Роман (Крысь) Хаер - 2. С другой стороны

Может быть, для кого-то метр восемьдесят пять чересчур высокий рост для девушки, а по мне так в самый раз (при моих метр девяносто). Может быть, кому-то не понравиться нежная зеленая кожа цвета свежей травы, я же был просто в восхищении (особенно от сочетания с огромными сиреневыми глазами). Может быть, вы считаете, что 90-60-90 это идеал, но я то ничего не имею против других пропорций (например, 110-55-100). Может, кого и оттолкнут маленькие клыки, чуть выступающие из под пухлой верхней губы цвета спелой малины (нижняя еще более аппетитная). Да и сильные мышцы всего тела не всем понравятся. А может просто у меня не совсем обычный вкус? Спорить не буду.

Легкие кожаные доспехи ладно сидели на сильном теле, а ручки двух полуметровых узких клинков, торчащих над каждым плечом, дополняли общую прекрасную картину. Ах да, чуть не забыл – роскошная грива черно-синих волос была искусно заплетена в четыре толстые косицы, которые образовывали на голове красавицы эффектный клубок, похожий на переплетенных змей, хвосты которых ложились на открытые ключицы.

Я пялился на оркитянку, забыв обо всем на свете. Интерес упорхнул с ее личика, и девушка грозно сдвинула густые черно-синие бровки, став еще красивее.

– И чего вылупился? – раздался низкий чувственный голос через секунду.

– А нельзя? – неожиданно для себя поинтересовался я.

– Почему же, можно, – ответила мне оркитянка, и ее голос не предвещал ничего хорошего. – Грымским многое можно, чего нельзя всем остальным.

– ?

– Сейчас узнаешь, – решительно сказала красавица, тягучим неуловимым движением (сильно напомнив мне в этот момент сэнсэя) вскочила на ноги, подскочила ко мне, и по всей таверне раздался звон оплеухи. Рука у красавицы оказалась по-мужски тяжелой и голова тут же загудела как колокол.

– Тут женщины не забитая собственность, как у вас в глуши, – грозно сказала оркитянка, стоя над нашим столиком и сверкая сиреневыми глазищами. – Ты меня понял, грымский?

– Уху, – испуганно промямлил я, глядя на грозную красавицу снизу вверх.

После этого оркитянка, с удовлетворением от хорошо проделанной работы, развернулась, грациозно подошла к своему столику, села и снова повернулась ко мне, взглянув выжидающе. Я, наученный горьким опытом, сразу опустил глаза в пол, после чего оркитянка повернулась ко мне спиной и с довольным видом продолжила разговор с подругами.

Вся таверна радостно глядела на меня, а я сидел красный как рак, радуясь в душе, что под коллоидной маской ничего не видно. Впрочем, интерес к моей персоне быстро угас и все продолжили прерванные разговоры.

– Даже и не надейся, – наклонившись к моему больному уху, тихонько сказал гоблин. – Джина – борец за женское равноправие. Уже многим нахалам руки переломала. Тебя она сейчас нежно погладила, можно сказать.

– Понятненько, – смущенно прошептал я, глядя в стол и потирая горящее ухо. Вон не везет, так не везет – попал на разгул женской эмансипации. Рыжик вылез из-под стола и с довольным видом на меня взглянул.

"Она как моя Халва, терпи", – посочувствовал мне Кот, и снова залез под стол.

Тем временем за наш столик принесли вяленую рыбу и воду в кувшине. Я безрадостно взглянул на угощение и начал грызть спинку подлещика, не забыв сунуть одну рыбку под стол. Рыжик тоже не очень обрадовался скудной пище.

– Перед рыбалкой только такая еда, иначе удачи не будет, – сказал Хоб, взглянув на мою кислую физиономию. – Потом хорошо поедим.

Я уныло кивнул и продолжил грызть вяленую рыбу, которая оказалась на удивление вкусной. Съев все, я почувствовал себя значительно веселее. И тут от стола с эмансипированными особами послышался легкий свист. Я несмело взглянул туда (получить снова по роже мне, почему-то, не хотелось) и увидел хитро улыбающуюся красавицу, сидящую ко мне в полуобороте. Девушка манила меня к себе длинным изящным пальчиком, заканчивающимся черным коготком, очень похожим на точенные накладные ногти московских модниц. Я встал и бочком подошел к девушкам, готовый при первой опасности сразу бежать как зайчик, спасая жалкие остатки мужской гордости.

– А ты молодец, – улыбнулась оркитянка. – Сразу в драку не полез, не совсем деревенщина. Какие планы у вас с Хобом на вечер?

– Да не знаем пока еще… – неловко промямлил я.

– Мы с девочками предлагаем вам пари, – сказала оркитянка и с вызовом посмотрела мне в глаза. – Мы после рыбалки будем пить! Вы присоединяетесь к нам.

– Ну, можно… – мне было немного не по себе, хоть я и млел от одного вида красавицы.

– Ты не дослушал, грымский, – грозно сверкнула прекрасными очами девушка. – Я тебе пари предлагаю, а не вечерние забавы!

– Уху, слушаю…

– Кто наловит больше магнитной рыбы – тот победитель. Проигравший за все платит. Согласен? – Сказала оркитянка, и насмешливо окинула меня взглядом с ног до головы. – Но если ты посчитаешь, после того как расплатишься, что я тебе что-то еще должна – руку сломаю.

– Идет. Ну что, я пошел? – несмело выдавил я. Что-то в присутствии Джины я чувствовал себя не в своей тарелке.

– Иди, грымский, – посмеиваясь, сказала оркитянка, я развернулся и пошел к своему столику, провожаемый хихиканьем ее подруг.

– О чем говорили? – заинтересованно спросил Хоб, когда я плюхнулся на стул.

– Пари предложили, кто поймает больше рыбы, тот выиграл. Тот, кто проиграл – оплачивает совместную вечернюю пьянку, – ответил я задумчиво. Провести вечер за одним столом с Джиной, любуясь красавицей, было для меня одновременно и испытанием и удовольствием.

– Вот хитрые, заразы! – радостно пискнул гоблин. – Не на того напали! Ты, надеюсь, отказался?

– Да нет, согласился, – задумчиво сказал я, искоса поглядывая на красавицу.

Гоблин посмотрел на меня круглыми глазами, и вдруг стал прямо-таки надуваться. Его коричневая физиономия потемнела (хотя казалось – куда уж темнее) и мне на секунду показалось, что он сейчас взорвется. Потом Хоб с трудом выдохнул, схватил со стола стакан с водой и быстро начал пить маленькими глотками. Допив воду, он еще раз взглянул на меня красными от злости глазами, еще раз выдохнул сквозь плотно сжатые зубы и, наконец, выдавил из себя:

– Тим, ты кретин.

– А в чем дело?

– Ты хоть договорился, где будем праздновать? – спросил гоблин, чуть успокоившись.

– Нет, – удивленно сказал я.

Сцена с накаляющимся до красной отметки гоблином повторилась. Клапаном опять послужил стакан воды, который я быстро налил из кувшина и протянул Хобу, в этот момент невероятно похожему на небольшой паровой котел с ножками.

– Сто золотых монет, – горестно сказал гоблин, как только смог говорить.

– Ничего себе, – вырвалось у меня.

– Это если еще повезет, – чуть не плача сказал Хоб.