Кэтрин Куртц - Год короля Йавана

Гискард, сидевший неподвижно, пока Джаван рассказывал ему все это, медленно кивнул.

— То, что вы мне поведали, очень многое объясняет, — сказал он. — Если честно, то меня даже смущает, что вы рассказали мне все это. Конечно, на самом деле вы по крови не Дерини, но если Полин и Custodes все же прознают об этом…

— А что, ты собираешься им это рассказать? — спросил Джаван, взглянув на рыцаря-Дерини с горькой иронией.

Побледнев, Гискард рухнул на колени перед Джаваном, и на открытой ладони его внезапно оказался кинжал, нацеленный ему прямо в сердце.

— Так сразите меня прямо сейчас, государь, если сомневаетесь в моей преданности, — яростно прошептал он и тут же опустил свои защиты, давая королю полный доступ в свое сознание. — Прочтите мои мысли. — Свободной рукой он схватил Джавана за запястье и прижал его ладонь себе ко лбу. — Взгляните в самые дальние тайники моего разума, найдете ли там хоть след предательства? Я не боюсь моего короля и с радостью, если понадобится, умру за него. Но я боюсь того, что могут сделать со мной Custodes , если узнают, кто я такой. Я Дерини, сир, но у меня нет иллюзий по поводу своих способностей. Если меня напичкают мерашей, то Ситрику или кому другому не составит труда сломить меня, и мне это хорошо известно.

Джаван со вздохом опустил руку и взял у рыцаря кинжал, протянув его рукоятью вперед. Все это время он использовал чары истины, и у него не было сомнений, что Гискард говорит правду.

— Я никогда не сомневался в твоей преданности, Гискард, — сказал он. — И Бог свидетель, я знаю, какая опасность грозит нам от Custodes . Я ведь прожил с ними бок о бок три года. Но что я могу сделать, чтобы ты почувствовал себя в большей безопасности? Чего ты хочешь от меня?

Гискард спрятал кинжал и, опустив глаза, медленно покачал головой.

— Я ведь точно не знаю, на что вы способны, сир, — прошептал он. — Однако если вы просто сотрете из моей памяти весь этот разговор… полагаю, уж это-то вы можете сделать… то я стану вам совершенно бесполезен. Я… я не ожидал, что все так усложнится.

— И я тоже, — улыбнулся Джаван. — Но вставай же, я слышу, там идет Карлан и несет вино. Дай мне поразмыслить над этой проблемой, и просто постарайся быть очень осторожным в ближайшие дни.

К тому времени, как вернулся Карлан с кувшином и кубками, Гискард уже достаточно пришел в себя и теперь сидел на скамье напротив короля.

— Спасибо, Карлан, — любезно сказал ему Джаван. — Налей и себе вина и присоединяйся к нам. Я как раз жаловался на то, какие тяжелые все эти одеяния, что придется мне носить во время коронации. По такой жаре это будет сущий ужас. И Гискард предложил, что, может быть, нам стоит привезти из Лендора снег в огро-о-омных сундуках…

Все втроем они еще добрый час сидели у окна и дружески болтая, выдвигали одну идею безумнее другой, как сделать так, чтобы королю чувствовать себя попрохладнее в этот роковой день, пока наконец Гискард не заметил, что совсем опустилась ночь, и неохотно откланялся.

— Полагаю, мне лучше вернуться к себе, сир, — заметил он, допив последние капли вина. Отец хотел, чтобы я еще прочитал кое-какие документы… Наброски того, что мы представим вам через пару дней. И нужно еще ответить на несколько писем. Да, кстати, желаете ли вы запланировать посещение библиотеки на завтра?

— Да, это было бы отлично, — отозвался Джаван, вспомнив их прежний разговор. — Спасибо тебе, Гискард.

— Рад служить вам, сир. Спите спокойно, — и Гискард с низким поклоном удалился.

Карлан подошел запереть за ним дверь на засов, и Джаван задумался, хочет ли он выпить еще вина. На самом деле, пить не хотелось… но с другой стороны, за доброй чаркой будет легче обговорить все необходимые вопросы с Карланом. Молодой рыцарь тем временем взял с каминной полки свечу и зажег ее от светильника, стоявшего на столе посреди комнаты. Скорее всего, он полагал, что король уже собирается лечь спать.

— Погоди пока с этим, Карлан, — сказал ему Джаван, сидевший в тени оконной ниши. — Я хотел еще кое-что с тобой обсудить. Иди сюда и налей себе вина, если угодно.

С улыбкой, заинтригованный Карлан подошел ближе и поставил подсвечник на скамью напротив Джавана, а затем сам сел рядом, там, где на серебряном подносе стоял кувшин вина и пустые кубки.

— Благодарю вас, сир, может мне и вправду стоит выпить еще немного. — Он поднял кувшин. — Вам налить?

— Да, совсем чуть-чуть, — отозвался Джаван, большим и указательным пальцем показывая точную меру.

Когда Карлан подал ему бокал, Джаван с облегчением вздохнул и откинулся на подушки, вытянув хромую ногу и положив ее на противоположную скамью… тем самым преграждая Карлану путь к отступлению.

— Гискард славный человек, — заметил он, отпив немного из бокала и наслаждаясь вкусом вина. — Тебя бы сильно потрясло, если бы я сказал, что он Дерини?

Карлан, который как раз отпил из своего кубка, едва не поперхнулся вином. С изумленными глазами он отставил чашу и вытер губы тыльной стороной ладони.

— Это… это как будто совсем вас не тревожит, сир, — выдавил он наконец.

С невеселой усмешкой Джаван запрокинул голову, упираясь затылком в каменную стену, и сделал вид, будто внимательно изучает ободок своего бокала.

— Мне почему-то кажется, что это не слишком тревожит и тебя, — заметил он небрежно. — Но с другой стороны, тебе ведь доводилось за эти годы общаться с мастером Ориэлем, и, может статься, для себя ты сделал вывод, что все Дерини не так уж плохи, как пытаются заставить нас поверить Полин и Custodes .

Карлан с трудом вздохнул.

— Мне казалось… что таково и ваше мнение, мой принц. Боюсь… я никак не могу поверить, что мастер Ориэль плохой человек, чтобы там ни говорила церковь. Что касается сэра Гискарда, я не слишком хорошо его знаю, но мне кажется, он заботится лишь о вашем благе. Если сами вы иного мнения, если я неверно оценил ваши слова… что ж, тогда вы можете прямо сейчас отдать меня в руки Custodes , поскольку я общался с ними обоими по собственной воле и непременно буду общаться с ними впредь, ибо я считаю, что это идет на пользу моему принцу.

С этими словами он склонил голову, судя по всему, ожидая какого-то неотвратимого наказания. Джаван, торопливо отставив в сторону чашу, наклонился к нему и обеими руками взял Карлана за плечи.

— Карлан, Карлан, прости меня, — сказал он. — Я не был до конца откровенен с тобой. Ты все понял совершенно правильно, и с самого первого дня нашей встречи ты всегда был честным и порядочным человеком. Ты сам признался мне, что вынужден доносить обо всех моих действиях регентам, когда был моим оруженосцем, и мы оба знали, что у тебя нет другого выбора.

Опустив руки, он уставился в окно, чувствуя, что в душе Карлана отчаянье уступает место удивлению, и был благодарен Господу за это.