Диана Удовиченко - Враг империи

Опять возродишься ты…

Замерли последние звуки песни, и я вдруг подумал: хотя бы один из нас должен вернуться из Зеленого сердца, чтобы начертать на сером граните имена погибших. И все, что могу я сделать в память ребят – постараться, чтобы смерть их не была напрасной. Выполнить миссию, ради успеха которой уже столько воинов сложили головы.

– Так пойдем, лейтенант, и посмотрим, наконец, что ж это там за твари такие сидят, за этими клятыми белокаменными стенами, – сказал Добб, словно отвечая на мои мысли.

Мы зашагали к крепости. По дороге я думал о демоне, который во время пения вскочил на мое плечо. Казалось, он искренне скорбел о Флиннеле и Сайме. Еще меня удивило, что он пытался отомстить за капралов. Раньше гибель воинов не вызывала в нем подобных чувств.

– Хоть я прежде всего и демон, – заявил Артфаал, уловивший мою мысль, – но когда—то был дворянином. И умею ценить по—настоящему красивую смерть. Они были людьми чести, ваши капралы. К тому же, как фехтовали! Ах, как они фехтовали… Пожалуй, тут с вами снова человеком станешь…

Я молчаливо одобрил слова лорда Феррли. А вот поведение Дрианна, напротив, настораживало. По его мрачному лицу ничего нельзя было прочесть. Но мне показалось, что, слушая поминальную песню, маг испытывал какой—то странный душевный подъем. Он будто наслаждался витающим в воздухе горем.

– Я не знаю, что со мной, Рик, – донеслась до меня его мыслеречь. – Когда мы поминали капралов, я ощутил прилив сил. Я сожалел об их смерти, правда. Но одновременно мне стало хорошо, как будто… как будто я насытился.

– Юноша питается негативной энергией, – резюмировал Артфаал. – Представляю, насколько он станет сильнее, наблюдая воочию чью—нибудь смерть.

Я был поражен признанием Дрианна. Что ж теперь получается? Он будет радоваться гибели собственных товарищей? А быть может, недополучив энергии, попытается сам расправиться с нами? Мысль мага была как укоряющий вздох:

– Зачем вы так, Рик? Ведь я ни в чем не виноват…

– Присматривайте за ним, барон, – невозмутимо порекомендовал лорд Феррли. – Мальчик и вправду невиновен. Однако… – демон замолчал, вперившись горящим взглядом в громаду, возносившуюся над нашими головами. – Впечатляет, – признал он.

Крепостные стены, вздымающиеся к небу, действительно поражали своей высотой и неправдоподобной, идеальной белизной. Гладкий, отполированный прикосновением веков, сияющий чистотой камень, напоминающий мрамор, только без прожилок и пятнышек. Высота стен была не меньше чем полфихта.

– А где тут вход—то? – спросил мастер Триммлер, вдоволь налюбовавшись на глухую поверхность.

Мы двинулись вдоль стены, и спустя пару часов обнаружили ворота. Гоблин называл их вратами и был прав. Отлитые из какого—то белого металла, украшенные чеканными изображениями диковинных зверей и птиц, они ослепительно горели под солнечными лучами. Каждая створка была около десяти локтей в ширину. Пространство перед воротами представляло собой большое поле, примерно фихт в радиусе, свободное от деревьев. Это меня сразу насторожило: зачем изначальным устраивать здесь площадь, не уступающую по размерам площади Семи королей в Виндоре? Для повозок? Но куда они едут? Ни дороги, ни даже тропинки нигде не видно. Ответ напрашивался сам собой. На этой пустоши мы как на ладони. Удобно для наблюдателя. И для стрелка… Я накрыл отряд Большим Темным зонтом. Потом уже задрал голову и попытался обнаружить в гладкой стене окошки или бойницы. Ничего не нашел.

– Где ж они столько белого золота взяли—то? – ошеломленно выпучив глаза, пробормотал гном.

– Того, этого, бредишь ты, борода! Не может такого быть! – возразил Добб.

В ответ сын гор презрительно хмыкнул:

– Ты с кем споришь, дубовая башка? Перед тобой мастер! Уж мне ли не знать, как золото выглядит?

