Роман (Крысь) Хаер - 2. С другой стороны

Вся ложа обернулась в мою сторону, и я оказался под перекрестным огнем пятидесяти пар недоверчивых, оценивающий и насмешливых глаз.

– Ты сумасшедший, – восторженно прошептала Джина, обжигая меня восхищенными глазами. Только за один такой взгляд стоило рискнуть – я сразу почувствовал за спиной что-то вроде могучих крыльев. Даже пришлось оглянуться – нет, крыльев, к сожалению, не было.

– Спасибо, воин, но нет, – секунду поглядев на меня, сказала знатная тролька. – И так ужасно не повезло. А если еще новичка выставлю, да плюс к этому ты не дойдешь до финиша – весь Оргбург надо мной потешаться будет.

– Да что ты говоришь такое, Хельна? – неожиданно защебетала гоблинка, хитро мне подмигнув. – Тим знает толк во всяких динозавриках. Он даже седло драконье постоянно с собой носит, сама же знаешь!

– Слышала про седло, – удивленно протянула тролька. – Даже посмеялась. Но не подумала о том, что это профессиональный шик.

– Вот и я о том же, – защебетала Лия, развивая внезапно полученное преимущество: – Подумай сама – если уж свое любимое седло таскает с собой постоянно, то какая-то незначительная местная гонка – ему просто как орешек расколоть!

– Да! – зачем-то брякнул я, и застыл с глупым видом. Логики в высказывании гоблинки я не углядел, но это не означает, что ее (логики) там не было. И еще я почему-то подумал, что про седло Хельне рассказала именно Лия.

– Ну не знаю…- еще раз неуверенно протянула Хельна, потом еще раз все быстро просчитала в уме и решилась: – А, ладно, рискнем! Давай быстрее на арену!

Потом все замелькало у меня перед глазами. Вот я мгновенно скинул с себя доспехи, оставшись в сапогах, холщевых штанах и легкой рубашке. Следующая картинка – мы с Рыжиком уже бежим к выходу, чернеющему рядом с ложей, вслед за каким-то шустрым гоблином (по пути я надеваю красную командную накидку и вожусь с подвязками и застежками). Затем головокружительный бег по каким-то темным коридорам (скорее всего – служебным) вслед за тем же гоблином. И вот гоблин останавливается и указывает рукой на ворота. Я забегаю в них и оказываюсь прямо на арене амфитеатра.

Сначала я окинул взглядом дорогу, как при переходе трассы – попадать под вражескую колесницу мне не хотелось. Не обнаружив опасности, я побежал по кругу у внешней стены против движения, чтобы внезапно не ощутить за спиной дыхание чужого раптора. Рыжик несся следом. Подбежав к одиноко стоящему экипажу с красным флажком (травмированного возницу уже к этому времени унесли), я подобрал кнут и начал аккуратно подходить к динозавру. Коготок стоял и бездельничал. Увидев меня, он наклонил голову и повернулся ко мне левым глазом. Я его не впечатлил – повернув ко мне голову другой стороной, он окинул меня правым глазом с вертикальным зрачком, мигнул и отвернулся.

"Он тебя не воспринимает как своего наездника", – просветил меня Кот.

"Почему? На накидку не реагирует?" – поинтересовался я.

"Реагирует, но считает чем-то вроде обслуги. Не уважает", – вынес вердикт рыжий рапторный психоаналитик.

– Не уважаешь, говоришь… – стоя напротив раптора грозно прошипел я прямо в его морду. Коготок зашипел в ответ и издал душераздирающий визг, сделав шаг ко мне.

– Ну, ты сам напросился, – честно предупредил я глупую скотину. Раптор не внял предупреждению и замахнулся на меня скованными передними лапами в кожаных варежках. Надо сказать – это только издали передние лапы у него выглядели недоразвитыми. В упор они больше напоминали могучие ручищи светлокожих варваров.

Сэнсэй Андрей в свое время, когда ставил мне удар, заставлял бить в кожаную накладку на стене, соединенную с датчиками давления. Поначалу было жутко больно лупить по твердой поверхности, потом я набил кулаки, и мучения отступили. С годами костяшки пальцев вернулись в нормальное состояние (спасибо медицинскому регенерационному креслу), но бить в твердую поверхность я не разучился (кстати, мой поставленный удар весит почти тонну). Сам Андрей при мне ударил по этой конструкции всего один раз (после двух лет уговоров), благополучно сломал прибор – и я от него отстал.

Резко переступив ногами, я довернул тазобедренный сустав, поймал волну и, раскрутив поворот плеч вокруг оси позвоночника, послал кинетическую энергию тела в правую руку и выстрелил ей в наглую морду с вертикальным зрачком – кулак с резким треском впечатался в лоб раптора. Если выражаться попроще – как дал промеж глаз!

Древнейшая методика уговоров подействовала. Коготок обиженно взвизгнул и присел на опорных лапах. Потом выпрямился и начал потряхивать головой, приходя в себя.

"Как теперь?" – поинтересовался я у Кота.

"Теперь нормально все. Уважает", – поставил психологический диагноз Рыжик.

"Отлично. Я пока с управлением освоюсь. Ты насчет его настроения предупреждай и следи, чтобы ко мне сзади не подобрались", – проинструктировал я Кота, получил мыслеобраз Рыжика, охраняющего зеленого котенка на повозке, обошел Коготка и запрыгнул в колесницу.

"Хлестнуть надо, иначе не повезет", – дал мне наставление Рыжик и на всякий случай отбежал в сторонку.

Стоять на шаткой повозке было непросто. Благо я в детстве любил гонять по улицам Москвы на гравскейтборде, так что ничего особо нового не увидел. И еще – с тех беззаботных детских лет я многое узнал про баланс и равновесие, благодаря все тому же сэнсэю.

Размахнувшись, я стегнул хлыстом по спине Коготка, и он рванул с места. У этого средневекового болида оказался очень приемистый рапторный двигатель. Даже чересчур приемистый – повозка ушла у меня из-под ног, и я примитивно навернулся с колесницы назад (ладно хоть поводья не упустил). Трибуны задрожали от хохота, что прибавило мне злости.

"Убью гада", – подумал я о Коготке, вскочив на ноги. Раптор стоял и косил на меня недоуменным взглядом.

"Сам виноват", – осадил меня Рыжик, не удержался и передал мыслеобраз зеленого котенка с кнутом в руке, брякнувшегося с повозки.

Я глубоко вздохнул, выдохнул и немного успокоился. После этого повторил попытку старта, в этот раз обняв центральный шест повозки. На этот раз с места тронуться удалось. Колесница рванула и поехала. До чего же она оказалась тряской! Никаких рессор, пружин и прочих приспособлений для мягкости хода предусмотрено не было. Каждая неровность отдавалась в моем многострадальном позвоночнике. Коготок при этом застоялся, и начал набирать скорость без понуканий с моей стороны. Мы ехали прямо посередине дороги (на всякий случай вырулил туда – стен опасался), постепенно ускоряя движение. Решив сбросить скорость, я натянул поводья. Тормоза у раптора оказались на высоте – эта зверюга остановилась как вкопанная! Естественно, я вылетел из повозки – на этот раз вперед. Как грохотали трибуны – это было не передать. Весь Оргбург плакал от смеха в этом проклятом амфитеатре.