Юлия Остапенко - Русская фэнтези-2008

— Амадей Гофманович! Это всё она виновата, вы у неё спросите, что она в состав подмешала? — вопил, дёргаясь и взлетая при особенно сильных порывах Ветра, молодой и пока ещё несколько легковесный магистр изящно-магических наук доцент Шерлок.

— Ну, прежде всего, дорогой мой, вина лежит на вас! — решительно ответил ему заведующий, возмущенный попыткой доцента улететь от ответственности.

Самого завкафедрой Ветру было не поднять: его прочно удерживали на земле звучные титулы и научные заслуги, не говоря уже об округлом животике, к постоянному огорчению владельца все больше и больше выдающемся вперед.

— Будем объективны! — Разнос постепенно набирал обороты, углубляя гневные складки на лице начальника и усиливая порывы Ветра в помещении. — Именно вы настояли на расширении и углублении эксперимента. Какую-то детективщину развели… Нельзя свои личные интересы ставить впереди кафедральных! И вот результат… Вот они, непроверенные эксперименты и лихачество!

— Да у меня всё просчитано! — завопил Шерлок. — Не виноват я! У меня же возникает метафизический синтез Иномирья, основанный на межмировом Ветре как прочной несущей конструкции… Студент в конце романа оказывается перед Сфинксом, а Сфинкс задаёт задачу… Что им стоило её решить? Вы же сами одобрили…

— М-да… задачи одобрил… по рекомендации кафедры логики, но исключительно под вашу ответственность! И зачем вам этот самый синтез потребовался? Чем вас не устраивали самостоятельные литературные миры? Вы что, не знаете, как опасно их смешивать?

— Но синтез-то точечный, перед Дверью! Сфинкса мне одного выдали! А он сам по разным мирам ходить не может! Вот и пришлось все миры к одной точке свести! А потом, у меня же действует строгая система отбора задач! Каждому персонажу-студенту Ветер приносит его литературную доминанту, попросту — цитату из мировой классики. Вы же сами требовали найти применение Ветру в учебном процессе! И конкурс объявили! — попытался оправдаться подчиненный, прозрачно намекая, что всего лишь выполнял указания руководства.

— Гм… занесённые ветром, значит…

— А доминанта притягивает задачу. Вы сами посмотрите! Вот, скажем, эта… «Кто умножает познание, тот умножает скорбь». А при ком здесь это? — испуганно прошептал доцент и, глянув на заведующего, быстро забормотал в сторону: — Ну, это не важно, сейчас возьмем другую…

— Как это не важно? — рявкнул заведующий, по бегающим глазам доцента сообразивший, что подчиненный пытается скрыть какие-то неполадки и недоработки, а может быть, даже явную халтуру.

— Да шутка это! Ветер пошутил… Это он не студентам, а нам на кафедру принес… Ну, вроде метафоры для учебного процесса… Главное, что у студентов! Тут что притянулось? «Свой путь земной…» Ага, это про дорогу… тогда, значит, Сфинкс студента спрашивает: «Поезд движется из пункта А в пункт Б…»… Или эта… «Собака бывает кусачей», тогда задачка про животных… Вот: «Волк, коза и капуста». Видите, как всё тонко продумано?

— Угу… доминанты, значит… И что же они сейчас доминируют… в наличии, так сказать?

— Да не знаю я что! — в отчаянии завизжал кандидат. — Я же вам об этом и толкую, что всё смешалось! Вы у неё спросите, — обвиняющим перстом он затыкал в сторону лаборантки, имитирующей бурную деятельность за дальним столом, — что она в котел с фантастикой налила?

— Угу… да, действительно, Елена Борисовна, — гневный начальствующий взор переместился на поникшую, но не сломленную как цветок за её спиной лаборантку, которая, игнорируя Ветер и тучи, нанизывала бумаги на острия скоросшивателя. — Что-то в последнее время вы стали позволять себе несколько манкировать своими обязанностями… цветы вот забываете поливать… авокадо скоро совсем завянут…

— Нет, вы вспомните, — мстительно ворвался в добродушно-обличительную речь взъерошенный доцент, хватаясь для устойчивости за угол стола. — Это же она два года назад в историческую литературу бабский роман подсунула!

Амадей Гофманович вздрогнул, переполняемый инстинктивным отвращением к данному жанру. И уже ни молодость, ни нежный румянец провинившейся не могли её спасти. Взгляд начальства налился громовой силой, а из-за щёлкнувших зубов вырвалась молния, ударившая прямо по скоросшивателю и согнувшая одно его остриё. Трепещущую лаборантку снесло со стула и поставило по стойке «смирно».

— Итак, Елена Борисовна, мы вас слушаем! Что же вы добавили к чистому золоту отобранной кафедрой серии фантастики?

Громадные голубые глаза эфирного создания наполнились слезами, и одна, не удержавшись, медленно покатилась вниз, оставляя за собой безукоризненно ровный след.

— Нет уж, вы, голубушка, не плачьте! А ответьте на поставленный перед вами вопрос! — Гнев начальства был столь силён, что этот самый вопрос, установленный сначала на полу в виде мелкого знака препинания, начал быстро расти, угрожающе покачиваясь.

— Ну, золото я и добавила… Золотой сборник сказок… Раствор, для пятого курса приготовленный… Ну, тот, что неправильный. И не добавила я, а случайно налила… Я же не знала, что его туда слили… А тут меня отвлекли… Змей заполз, такой зелёненький… И я на этикетку не посмотрела… Ой, я всё сказала, уберите его от меня! — взвизгнула Леночка, когда вопрос отточенным маятником качнулся перед самым её носом.

— Нет, не всё! Пусть еще скажет, что в этом растворе было!

— Ой, да не помню я… ну, «Волшебник Изумрудного города» был, «Карлсон», «Винни-Пух с Пятачком», «Маша с медведем», «Белоснежка с гномами», «Золушка»…

С каждым названием мужчины становились все мрачнее: «Маша» заставила кандидата отпустить стол и схватиться за голову, так что порыв Ветра, воспользовавшись случаем, немедленно вознес его к потолку. Но «Золушка» с убойной силой пригвоздила его к земле. На своё счастье, он рухнул прямо в кресло, которое выдержало, хотя и застонало.

— Смешение жанров, что чревато смешением миров, а то и взрывом… И вдобавок авторские сказки там вместе с народными, почему доцент Дюймовочка и сочла раствор непригодным, — с ужасом прошептал магистр. — А у народных сказок индекс реализма за пределами литературной шкалы!.. Они же всю фантастику на клочки разнесут! На атомы! На кванты!

— А если на кванты, то там начнут работать законы квантовой механики. Этот самый… неопределённости Гейзы Нберга, например, — печально и задумчиво сказало начальство. — М-да, но вот студенты… А если ещё и ваш синтез миров — то студенты будут бродить по всему пространству вареной фантастико-сказочной действительности. Да, — грустно подвёл он итоги, и от его голоса замер Ветер, улеглась позёмка из пыли и траурно поникли шторы. — У них нет ни одного шанса! Ректору я, конечно, доложу, но, боюсь, что и спасатели не помогут… Ну что ж! Искусство требует жертв!.. Вечная им память!