Диана Удовиченко - Имперский ястреб

– Что, лейтенант, любуешься? – крякнул гном. – Как бы нам выйти из этой благодати. Через перевал пойдем.

Площадка, на которой мы устроили ночлег, была слишком мала для того, чтобы проводить очередной урок волшебства. Мы с Дрианном были бы видны, как парочка аистов на крыше. Поэтому Артфаал, незаметно подкравшийся из темноты и погасивший свечение шкуры, просто улегся мне на грудь и приказал спать. В нескольких шагах от нас сидели часовые, а мы с магом и Лютым тихо, чтобы не привлечь ничьего внимания, переговаривались.

– Йок – боевой маг? – первым делом спросил я.

– Не знаю, – неохотно ответил Ом. – Там какая—то история вышла, с этой татуировкой, он говорить об этом не любит и очень злится, когда спрашивают.

Злится он, надо же, какой нежный! Я решил непременно узнать о происхождении Огненного дракона на груди капрала Мелли. Вообще, я неожиданно почувствовал себя обиженным на весь благословенный мир Аматы. Будущее представлялось тяжким и беспросветным. Я угрюмо взирал на своих друзей и думал, что они, в общем—то, существа малоприятные. От их нелепого вида хотелось срочно покончить с собой…

– Думаете, сегодня кайлар нападет? – поеживаясь от пронизывающего ветра, спросил Дрианн.

– Вряд ли, слишком заметен будет, – возразил Лютый. – А ты спи, лейтенант. Мы с магичеством по очереди покараулим.

– Сколько можно, господа? – возмутился демон. – Уснуть не даете!

Воззрившись на желтые плошки его глаз, возмущенную морду и шкуру, от раздражения запульсировавшую неровным мерцанием, маг неожиданно зашелся в истерическом хохоте. Лютый с интересом наблюдал за тем, как мальчишка катается по каменной площадке. Немного успокоившись, Дрианн отер навернувшиеся от смеха слезы, посмотрел на Ома и снова закатился. До того мерзкое было у него ржание, что я, не желая ни видеть, ни слышать придурка, повернулся на бок, мимоходом скинув с себя шокированного нашим поведением Артфаала. Потом сложился пополам, подтянул ноги к груди и закрыл глаза. Надоели! Жизнь не мила! С тем и уснул, под раскаты неистового смеха и злобное фырканье демона.

Наутро моя обида на окружающий мир исчезла без следа, оставив после себя странный упадок сил и вялость. Я списал было это на свое ранение, но Дрианн тоже выглядел не лучшим образом и еле волочил ноги. Кстати, большинство солдат тоже двигались как сонные мухи.

– Горная болезнь, – важно пояснил мастер Триммлер. – Это у вас с непривычки. В горах воздух другой, тяжелый больно.

Сам гном был как всегда весел, бодр и готов к свершениям. Лютый, похоже, тоже ничуть не страдал от «тяжелого воздуха». Как все же, в сущности, слабы мы, люди, подумалось мне. Ведь здесь собрались не дети малые, и не старики, а здоровые сильные парни – и как мало надо, чтобы выбить нас из колеи.

Мы стали спускаться в долину, склон, по которому шли, был не так уж и крут, но почему—то идти вниз было гораздо тяжелей, чем подниматься. Немилосердно ныли икры и места под коленками. Я осторожно огляделся и понял, что спуск доставляет неудобство всем воинам. Мастер Триммлер споро шагал вниз, да еще и остальных подбадривал:

– Давайте, давайте, ребятушки, не ленитесь! Дорога впереди еще длинная!

– Заткнись ты, борода! – не выдержал Добб. – Ноги гудят, а тут ты еще, зудишь, как муха—навозница!

– Ходить надо уметь по горам, – парировал гном. – Ноги беречь.

– Да просто они у тебя короткие, того, этого, и не сгибаются почти. Там болеть нечему!

