А. Котенко - Отдел странных явлений: Тайны Черной Земли

— Ты человек, такой же, как и я. А Асклифенко — бог в медицине! — недовольно говорил начальник. — И ты собираешься посреди ночи предложить ему на лечение обморочную девушку?

— Антон Викторович, — не отступал Ваня, — а что, если ее болезнь вызвана колдовством, которое не могут выявить общие анализы?

— Да… — промямлил в трубку Шаулин. — Мой мальчик, а если нет? Впрочем… жди приезда нашей бригады. Но если это ложный вызов, будешь платить по прейскуранту.

— Хоть двойную цену! — выпалил программист и отключил телефон.

Приехав утром в Москву, он тут же и вызвал свою сестру со всеми ее конспектами, надеясь хоть у востоковедов найти разгадку — кто же такой фараон Сметан-ра, имя которого пару раз помянула Ира.

Когда твоя девушка больна — это кошмар. Настроения нет никакого. А если любимую сразила непонятная болезнь, и вовсе места себе не находишь. Румяная, с виду абсолютно здоровая, она спит на кровати, и только горы аппаратуры и подвешенная на штатив капельница говорят о том, что с красавицей не все в порядке. Точнее, все вовсе даже не в порядке. Вокруг девушки собрался целый консилиум, возглавляемый профессором Асклифенко. Рядом с высоким кудрявым то ли греком, то ли турком, стоял худощавый мальчик-калмык, как понял Иван — студент-практикант, записывающий в блокнот каждое слово уважаемого наставника. Больше из докторов и медсестер никто не присутствовал. Остальные, стоявшие у кровати Иры были далеки от медицины. Невыспавшийся Шаулин пытался выглядеть бодряком, ровно как и его заместительница Иванова, вставившая в глаза невидимые спички. Оба с трудом находили в себе силы внимательно слушать, что скажет работавший на отдел профессор. Ваня же, выпивший целую банку энергетика, отлично держался бодряком. Но если бы он надел темные очки, то никто бы не заметил его красных усталых глаз и не подумал, что молодой человек не спал всю ночь. Подоспевшая с некоторым опозданием из-за пробок Юля осталась стоять у двери. Она тоже выглядела не важно, а на ее нескрываемое волнение обратили внимание все присутствующие.

Ни докторам, ни сотрудникам отдела было невдомек, что сейчас они расхлебывают последствия Юлиных экспериментов с отворотами. На душе у Шаулиной кошки разодрали с дюжину когтедерок. То, что колдунья подсунула ей не отворотное зелье, а какой-то неизвестный науке яд, девушку волновало в последнюю очередь. Куда более актуальными были две другие проблемы. Во-первых, если отец узнает, чьих рук дело это отравление, то он дочку по головке не погладит, даже если она выставит всё за попытки избавиться от конкуренток на любовном фронте. Во-вторых, если правда станет известна Ване, будет еще хуже. Можно считать, что Юля окажется его самой ненавистной персоной до конца жизни.

Оставалось помочь любимому одногруппнику найти противоядие. Ване известно, что напарница немного умеет колдовать, поэтому если подойти к делу творчески, то можно будет разыграть парня, привести его в агентство 'Черная кошка' и сделать так, чтобы он выпросил у колдуньи средство для пробуждения спящей красавицы. С одним приходилось смириться — после всей этой истории Дуракова от возлюбленной будет не оттащить никакими отворотными зельями и гламурными выходками в стиле читательниц 'Космо'. Тут сказки о спящих красавицах не врут. Принцесса остается навеки благодарна своему спасителю.

— Юля, ты о чем там мечтаешь? — одернул ее отец.

— Да так, папа, думала, как я могу помочь…

— Знаете, — тяжело вздохнул Асклифенко, отходя от аппаратуры, измеряющей давление и пульс Семеновой, — дело поистине очень сложное. Эту девушку кто-то напоил кеметским эликсиром, отделяющим Ка от тела. Не убивающим, смею заметить.

— Но если Ка и тело разделить, последнее умирает, — читал Ваня статью из Википедии.

Профессор в ответ укоризненно покачал головой:

— Молодой человек, в вашей народной энциклопедии пишут всякий бред.

Шаулин, Марго и молодые люди, кроме ассистента доктора, вопросительно уставились на Асклифенко, и тот передал слово специалисту в этой области, своему ассистенту Хоснурову. Молодой калмык с превеликим энтузиазмом принялся объяснять сотрудникам ОСЯ, что отделение души от тела не всегда означает смерть. Если удается поместить душу в другую оболочку, она продолжает жить, а ее первое, родное, тело ждет ее возвращения. Этим же самым и объяснялось состояние комы.

— Получается, — догадался Ваня, — что Ира живет где-то в чужом теле, да?

Глаза Юли бегали. Она пыталась придумать что-нибудь спасительное, но ничего толкового в мысли не приходило. Получается, колдунье, подсунувшей ей гранулированный эликсир, нужна была душа девушки, чтобы воскресить чье-то тело. Значит, сейчас по городу ходит зомби и от имени Иры Семеновой творит зло. Догадки напугали девушку, и она поспешила поделиться с остальными.

— Вполне возможно, — подхватила ее идею Марго. — Я сняла ауру, нужно будет дать наводку отряду быстрого реагирования, думаю, вора мы найдем…

— Не так быстро, — упавшим голосом заявил ассистент Хоснуров, перебив заместительницу начальника. — Глупо вселять душу в современное тело. Намного легче найти какого-нибудь наемника, а потом избавиться от него. Судя по всему, кому-то понадобился современный человек в прошлом.

— Что? — Ваня чуть язык от удивления не проглотил.

Несмотря на то, что он без малого два года проработал на отдел странных явлений и знал наперечет всех рецидивистов-нелюдей, — потому что занимался базой данных преступников, в возможность путешествий во времени программист не верил. Конечно, наслушался он историй о высших четырехмерных, как их называли в официальных документах отдела, антропоморфах. В народе их звали богами, а на самом деле выглядели они как люди, только в отличие от смертных обладали вечной жизнью и при необходимости могли менять обличье. Некоторым был свойственен даже зооморфизм. О том, что профессор Асклифенко — один из высших, знали все в ОСЯ, потому и обращались к нему за помощью в тяжелых случаях и называли богом в медицине. А теперь, судя по рассказам молодого ассистента, Ваня понял, что и господин Хоснуров принадлежит вечноживущей братии.

О богах говорили, будто для них не существует времени. Они могут жить и в прошлом, и в настоящем, называя свои воплощения проекциями без самопересечений. То есть бог не мог присутствовать во временном отрезке меньше шестидесяти лет и на квадрате, не превышающем тысячи километров, в нескольких воплощениях. Но чтобы великим понадобилось протащить душу через века — Ваня услышал впервые. И это стало далеко не единственным его открытием в ближайшие дни.

— Все просто. Душа вашей Ирины, скорее всего, припеваючи живет в прошлом. А это тело умрет в том возрасте, в котором скончается та, древняя оболочка, — пояснил Хоснуров. — Поэтому, если вы, Дураков, хотите снова взглянуть в прекрасные глаза этой девушки, услышать ее напевный голос, обнять за изящную талию, прошептать на ухо признание в любви и услышать ответ, вам придется пойти чуть ли не на край света…