними, намереваясь либо поддержать их в сражении, либо вступить с ними в бой, в зависимости от того, как поведут себя Custodes при встрече с лже-михайлинцами.

Судя по всему, Custodes отнюдь не намеревались сражаться с незнакомцами. Чуть не доезжая брода, они внезапно развернули коней и напали на своих же недавних союзников, без труда смяв ряды легковооруженных копейщиков. Робер уцелел в первой волне атаки, но Джаван видел, как пал Бертранд под натиском предателей.

— Это западня! — закричал король, устремляясь к Гискарду.

А на вершине холма он видел, что Полин невозмутимо наблюдает за происходящим внизу, сидя в седле рядом с Раном, и внезапно Джаван осознал все масштабы этого предательства. Заговорщики надеялись устранить одновременно и непокорного короля, и загадочного Ревана с его культом крещения, обвинив во всем Дерини и михайлинцев.

Стараясь обуздать рвущегося в бой коня, Джаван постарался взвесить соотношение сил и возможные намерения сторон. Теперь, когда первоначальное удивление было позади, копейщики без труда справлялись с Custodes , однако поддельные михайлинцы воспользовались этим, чтобы обрушиться на беспомощных последователей Ревана.

— Бегите, сир, — прокричал ему капитан копейщиков. — Мы не должны разделять силы!

Он был прав. Джаван даже не осмелился обернуться. С искаженным от скорби лицом он обнажил клинок и подстегнул своего скакуна, взмахнул мечом над головой и устремился к предателям Custodes .

— Никакой пощады предателям! — прокричал он. — Отомстим за Робера…

Но в то же самое время в душе Джаван не переставал сожалеть о горькой участи несчастных, которых он вынужден был предоставить их судьбе. У излучины реки, где Реван взывал к примирению между людьми и Дерини, нападающие уже выбирались на берег, с мечами и копьями наготове.