– О—о–о, – потрясенно протянул мастер Триммлер, спешно подбирая достойный ответ.

Однако нам так и не было суждено узнать, что сын гор думает по поводу хамства своего друга.

– Смотрите! – выкрикнул Сайм. – Там, внизу, кто—то есть!

– Конечно, есть, – сердито откликнулся Зарайя. – Красули, и прочие звери…

– Да нет, это люди!

– И как ты это понял? – недоверчиво осведомился Йок, вглядываясь в долину.

Я тоже посмотрел. Сначала ничего не сумел разглядеть, потом заметил, что возле реки двигаются какие—то крохотные букашки. Удивительно, как Сайм определил, что это люди? Шедший впереди меня Лютый чуть замедлился и вгляделся в травяное буйство долины.

– Похожи на людей, – произнес он спустя минуту. – Но точно не скажу, далеко слишком.

У эльфов зрение несколько острее, чем у нас, возможно, этим объясняется их невероятная меткость в стрельбе из лука и арбалета. Но как Сайм—то увидел? Ведь для человеческого глаза это непосильная задача. Только если… я вспомнил, как изменилось мое зрение, когда в сознание проник Мрак. Тогда, быть может… Или не может? Надо будет попробовать потом… Но если бы кто—то призвал Темный источник, я бы ощутил обратную тягу. Или не ощутил бы? Ведь заклятия—то как такового нет… О, боги Аматы! Скоро совсем с ума сойду от этих подозрений…

Мы спустились в долину без приключений, и остановились на привал. Людей, вопреки утверждениям Сайма, здесь не обнаружилось. Как хорошо было после сырых джунглей, гнилого болота и однообразной мертвой пустыни растянуться на травке! Правда, блаженствовал я недолго.

– Осторожнее, лейтенант, здесь змеи могут водиться, – предостерег меня Зарайя.

– Не знаю, как змеи, а кто покрупнее точно водится, – сквозь зубы процедил Лютый, указывая на поросший лесом узкий перешеек между двумя скалами.

Как мы ни всматривались, никто, кроме Сайма, ничего не увидел.

– Там тропа, – нетерпеливо сказал Ом, видимо, сетуя на наше беспомощное зрение.

– Ну, так и что? – крякнул мастер Триммлер.

– Утоптанная и широкая.

– Так может, звериная?

Капрал сверкнул презрительным взглядом и ничего не ответил.

– Я так думаю, пойдем во—о–он через тот перевал, – немного погодя, проговорил гном, обращаясь ко мне. – Так наверняка ближе будет.

– Что, по этой самой тропе? – прищурился Лютый.

– А у тебя есть другое предложение? – вскинулся гном.

Ом пожал плечами. Чтобы примирить их, пришлось вмешаться:

– У нас действительно нет другого выхода, никто этих гор не знает. Придется выбирать самый безопасный путь. Пойдем через перевал.

Перешейка мы достигли к вечеру, и, выбрав удобное подветренное место, разбили лагерь.

– Двоих часовых мало будет, – тревожно сказал Лютый, вглядываясь в сгущающуюся темноту.

– Поставим больше, – согласился Зарайя. – Ты видел что—то?

Ом неопределенно хмыкнул. Не знаю, кто как, а я ему верил. Просто в силу того, что в парне текла эльфийская кровь, он обладал врожденным умением чувствовать и слышать природу. Нюх на опасность был у него как у зверя.

После ужина мы втроем как всегда расположились отдалении от роты, спрятавшись за пушистыми деревьями, напоминающими елки. Только их зеленые иглы пахли не хвоей, а какими—то цветами, ландышами, что ли? Сквозь густые ветви видны были отблески костра, изредка доносились обрывки разговора часовых. Дрианн нетерпеливо оглядывался, с минуты на минуту ожидая прибытия нашего наставника. Но Артфаал, конечно, не отказал себе в удовольствии неожиданно сверзиться за его спиной, напугав мальчишку так, что тот подпрыгнул.