Деннис МакКирнан - Галера чёрного мага

Джиннарин жестом показала в сторону Райвена:

— В школе Кайрана?

— Главным образом.

— Почему? Почему маги тренируются здесь, а не в Ва—дарии?

— Потому, пикса, что в Митгаре огонь горит ярче, чем в Вадарии.

— Поэтому все маги тренируются в Кайране, да?

— Все, кроме черных. Джиннарин немного удивилась:

— Черных? Как Джату? Эльмар фыркнул:

— Нет, мисс любопытная пикса. Черные маги — это те, кто использует запрещенные методы. Маги имеют определенные силы и способности, каких нет у других. Было бы довольно просто подчинить себе не имеющих способности управлять огнем. Поэтому мы приняли кодекс поведения, этику, запрещающую действия такого рода. Но некоторые маги не придерживаются данной этики. Это и отличает белых магов от черных. Мы следуем указаниям Адона, в то время как черные являются последователями Гифона. Они жаждут управления, власти над другими; мы — нет.

— В таком случае я надеюсь, что их не очень много вокруг.

— Я иду отдыхать, пикса. Сегодня ночью может быть сияние.

— Вполне, — согласилась Джиннарин.

Сияния ночью не было.

— Я слышал, как твой отец рассказывал Джиннарин о школе магов в Кайране. Ты там же обучалась своему искусству, Chieran?

— Да, в Кайране, в городе колоколов.

— Трудно было стать провидицей? Эйлис пожала плечами:

— Мне — нет. Каждый имеет природную склонность. Меня влекло к этому. Возможно, как тебя — стать капитаном и бороздить моря всего мира.

— Я никогда не видел моря до того, как прибыл на Митгар.

— Расскажи мне об этом, милый.

Мысли Аравана обратились к давно прошедшим временам.

— Когда я покинул полный достоинства и красоты древний Адонар и прибыл на Митгар, то окунулся в юность и дикость этого нового мира. Я оказался в покрытом туманом топком болоте. Неожиданно до моего слуха донесся отдаленный гул, и я направил к нему свою лошадь. Тропинка вела меня вверх по склону, шум возрастал, ветер дул в лицо, на губах чувствовался привкус соли. Я поднялся на высокий меловой утес. Прямо передо мной, так далеко, насколько я мог видеть, простирались глубокие голубые воды, достигающие горизонта и уходящие за его пределы. Это был океан, Авагонское море. Его лазурные волны рокотали внизу.

Высоко взлетавшие брызги сияли подобно бриллиантам, брошенным навстречу утреннему солнцу. При виде этого зрелища сердце мое запело, глаза наполнились слезами, и в этот момент что—то уютно скользнуло мне в душу. И хотя я никогда ранее не был в этом мире, я почувствовал себя так, как будто наконец попал домой.

Араван замолчал, и Эйлис наклонилась и поцеловала его.

Он поднял глаза:

— То же самое случилось, когда я впервые увидел тебя, Chieran. Когда ты перебиралась из своей гички на борт «Эройена», мое сердце вновь запело от радости. Я пьян тобою, Эйлис, и это навсегда.

Прошло еще два дня и две ночи, а сияния так и не было. Но на третью ясную ночь оно замерцало на фоне звезд, призрачное видение извивалось высоко в зимнем небе, пастельные тона смешивались с более яркими.

Джиннарин и Эльмар, Араван с Эйлис и почти вся команда — люди и гномы, — стоя на палубе, наблюдали всю ночь… но не увидели никаких потоков.

Прошло много дней. Зима становилась все суровее. Мачты, реи, да, собственно, весь корабль обледенел. Команда целыми днями ползала по вантам, скалывая его. «Эрой—ен» должен быть готов к походу, ибо кто знает, когда раздастся команда ставить паруса и отправляться в погоню за потоками или блуждающим огоньком. Полярное сияние появлялось ночь за ночью, но странных световых потоков как не бывало.

