Александр Рау - Меч, палач и Дракон

P.S. Я скучаю по тебе…».

Гийом прочитал письмо три раза, тихо шепча заветные строки. После чего аккуратно сложил его, положил на правую ладонь, накрыл левой. Между ладонями вспыхнуло.

— Вот и все, — сказал он, и сдунул с ладони прозрачно-седой пепел.

— Сеньора ждет ответа, — напомнила Кармен, — Скажите, Гийом, вы действительно ее еще не тронули? Вы ведь не похожи на монаха и праведника. И девочка-то уже взрослая, она этого сама хочет. Наверно, прижимается к вам всем телом.

— Почему вы это спрашиваете, Кармен? — он поглядел ей в глаза.

— Хочу знать, что она для вас значит. Не часть ли это игры, в которой вы сами запутались. Просто боитесь тронуть? Или хотите отдать Марку Далацискому девственницу?

— Не хочу трогать. Точней хочу, но не трогаю. Это не игра. Боюсь за нее. Такие романтические влюбленности обычно плохо заканчиваются. Особенно для королевских особ.

Гийом встал. Подошел к большому рабочему столу и достал из одного из его бесчисленных ящиков маленький белый платочек.

— Передай его сеньоре. Скажи ей, что я вернусь. Пусть ждет, я успею. Я тоже по ней очень скучаю. Скучаю и люблю.

— Хорошо, Гийом, — кивнула Кармен, — Я довольна ответом. Платок и слова передам, только чуть изменю форму подарка, чтоб не выделялся — обрежу края. Он ведь мужской.

— Конечно, — маг опять на мгновение прикрыл глаза.

— Не бережете вы себя. Совсем не бережете. Глаза красные, кажется, сейчас кровь пойдет. Ощущается неимоверная усталость, сразу вспоминается тот вечер у герцогини де Тавора. Хотя, — она опять улыбнулась, — чувствую, что к женщине ты тогда все-таки сходил.

— Сходил, — маг не поддержал шутки, — Не знаете, насильника не поймали?

— Нет, еще нет. А с девушкой все хорошо. Ложитесь спасть. Вам это просто необходимо.

— Не могу заснуть. Ничего не помогает, — пожаловался он.

— Я помогу. Я умею. Риккардо тоже страдал бессонницей. Лягте, укройтесь.

— Шутишь?

— Нет.

Маг смирился. Лег, вытянул ноги, завернулся в плед.

Кармен села так, что голова Гийома оказалась у нее на коленях.

— Закройте глаза, — она ласково погладила его короткие черные волосы, — Я спою колыбельную, и вы уснете.

Маг послушно опустил тяжелые веки. Кармен что-то тихо напевала, гладя его; он не прислушивался. Запомнил только две вещи: первое — песня была грустной, но оптимистичной; второе — схожесть ароматов духов принцессы и Кармен. Обе пахли черемухой.

Кармен осторожно прикрыла за собой тяжелую дверь. Майал, все это время терпеливо ждавший на жестком стуле, поднялся.

— Тсс! — женщина поднесла руку к губам, — Он спит.

Паасин накинул плащ на ее плечи.

— Благодарю вас, — он склонил голову, — Не забывайте про Кардес, Кармен. Вам там всегда рады. Многие, в том числе и графиня Патриция, скучают о вас.

— Спасибо, Майал, — улыбнулась Кармен, — приятно осознавать, что у тебя есть друзья. Но, боюсь, навестить дом мне удастся нескоро.

Гийом проснулся ближе к полуночи. Он любил поваляться в постели, но время для того, чтобы баловать себя было совсем не подходящее.

Радость от ощущения собственной силы и свежести испарилась с первыми же мыслями о настоящем положении дел.

Кербон убит, рядом неведомый враг, его самого оправляют за Жаркий Берег. В налетевшем приступе злости он разбил любимый бокал — слишком сильно толкнул его по столу; так что тот слетел и, ударившись о камин, разлетелся на сотню осколков.

Гийом не любил злится, маг должен быть спокоен, как труп, как меч в руке воина. Спокоен, холоден и бесстрастен. Достичь этой троичной гармонии ему давно не удавалось, но злость следовало немедленно прогнать, выбить, обрести покой.

Гийом прошел в гардеробную. Его новый облик вызвал недовольство Майала.

— Опять, каасил?

— Да. Как обычно. Я сейчас ухожу, ты делай, что хочешь.

Лет пятьдесят или шестьдесят назад, никто уже ни помнит точно, на месте Развеселого Угла располагался торговый квартал с бесчисленными лавками и магазинчиками. Тут же располагались бесчисленные трактиры, кабаки и веселые дома для почтенной купеческой братии.

Благополучие продолжалось до тех пор, пока один пьяный барышник не уронил горящую свечу в публичном доме. К несчастью, простыня была свежей — огонь быстро распространился на весь дом.

Пожар уничтожил полквартала. Часть лавок и трактиров уцелела, но прежняя публика в них больше не вернулась. Ее сменило городское дно. Уличные воры; грабители, шлюхи всех мастей; и те, кто на них наживался: сутенеры и душегубы, подстерегавшие богатых клиентов. Столица кормила всех.

Городская стража — частью ленивая и трусливая, частью просто купленная — справиться с Развеселым Углом не могла. Лишь изредка устраивала облавы, о которых преступники обычно знали заранее.

Завсегдатаи «Грязной Сучки» сразу подметили пьяного «барана», забредшего к ним в середине ночи. Одет «баран» был как мелкий купчишка в темный кафтан долговечной ткани, что резко контрастировал с грубым золотым обручальным кольцом на пальце. «Баран» оправдал свое имя тем, что стал с пьяной бравадой швыряться серебром, и, громко икая, спрашивать шлюх.

Он попытался ущипнуть подавальщицу за огромный зад, но Толстая Марта так двинула его своим кулачищем, что купец слетел со стула на пол, заплеванный и залитый дешевым пивом.

Один из бандитов — уважаемый в Развеселом Углу «мясник» — решил, что насмеялся вдоволь.

— Пойдем, я отведу тебя к девкам, — он подошел к «барану» и потянул его за рукав, уже мысленно примеряя на себя его одежду.

— К шлюхам?! Пойдем! — обрадовался сутулый купчишка, на свое горе вырвавшийся от некрасивой жабы-жены.

Их проводили безразличные взгляды. «Баран» шел под нож.

Купчишка вернулся один. Под недоуменные взгляды поковылял до стула, взобрался.

— Еще вина! — стукнул рукой по стойке.

— Где Пабло-Кулак? — крикнули ему.

— Там, — купчишка икнул, — Блюет. Хотите, покажу? — он пьяно улыбнулся.

На этот раз с ним пошли двое.

— Вот, — купчишка указал рукой на тело в канаве.

Бандит, стоявший ближе к «Грязной сучке», успел заметить, как «баран» вдруг словно вырос, плечи его распрямились, голос стал твердым и жестким. Успел заметить, но не отреагировать.

Купчишка, неожиданно оказавшийся рядом с ним, ткнул его в живот ножом. Ткнул и повернул. Бандит взвыл, дернулся и подбежал к двери, роняя кишки. Его товарищ уже дергался в грязи, зажимая смертельную рану в шее.

Гийом в таких прогулках не пользовался магией, той ее частью, что сопровождалась эффектными заклинаниями. Ему не нужен был лишний шум. Достаточно было просто нагнать страху.

Из кабака выбежала целая толпа — человек двадцать, все с оружием. Опытные злодеи, выпитое вино и пиво делали их лишь опасней. Кошмар для обывателя — мясо для боевого мага.