Кристофер Банч - Далекие королевства

— Стоять! — послышался окрик.

Копья угрожающе опустились, луки натянулись. Мы не двигались. Легат из сумки на ремне достал свиток.

— Амальрик, глава рода Антеро, ориссианин, почетный гражданин, не так ли?

— Это я.

— Янош Серый Плащ, некогда костромянин, некогда ликантианин, а иногда пользующийся званием капитана?

— Ну, скажем, я… А вот ты однажды ответишь за такое оскорбление, — огрызнулся Янош.

— Молчать! И я вовсе не собирался никого оскорблять, так мне повелевает обращаться к вам приказ магистрата. И еще мне приказано арестовать господина Антеро, и если это с ним действительно Янош Серый Плащ, то и его тоже, нравится это ему или нет.

— И по какому же обвинению? — спросил я.

— Обвинение уже сформулировано, но будет предъявлено в соответствующее время.

— И кто же выдал этот ордер?

— Воскреситель Кассини по согласованию с магистром Сишоном.

— Но почему приказ об аресте осуществляют солдаты береговой охраны? Ведь за порядок в городе отвечает гвардия маранонок.

— Гвардия отказалась выполнять приказы и теперь содержится под арестом в своих казармах.

Я не мог скрыть изумления. Что же происходит? И что с Рали?

— Я требую немедленного повиновения! — громко сказал легат.

Я посмотрел на Яноша. Он пожал плечами — выбора у нас не было, да и к тому же, как законопослушные граждане, мы сами были заинтересованы в том, чтобы заявить о своей невиновности именно в цитадели магистрата.

— Не возражаю, — сказал я.

— Сложите ваше оружие, — потребовал легат. — И далее мне приказано препроводить вас в храм Воскрешения и сдать под их охрану.

— Ну уж нет! — возмутился Янош. — С каких это пор воскресители в Ориссе заправляют гражданскими делами?

— С тех пор, как назрела необходимость. После мятежей объявлено чрезвычайное положение. В силу этого положения и приняты подобные временные меры.

Я покрепче сжал копье. Нет, я не собираюсь принимать нежную заботу Кассини. Не для того мы сбежали от двух волчьих стай, чтобы попасть в пасть шакалу. Один из лучников поднял лук.

— Только отпусти свою тетиву, и я проткну тебя, как осетра, — послышался громкий окрик. На крыше невысокого строения стояла высокая женщина с необъятной грудью. В руке она сжимала длинный острый гарпун. Я знал ее, это была известная в городе рыбачка. Улицу заполнили ориссиане. Все они были одеты в лохмотья — мы находились в беднейшей части города — и все они были вооружены. Из одного окна выглядывал парень со спортивным арбалетом. Позади нас собиралась толпа, размахивающая палками. У некоторых в руках были булыжники. Кое-где даже поблескивали кинжалы, сабли и кухонные ножи.

— Нет, сынок, тебе не удастся доставить Яноша к воскресителям, — продолжила рыбачка. — Как и господина Антеро. Эти проклятые воскресители и так уже наделали дел! — Послышался угрожающий гул, и толпа стала надвигаться на патрульных. — И будет лучше, если именно ты, легат, сложишь оружие, — сказала она. — У нас тоже найдутся ребята, которые ловко управляются с копьями. И уж если они возьмутся за дело, запахнет жареным.

В лицо одного из копейщиков угодил брошенный камень. Обливаясь кровью, солдат заорал от боли и упал на колени. На них обрушился град камней. Толпа орала все громче, и солдаты находились уже на волосок от смерти.

— А ну тихо! — рявкнул командный голос Яноша. Бойня мигом прекратилась. — Ориссиане! — продолжил он. — Эти люди тоже ориссиане. Вы хотите взять на себя грех убийства своих?

— Вот уж чего меня меньше всего заботит, — выкрикнул кто-то из толпы. Послышались одобрительные возгласы.

— Нет! Посмотрите на них! Я знаком с этим легатом, — сказал Янош, а я знал, что он врет. — Я помню, когда он был приведен к присяге, как плакали от счастья его мать и сестра! Так вы хотите, чтобы теперь они плакали по другому поводу? — Крики стали стихать. — А посмотрите на остальных. Это всего лишь солдаты. Все мужчины в свое время носили или будут носить военную форму, не так ли? И вы брали или возьмете оружие в руки, чтобы служить своему городу. Вот чем они занимаются. Тем, что выполняют свой долг, как они его понимают. Разве они виноваты в своем заблуждении?

— Этим дурачкам соображать надо получше, — прокричал тот самый парень, который заявил, что не страшится греха убийства.

Янош с минуту помолчал и неожиданно разразился хохотом, который гулко раскатился над толпой. Толпа ошарашенно замолчала, затем послышались смешки, и вскоре все захохотали, хотя и не понимая, что же тут забавного. Янош прекратил смеяться, и веселье стихло.

— Рад слышать, что есть люди, которые знают, что лучше, — сказал Янош. — Когда вся суматоха уляжется и воцарится прежний порядок, найди меня, приятель. Я тебе хорошо заплачу или хорошо угощу, чтобы ты рассказал мне, что лучше, а что нет. — Теперь уже толпа нашла над чем посмеяться, но Янош не стал дожидаться тишины. Он обратился к командиру патруля: — Легат!

Этот парень хоть и был юн, но быстро соображал, в какой труппе лучше танцевать.

— Да, господин капитан! — И отсалютовал.

— Забирай команду и возвращайся в свою часть. Скажи, что получил приказ от капитана Яноша Серый Плащ из личной охраны магистрата. И в дальнейшем не забывай об этом.

Легат вновь отсалютовал, скомандовал своим «кругом», «шагом марш». И патруль исчез в боковой улице, сохраняя порядок, поддерживая своего раненого копейщика. Янош подождал, пока они скроются, а затем вновь обратился к толпе:

— Как называется этот район?

— Чип! — раздался дружный ответ.

— Жители Чипа, благодарю вас. И господин Антеро благодарит вас. Я думаю, что нашими жизнями мы обязаны вам. Вы можете гордиться, что называетесь ориссианами. Когда все закончится, мы с господином Антеро в долгу не останемся. Для нас это — долг чести.

Послышались возгласы восторга, некоторые кричали, что для них защищать нас — одно удовольствие. Толпа постепенно начала рассеиваться. Но не сразу. Многим хотелось поговорить с Яношем или просто коснуться его. Нам пришлось пробиваться, извиняться, но все же от небольшой свиты избавиться не удалось. Да оно и к лучшему было в это неспокойное время. Так мы добрались до виллы.

Похоже, здесь ожидали осады. Все окна нижних этажей были задраены прочными дубовыми ставнями, сколоченными еще при моем деде, и закрывались они только в случае крайней опасности.

Командовал в доме сержант Мэйн. Хотя получалось, что он как бы дезертировал из армии, но поскольку личной охраны магистрата больше не существовало, то никто на его поступок не обращал внимания. В помощь к нему составилась добровольно компания из четырех человек: Яна — конюшего, повара Рейе, кладовщика Моуза и Спото — самой юной из гувернанток. Остальные слуги им безоговорочно подчинялись. Я вспомнил о тех двух, что заправляли в доме раньше, — Инзе и Тегри. И помолился о них обоих — о герое и о дураке.