Диана Удовиченко - Имперский ястреб

– А… – попытался было возразить я, но его поддержал Зарайя.

– Не ленись, лейтенант, к проводнику все равно под вечер пойдем. Пускай еще повялится.

Мы с Доббом отошли от купальни на пару фихтов и отыскали небольшую ровную лужайку.

– Защищайся, лейтенант! – безо всяких предисловий выкрикнул капрал и атаковал меня.

Вы дрались когда—нибудь с Серебряным Драконом? Впрочем, о чем это я? Если живы, значит, не дрались. Конечно, Добб, доставая меня, сдерживал руку и лишь фиксировал удар, объясняя мои ошибки. Но, несмотря на отличный меч, паурониевую цепь на руке и отводящий удар клинка амулет на шее, это был не просто тренировочный бой, а, мягко выражаясь, избиение щенка. Однако капрал подбадривал меня, снова и снова заставляя повторять одни и те же движения. Раз на десятый мне удалось все же не пропустить атаку и даже отклонить его клинок в сторону. Не задумываясь и не рассуждая, я сам, закрепляя успех, бросился на него. Надо ли говорить, что через какой—то миг меч был выбит из моей руки. Но Добб, остановившись, смерил меня таким взглядом, словно видел впервые.

– Отлично, – сказал он. – Еще!

Снова несколько пропущенных ударов, одна неудавшаяся атака – и вдруг я сумел пригнуть клинок капрала к земле. Не знаю, как это выходило. Но это сделал я сам. Произошло настоящее чудо, но сотворенное именно мной, а не кем—то другим. В случае с Темными заклятиями мною двигала чья—то чужая воля, от меня не зависело ничего. Здесь же я точно понимал, что должен сделать, и тело подчинялось рассудку как идеальный инструмент. Сознание успевало молниеносно проанализировать действия противника, разработать защиту, контратаку, отдавало приказы рукам и ногам.

– Хорошо, – мрачно проговорил Добб. – Еще!

На этот раз его атака была подобна вихрю, движения неуловимы, а хищный блеск клинка слился в одну серебряную полосу. И все же я сумел уловить, куда будет нацелен удар, и блокировал его. Провести контратаку капрал мне, конечно же, не дал. Казалось, мой успех привел его в состояние ярости. Он снова выбил меч из моих рук, потом сказал:

– Достаточно.

Я наклонился было, чтобы подобрать свое оружие, когда Добб, нахмурившись, попросил:

– Можно, того, этого, мне посмотреть поближе, лейтенант?

Я протянул ему меч. Капрал несколько мгновений рассматривал его, затем почтительно, чуть ли не благоговейно принял в свои руки.

– С волшбинкой, серебряная сталь… откуда он у тебя?

Пришлось сознаваться, что меч – подарок императора.

– Император ерунды не подарит, – авторитетно заявил Добб.

Он, как когда—то Зарайя, нежно провел по клинку пальцами, трепетно, словно касался щеки любимой женщины. Впрочем, нет, думаю, его женщинам так никогда не везло. Такие чувства у Дракона может вызывать только благородное оружие. С некоторым оттенком зависти Добб спросил:

– Что ты знаешь о его свойствах?

– Ну, как и все оружие с пауронием, он прочен, никогда не тупится, увеличивает силу удара, а еще его нельзя украсть или отобрать, – как ученик на уроке, оттарабанил я.

– Того, этого, есть еще кое—что, лейтенант!

Похоже, о мечах капрал знал все, и еще немножко больше. Он указал на маленький зеленый камешек в основании клинка:

– Знаешь, что это?

– Изумруд, – глупо ответил я.

– Ну да, а что он означает? Что ж ты, лейтенант, – упрекнул он. – Таким богатством владеешь, и ничего о нем не знаешь. Изумруд – знак мудрости. В твой меч при ковке Обучающие чары были вплетены. Великий мастер его делал, таких теперь нет.

– А вот и есть! – раздался вдруг резкий голос. – Б’хойч еще и не такое могут!

На краю лужайки в траве вольготно развалился мастер Триммлер.

– Старый Колхен в Гольтенвейер делает такое оружие.

– Ну, тогда объясни, почему свойства меча проявились только сейчас? – спросил я капрала.

– Надо подумать… того, этого… – Добб почесал свежевыбритый затылок. – А как его имя?

– Честный, – вспомнились мне слова Ридрига.

– Такое оружие защищено чарами имени. Оно само решает, подходит ему хозяин, или нет, – опять вмешался гном.

– Да, конечно, того, этого! – воскликнул Добб. – Меч понял, что ты ему годишься.

– То есть, достоинства вашей души соответствуют имени меча, – уточнил мастер Триммлер, внезапно переходя на высокий стиль.

– И что теперь?

– Теперь меч будет обучать тебя владеть им. С каждым разом, того, этого, ты станешь драться все лучше.

– А что самое примечательное, – перебил капрала гном. – Ваши умения останутся при вас. Например, если вы возьмете в руки другое оружие, ваша боеспособность от этого не пострадает.

– Кому захочется брать другое оружие, если есть Честный? – возмутился Добб, которому, похоже, такое предположение показалось кощунственным. Воин может изменить женщине…но не мечу!

– О, это великое оружие! – провозгласил мастер Триммлер.

– И его сотворил великий человек! – патетично подхватил Добб, забыв в пылу восторга даже добавить свою бессмысленную присказку.

– Великий гном! – поправил его мастер.

– Пойдем выпьем! – неожиданно, и, на мой взгляд нелогично, предложил Добб.

– А пойдем! – с удовольствием согласился мастер Триммлер, и они, совершенно забыв обо мне, покинули лужайку.

Я смотрел на матово мерцающий клинок. Значит, Обучающие чары… похоже, мне повезло. Надо будет только тренироваться как можно больше, и вскоре хотя бы не придется краснеть за свою неуклюжесть. А Ридриг молодец! Как он тогда сказал? «Меч очень подходит тебе»? На самом—то деле, это я должен был заслужить доверие меча.

Я вложил клинок в ножны и отправился догонять Добба с гномом. После сытного обеда в трактире мы с Зарайей навестили проводника и, выслушав много нелицеприятного в свой адрес, все же выбили из него согласие на нашу цену. Задаток, который потребовал этот кровопийца, ровно на восьмую часть опустошил кошелек, выданный мне на текущие расходы по распоряжению Ридрига второго. И это была лишь половина платы! Вторую я пообещал отдать после перехода Пустыни призраков.

– Завтра на рассвете выступаем, – сказал Зарайя проводнику. – И смотри мне!

– Сам смотры! – окрысился тот. – Лучши иди, шаджаб покупай! В пустыне без шаджаб никак!

Мы отправились в лавку и купили то, что туземец называл странным словом шаджаб. Это был большой кусок белого полотна, к которому прилагался узкий обруч из плотной тесьмы. Как объяснил нам лавочник, шаджаб – головной убор на все случаи жизни. Будучи обмотанным вокруг головы в несколько слоев, он превращается в подобие шляпы. Такие принято носить в городе. Если же голову накрыть этой тканью, а сверху закрепить ее обручем, она становится незаменимой вещью в пустыне, прикрывая шею, уши и затылок от песка. В случае если в пустыне поднимется сильный ветер, концом шаджаба можно прикрыть глаза и рот. Впечатлившись рассказом лавочника, мы купили их на всю роту. Благо, стоила такая нужная вещь совсем не дорого. Окончание дня прошло в суматохе: мы закупали провизию и большие бурдюки, чтобы наполнить их водой.