– Может, ты и мастер, да мастерство твое слабое! – не сдался капрал. – Не бывает ворот из золота! Оно ж мягкое, как твоя голова! Золотые ворота – насмешил! Да их разок тараном ткни – и все на этом!

Меня же не оставляла тревожная мысль: если створки сделаны из такого мягкого металла, значит, не они – главная защита селения. Если есть врата, должен быть и страж… Когти Артфаала впились в плечо, демон по—кошачьи зашипел.

Густая тень легла на стену, заслонив собой солнце, и сверху изверглась огненная струя, разрушив нашу защиту. Ярко—красное пламя прошило зонт насквозь и впилось в землю совсем рядом с мастером Триммлером. Слава Лугу, гном успел отскочить. На том месте, где он стоял, осталось черное пятно выжженной до пепла травы. Отпрянув от ворот, я посмотрел наверх и увидел в небе огромное тело какого—то невероятного существа. Поначалу не поверил своим глазам. Прямо на нас летел дракон! Выплюнув еще один огненный поток, заставивший нас разбежаться в стороны, он мягко опустился на площадь. Перед нами стоял во всей своей устрашающей красе и мощи ящер, настолько древний, что остался в памяти человечества лишь в виде сказок и легенд. Он был не так велик, как описывают его мифы, локтей двадцать в высоту. Его могучее тело, покрытое крупной, круглой и переливающейся багряными всполохами чешуей, опиралось на мускулистые лапы, каждая из которых заканчивалась длинными саблеобразными когтями. За спиной хлопали тяжелые кожистые крылья. Голову и позвоночник до самого кончика длинного хвоста украшали острые костяные наросты. Тяжеловесный и вместе с тем грациозный зверь сложил крылья, лениво окинул нас невыносимым взглядом серебряных глаз, раскрыл пасть, полную клыков величиной с кинжал, и выдохнул новую струю пламени. На этот раз всем опять удалось увернуться, а поле украсилось новой черной уродливой проплешиной. Чудовище словно забавлялось с нами, как кошка с пойманной мышью. Не торопясь убивать добычу, оно изредка обдавало нас своим огненным дыханием и лениво наблюдало за нашими жалкими попытками хоть как—то защититься. Убежать в лес, под защиту деревьев, мы бы никак не успели, ящер просто испепелил бы нас по очереди. Лютый выстрелил из арбалета, целясь в шею дракона, но болт, жалко звякнув, отскочил от непробиваемой чешуи. Увертываясь от смертоносных потоков, изливающихся из зубастой пасти, я принялся сплетать заклятие, надеясь хоть ненадолго нейтрализовать огонь. Заклинание Тушения, помнится, именно им воспользовался дядя Ге, чтобы погасить устроенный мной в лаборатории пожар. Как только дракон снова разинул пасть, целясь в Лютого, я направил в нее мощную струю воды. Но созданный мною фонтан моментально превратился в пар, истаяв в воздухе легким облачком. Это был не обычный огонь, рожденный привычной стихией, а абсолютное пламя – непобедимое, первородное – часть магии Зеленого сердца. Наверное, именно таким было огненное нутро предвечного Хаоса, которым древнейший бог уничтожал свои же порождения, проносясь над пустынной Аматой. Зверь чихнул, и из ноздрей его вырвались клубы дыма. Разозленный сопротивлением жалкого маленького существа, дракон стал выплевывать пламя гораздо чаще, уже не развлекаясь, а охотясь. Мы беспорядочно бегали вокруг его туши, а чудовище лишь поворачивало голову. Земля под ногами почернела, воздух раскалился, а в ушах стоял жалобный вой. Это рыжие зверьки, порскнувшие во все стороны при виде ящера и спрятавшиеся за деревьями, подняли отчаянный шум, словно звали кого—то на помощь. Нам же надеяться было не на кого. Перебегая с места на место и моля Луга о том, чтобы пламя миновало нас, я сплетал еще одно заклинание Тушения, стараясь вложить в него как можно больше силы. Вдруг сознание ощутило ледяное прикосновение: Дрианн присоединял свою энергию к моей. «Он умеет делать это на расстоянии», – мелькнула и тут же исчезла мысль, когда новая стрела пламени опалила рукав рубахи и обжигающе коснулась кожи. Теперь волшба стала гораздо более мощной.