Сергей Афанасьев - Кадавр

Внезапно он вспомнил Романа, как тот отмечал рождение ребенка, и на радостях пригласил молодежь с улицы. И потом, на утро, не досчитался многих вещей в квартире.

Да ну! — решительно помотал головой Игорь. — Не может такого быть!

Но все же он неторопливо прошелся по квартире. Осмотрел все углы, внутренне волнуясь — вдруг все-таки может? Но вещи лежали на своих местах.

Да вроде и брать-то у меня нечего, горько усмехнулся он. Самое ценное, компьютер, стоял на письменно столе. Впрочем, нет, есть еще одна вещь… Он открыл шкаф, проверил дубленку — тоже на месте.

И все же, что-то не давало ему покоя. Какая-то тревога сверлила ему душу.

Он задумался, прислушиваясь к своим ощущениям. Еще раз осторожно прошелся по комнате.

Подошел к своему рабочему столу. Стопка чистых белых листов аккуратно лежала посередине — там, где он их оставил, закончив писать очередную главу своей монографии. В задумчивости повертел массивную пепельницу идеальной чистоты — сам не курил, специально держал для друзей. Меланхолично поправил стаканчик с ручками — стоял не на своем месте.

Может, она что-то писала? — подумал Игорь.

Он поднял верхний листок из папки. Так и есть, явно были видны следы какого-то текста. Кто-то писал прямо на стопке, но потом выкинул верхний листок. Игорь посмотрел в корзину — скомканных бумажных шариков там было немало. Можно, конечно, развернуть все верхние. Но он пошел по другому пути — пальцами собирая пыль с подоконника, Игорь осторожно проводил ими по листку. И вскоре явственно проступили буквы.

«Игорь, извините, — прочитал он. — Память ко мне вернулась и я вдруг поняла, для чего на самом деле я здесь… Умоляю вас, прошу, ни в коем случае не ищите меня. Это бесполезно. Боюсь, я не смогу… Прощайте… Мне было хорошо с вами… Эйджер».

Он вдруг похолодел от ужасных предчувствий. В комнате как-то само собой стало сумрачно и неприветливо.

Все дальнейшее Игорь проделал очень быстро.

Мгновенно оделся и вылетел на улицу.

Машина завелась с пол оборота, причем температура двигателя сразу же вышла в норму, словно ей только что пользовались.

Визг шин, и вот уже Игорь оказался на старой площади — ведь именно здесь он встретил ее вчера.

Выскочив из «Тойоты» он успел еще увидеть, как незнакомка, в накинутом на плечах его собственном полиэтиленовом дождевике, торопливо поднималась по ступенькам замка, неся в руках небольшой пакет.

— Эйджер, подождите! — крикнул Игорь, выскакивая из машины на булыжную мостовую старой площади.

Стройная девушка, в не по погоде воздушном голубом платьице, на мгновенье замерла, держась за ручку двери, резко обернулась, увидела Игоря, вздрогнула, и быстро скрылась внутри замка.

Игорь стремительно пробежал сквозь небольшие группки слонявшихся на площади людей. Сонный экскурсовод монотонно рассказывал о разных таинственных случаях, происходящих в этом замке, о проклятии, нависшем на нем.

Лавируя среди одиноких зевак, Игорь быстро взбежал по ступенькам и резко открыл массивные двери, на которых мелом, коряво, от руки, было выведено: «Закрыто на реставрацию. Посторонним вход воспрещен». Он быстро проскользнул внутрь. Дверь, под действием пружины, закрылась за ним. Игорь замер на мгновение, оглядываясь и прислушиваясь. Длинный коридор был основательно завален многовековой пылью и строительным мусором, скопившимся здесь, наверное, еще с советских времен. В тишине он явственно различил торопливые удаляющиеся шажки.

Игорь неловко побежал, перепрыгивая через разбитые стремянки.

— Эйджер! — крикнул он на ходу, твердо уверенный, что скоро догонит ее.

Никакого ответа.

Коридор вывел его в холл. И дорогу ему преградила старая натянутая веревка с обветшалой табличкой — «Реконструкция. Проход запрещен».

Девушки здесь не было. Да и путь разветвлялся на несколько коридорчиков.

Игорь замер в растерянности.

— Эйджер, мне надо с вами поговорить! — снова крикнул он.

Громкое эхо многократно отразилось от каменных стен, наперегонки друг с другом убежав куда-то вглубь.

Он прислушался. Тихо в ответ. И даже уже не слышно было скрипа мусора под женскими босоножками.

Игорь в недоумении обернулся.

Позади, от входной двери, с испугом и любопытством смотрела на него какая-то дама. А два пухленьких карапуза осторожно ступали следом за ним. С хитрыми рожицами они, прошмыгнув мимо Игоря, пробежали под оградительной веревкой, с опаской прошли еще шагов десять — до самого поворота, оба одновременно заглянули туда, в неизвестность, и визжа вдруг бросились обратно. Дама у дверей на них шепотом построжилась, выгоняя карапузов на улицу. Входная дверь закрылась.

Игорь зачем-то махнул им всем вслед рукой и, нагнувшись, скользнул под веревку, приподнимая ее руками, и старательно переступая через куски старой советской штукатурки — насколько он помнил, раньше здесь были склады.

С трудом пробираясь среди всех этих покосившихся стремянок, носилок, сломанных лопат и облезлых веников, запачканных известью и цементом, он выискивал в холле отпечатки женских босоножек. Но толстый слой мусора совершенно скрывал какие-либо следы, и куда она пошла было абсолютно непонятно.

Отчаявшись в своих поисках, он остановился в нерешительности — в какой из коридоров ему пойти? Выбрал наугад — уходящий вправо. Осторожно заглянул за угол, ожидая увидеть там что-то необычное.

Все тот же строительный мусор, заляпанные известью окна и многолетняя пыль.

И гардероб. Длинные ряды вешалок уходили вправо и влево, теряясь где-то вдали. Сплошь забитый одеждой, он скорее напоминал театральный склад — до того разнообразной она была. Шубы висели вперемежку со старинными камзолами, а пальто — с гвардейскими мундирами.

В первых рядах он вдруг заметил знакомый полиэтиленовый дождевик — свой собственный. С него еще капала вода.

— Эйджер! — снова крикнул он, впрочем, без всякой уже надежды.

По-прежнему тишина в ответ.

Игорь нашел рядышком свободный крючок. Повесил свой мокрый плащ, взяв зачем-то полуистертый тяжелый номерок с готическими цифрами, сунул его в карман и пошел вдоль вешалок, прямо по коридору, невольно рассматривая висящую одежду.

Какое-то время он блуждал в захламленных коридорах первого этажа, заглядывая во все углы. Вскоре он вышел к лестнице. Ступеньки вели как вверх, так и вниз, в подвал. Справа и слева мусор был особенно плотно навален. И Игорь, справедливо решив, что девушка в коротком платье и босоножках вряд ли полезет через эти горы, и уж тем более — спустится вниз в кромешную темноту и сырость, поднялся по лестнице на второй этаж.