— Совсем ничего, — раздражался Эльмар. — Ну да ладно. Хорошо еще, что мы стоим на якоре в тот момент, когда я буду наблюдать солнечное затмение.

— Затмение? — переспросила Джиннарин.

— Плохо слышишь, пикса? Джиннарин возмутилась, но промолчала.

— Маг Эльмар имеет в виду, — обращаясь к Джиннарин, заговорил Араван, — что здесь, в этих широтах, луна съест солнце в конце следующего месяца, за два дня до наступления самой Длинной Ночи года.

Эльмар в подтверждение кивнул, затем раздался его вздох.

— Вот бы мне иметь дар эльфов, Араван. Солнце, луна, звезды — это моя страсть, а я должен вычислять, каким будет их поведение, в то время как ты и твой народ просто знают это.

— Все ли народы имеют какой—нибудь дар? — заинтересовалась Джиннарин. — Маги, например, могут управлять астральным огнем, эльфам известно положение небесных светил, мой народец умеет слушать тени. Каким даром обладают гномы?

— Они не сбиваются со следа, — ответил Араван. — Где бы они ни прошли по земле, они всегда могут безошибочно вернуться на свою тропу.

— А как насчет моря?

— Нет. И в воздухе, я думаю, тоже. Только на земле, и лишь в том случае, если они здоровы, ну, скажем, не находятся в лихорадочном бреду. Мне приходилось видеть гномов, использующих этот свой дар.

— Я так понимаю, что они могут находить дорогу хоть с завязанными глазами? — откашлявшись, спросил Эльмар.

— Именно так и я понимаю, хотя видеть мне этого не приходилось, — ответил Араван.

— А скажи мне, какой дар у человека? — спросила Джиннарин.

Эльмар взглянул на Аравана и затем ответил:

— Плодовитость.

ЗИМА, 1Е9574/75

Несмотря на то что свет полярного сияния дрожал и перемещался всю долгую зимнюю ночь, потоков увидеть не удалось. К утру сияние ослабло и затем угасло совсем. Утомленные наблюдатели разошлись по каютам.

Эйлис проснулась почти в полдень и, завершив свой туалет и одевшись, вышла из каюты. Аравана и отца она нашла на палубе. С ними были Джату и Бокар. Когда Эйлис присоединилась к ним, Джату повторил свой вопрос:

— Каким образом небесный огонь извлекается из драгоценного камня? Ответь мне, маг Эльмар.

Старец провел пальцем по тусклому красному камню на своем браслете:

— Магу для этого нужно произнести соответствующее заклинание, для тебя же камень должен иметь символ власти, который можно использовать, называя камень его истинным именем.

— Истинное имя? — Джату удивленно поднял бровь. Бокар посмотрел на черного гиганта и пояснил:

— Словно топор Дурека. Он имеет истинное имя. Произнеси его, и топор рассечет и камень и металл… во всяком случае так говорят.

— А—а, подобно копью Номби. — Лицо Джату посветлело. — Оно никогда не промахивается, если ты назовешь его секретным словом.

— Это, вне всякого сомнения, его истинное имя, — подтвердил Эльмар.

Джату повернулся к магу:

— Каким образом особые предметы приобретают истинное имя?

Эльмар взглянул на Эйлис, и она наклонила голову, как бы давая разрешение и соглашаясь поделиться знанием.

— Самые простые символы власти иногда существуют сами по себе и не требуют изготовления. Другие могут быть сделаны простым ремесленником или мастером, обычно магом, но не обязательно. Действие некоторых из них постоянно, и они не нуждаются в вызове по их истинному имени — как твой талисман, Араван, — другим же это необходимо. Примерами простых предметов, действия которых вызываются по истинному имени, являются мечи, изготовленные эльфийским кузнецом Двинфором, возможно, топор Дурека, Бокар… или копье Номби, Джату. Более сложные символы власти требуют для своего изготовления участия двух или трех магов — алхимика, мастера, а также того, кто помещает этот символ в предмет. Самые сложные символы требуют участия в изготовлении множества магов или даже богов.