Диана Удовиченко - Имперский ястреб

– Луг всемогущий, отец всего живого, великий и всеблагой, ждущий нас в Счастливых долинах… – я, несмотря на все свое напряжение, изумленно покосился на Дрианна. Этот придурок молился, вместо того чтобы искать пути к спасению.

Между тем твари нацелились на нас, приготовившись к атаке. Все, помощи ждать неоткуда… «Небеса могут обрушиться на землю, и воды выйти из берегов. Но маг должен быть спокоен, хладнокровен и сосредоточен», – прозвучал в моем сознании знакомый голос. Спасибо, старик! Спокойствие…концентрация… еще одно обращение к стихии… Услышь меня, наполни силой! Пальцы шевелятся, вплетая в заклятие новые нити. Вокруг нет никого и ничего, есть только Огонь и я… пора!

– Спаси нас, Луг! – выкрикнул кто—то.

Туча уродливых тел, вытянувшихся в воздухе, словно стрелы, устремилась к нам. Я вскинул руки.

– Ложись! – пропищал Дрианн, взглядом поймав мое движение.

Маленькая рыжая искорка, слетевшая с пальцев, взметнулась ввысь и начала расти, пухнуть, превращаясь в шар… облако… бесконечно огромную тучу, заслонившую небо, обдающую жаром и неудержимо рвущуюся вширь. Брови опалило дыханием огня, воздух стал таким сухим, что дышать было больно. Я упал и вжался в песок, прикрывая голову руками и ощущая, как рубаха на спине раскаляется, нестерпимо обжигая кожу. Раздался хлопок – и вслед за ним пришло ощущение освобождения. Дрианн, лежавший рядом, осторожно пошевелился и сел.

– Все кончено! – радостно возвестил он.

Что—то мягко опустилось на мой бритый затылок. Я провел рукой и посмотрел на ладонь – сажа. Ее хлопья, словно странные черные снежинки, парили в воздухе, оседали на песок, головы и плечи солдат. Неожиданно я осознал: это все, что осталось от жуков.

– Рик, вы удивительный волшебник! – восторженно сообщил мне Дрианн.

– Может, оно и так, – с сомнением пробормотал я, отряхивая с рубахи черные клочья, – Но вот почему ты даже не попытался помочь?

Маг покраснел, как благородная девица от непристойного предложения, и захлопал голубыми глазами в обрамлении обгоревших ресниц.

– Дело в том… я очень боюсь тараканов…

– Так ты ж говорил, того, этого, они красивые! – возмутился Добб.

– Это Рик так сказал. А я хотел сказать: ужасные…

Ну, что с ним будешь делать? Собрался было его обругать, да только рукой махнул. Гораздо больше меня занимал вопрос: что это такое вообще я сотворил? Хотел увеличить огненный шар, чтобы уничтожить как можно больше мерзких тварей. А вышел… собственно, он и вышел, но какой! Так получается, именно это имел в виду дядюшка Ге, говоря: «Ты, сынок, еще силы своей не понимаешь. Вот подрастешь, поумнеешь, и научишься ей управлять». Положим, учиться мне еще и учиться, но первый шаг был сделан. Да, кстати, плакала моя порча: теперь—то уж, после такой мощной волшбы, никто не поверит в мое выдуманное недомогание. Да и ладно, все равно я так и не добился никаких результатов в своем расследовании.

– Ай, великий шаман! – возопил еще один поклонник моего искусства.

К нам подполз Салим, почему—то все еще не рискнувший встать на ноги.

– Ай, великий шаман! Слюшай, почему в затане не оставался? Тевелин—баба ты сын был бы, вместе шаманил бы…

Решив, что момент для выяснения отношений самый подходящий, я при бурном одобрении воинов ухватил проводника за жидкую бороденку и потянул вниз, затем шлепнул по затылку, отчего Салим уткнулся носом в песок.

– Почему опять не предупредил? Говори сейчас: кто еще в этой клятой пустыне водится?

– Ай, не знаю, не знаю! – запричитал Салим, поднимая голову и натужно вышмыгивая из себя слезы. – Пустынь всегда другой бывает! Один раз другой, второй раз другой, третий раз – тоже другой! Туда—сюда, туда—сюда…

Он принялся раскачиваться, как блаженный побирушка у храма, пряча от меня хитрые, воровато бегающие, глазки.

– Оставь его, лейтенант! – брезгливо сплюнул Давин. – Видать, совсем гнилой человечишка. Даст Луг, сами справимся.

Справиться—то справимся, но, знай мы, что ждет впереди, могли бы обойтись гораздо меньшими потерями. На сегодня еще один погибший – солдат, которому таракан оторвал руку, уже не дышал и смотрел в небо помутневшими мертвыми глазами.

– Займись погребальным костром, – устало сказал я Дрианну.

Когда все было закончено, мы двинулись дальше. Я бессознательно переставлял ноги, не переставая размышлять о происшедшем. Маг тащился рядом, поминутно отвлекая меня дурацкими вопросами:

– А вы где учились? Вы все—таки, магистр, правда, Рик?

Я лишь неопределенно кивал головой, почти не слыша его голоса. Выходило, Бродяга был прав: все дело грамотном использовании своих возможностей и концентрации силы. Тогда и заклинания выходят правильными, и мощность их увеличивается многократно. Погрузившись в свои мысли так глубоко, что вообще перестал обращать внимание на происходящее вокруг, я даже не сразу понял, что Йок Мелли вот уже несколько раз что—то мне сказал.

– Лейтенант, а лейтенант! Да ответь же! Говорю: может, привал уже пора?

Сообразив, чего от меня ждут, я скомандовал:

– Привал!

– Ох! – выдохнул все еще бледный после вчерашнего укуса Сайм, падая на песок. – Загонял ты нас сегодня, лейтенант! Откуда что берется? Шел так, что ветераны с ног валятся, а тебе – ничего!

– А у меня что—то кости крутит, – пожаловался Добб. – Того, этого, старею, что ли? Или это после Дэви клятых?

– Да устали, у молодых тоже ноги гудят, – откликнулся Бил.

– Потому что ходите неправильно, – усмехнулся в бороду мастер Триммлер, бодрый и свежий, как цветущая роза (если, конечно, такое сравнение будет уместно применительно к коренастому немолодому гному).

– Как это неправильно? – тут же вскинулся Добб. – Того, этого, ты меня уже одолел своими поучениями! Я что тебе, ребятенок титешный, ходить учиться?

– Ну, как хочешь… – хитро протянул мастер.

– Погоди, может, он дело говорит, – вмешался Давин. – Ну—ка, борода, рассказывай.

– Да что, собственно, наука нехитрая. Я в молодости по отвалам набегался, знаю, как надо, чтобы легче было. Вот ты по твердой земле как ходишь? С пятки на носок, с пятки на носок, – гном наглядно продемонстрировал способ ходьбы. – А на песке всю стопу разом ставь, понял? Тогда и ноги не собьешь, и кости гудеть не будут.

Добб пренебрежительно сморщился, а мастер Триммлер, достав из своего мешка какой—то куль, невозмутимо продолжил:

– А что, ребята, кроме гудения, не крутит ноги—то?

– У меня иногда, – пожаловался Эцони.

– Вот! – сын гор назидательно поднял палец вверх. – Значит, настала пора для моего лекарства!

Он развернул сверток и гордо продемонстрировал большой серый ком слипшихся кристалликов.

– Соль? – удивился Дрианн. – Зачем это нам?