Павел Корнев - Межсезонье (Сборник)

– Извините, если отвлекаю, господин экзорцист, – охранник коменданта отошел к двери, когда прибежавшие стражники закрепили на стенах факелы и в камере сразу посветлело, – но отчего люди становятся одержимыми?

– Да как вам сказать? – Я обильно посыпал пол серым порошком из провощенного пакета, и влажный камень моментально высох. Потом достал широкую кисть с беличьим ворсом и принялся сметать в сторону образовавшийся бурый налет. – Что бы ни твердили проповедники, никто толком не знает. Основатели моего ордена были убеждены, что в людей вселяются бесы. Экзекуторы, будь они неладны, во главу угла ставят нравственную чистоту человека. Будто бы все от греховных помыслов, которые притягивают к себе еще большую скверну.

– И поэтому нет смысла бесов изгонять, раз причина в человеке? – догадался Эдмунд. – Надежней отправить на костер.

– Точно, – кивнул я и достал из сумки кусок известняка. Рукавом вытер зашмыгавший из-за холода и сырости нос и начал вписывать стул с маркизом в пентакль. Убедившись, что белые линии нигде не прерываются, обвел пятиконечную звезду неровным кругом и поднялся с колен. – Ну а мы хоть и не считаем, что бесноватые образец благочестия, но уверены: если кто-то получит второй шанс, хуже от этого не будет.

– Вашим словам недостает уверенности, – покачал головой охранник.

– Да ну? А чем я, по-вашему, занимаюсь? От нечего делать развлекаюсь?

– Нет, просто брат-экзекутор был куда более убедителен, – смутился Эдмунд.

– Фанатик, – хмыкнул я и вернулся к нанесению на пол сложной вязи ритуальных символов.

– Он говорил, – парень пропустил мои слова мимо ушей, – будто изгнанная из одержимого темная сила не исчезает, а ищет новую жертву. При смерти же бесноватого она остается в мертвом теле.

– Любопытная теория, – кивнул я, припоминая соответствующую главу пухлого тома «Бесноватость, как она есть». – А вот мой орден убежден, что изгнанный бес оставляет частичку себя в нашем мире и возвращается в преисподнюю ослабленным. Если же дело заканчивается смертью одержимого, то бес забирает с собой душу человека и становится сильнее. Именно поэтому бесноватые склонны к самоубийствам.

– Почему бы вам не организовать философский диспут? – прищурился из-за заполнившего камеру дыма тлевших в жаровне трав Эдмунд, внимательно наблюдавший за тем, как я расставляю в вершинах пентакля свечи.

– И мы и они слишком заняты своим делом, чтобы устраивать представления для развлечения черни и скучающих бездельников из благородных, – намеренно более резко, чем следовало, ответил я. Кто ты, господин охранник? И откуда такие слова умные знаешь? Поддашься на провокацию или промолчишь?

Эдмунд промолчал.

Я зажег все пять свечей, аккуратно снял с шеи одержимого ожерелье и принялся хлопками отбивать нехитрый ритм. Начавший было выкрикивать непонятные слова маркиз на шестом хлопке замолчал и до крови прикусил губу. И это было весьма кстати: от переходивших в истошные вопли криков закладывало уши.

Окурив его дымом тлевших в жаровне трав, я раскрыл кожаный фуляр и осторожно, за тонкую цепочку выудил оттуда оправленное в серебро зеркальце. Бесноватый тут же завороженно уставился на монотонно раскачивающийся перед его носом амулет. Уставился страшно, мертво – двигались одни лишь зрачки, онемевшее же лицо своей отрешенностью теперь больше напоминало фарфоровую маску.

В теории все просто: гипноз погружает человека в транс, и этот нехитрый вроде бы трюк лишает бесов возможности скрываться в глубинах чужого подсознания. Это в теории – « Бесноватость, как она есть», глава «Зеркала и оптические иллюзии» .

На практике дело обстояло несколько иначе: очень уж неприятный и болезненный процесс – изгнание потустороннего существа. Куда там вырыванию зубов и отрезанию конечностей! Тут человек сам становится полем битвы между бесом и экзорцистом, и зачастую одного только гипноза оказывается недостаточно, чтобы уберечь разум одержимого от разрушения.

Не дожидаясь, пока маркиз окончательно перестанет осознавать реальность, я разжал специальным ножом его зубы и влил в рот заранее приготовленную микстуру. Обычное дело – даже опытные экзорцисты предпочитают подстраховаться. Куда уж мне! Думаю, Эдмунд сразу понял, что имеет дело с новичком. Отсюда и расспросы. Надо бы только прояснить один момент…

Тяжело переведя дух, я бросил на жаровню новую порцию трав и обнажил серебряный серп. До конца ритуала изгнания оставалось еще немало, но сейчас приближался самый ответственный момент – факелы светят достаточно ярко и надо попытаться отсечь от маркиза его тень, чтобы лишить беса последней возможности бегства. « Ритуалы изгнания младших бесов», том первый, глава «Тени, как двери в потусторонний мир».

Взмах серебряного полумесяца, к моему немалому удивлению, и в самом деле заставил тени затрепетать. Рука ощутила странное сопротивление; почудилось, будто в камере посветлело, но тут в горле маркиза вдруг что-то заклокотало. Он судорожно сглотнул, захрипел и уронил голову на грудь. В голос выругавшись, я стянул перчатку, откинул длинные волосы с костлявой шеи бесноватого, но как ни старался, не смог уловить ни малейшего биения пульса.

– Лекаря, быстро! – развернулся я к охраннику коменданта. – И старшего надзирателя зови! Живее!

Эдмунд выскочил в коридор, рявкнул на стражников и сразу же вернулся.

– Что с ним? – ошарашенно уставился он на обвисшего на стуле заключенного.

– Мертв, – пожав плечами, как можно равнодушней буркнул я и начал тушить свечи.

– Это понятно. – Охранник остановился перед пентаклем, не решаясь ступить дальше. – Но почему?

– Такое иногда бывает. – Я принялся собирать свои вещи в сумку и, поняв наконец причину замешательства Эдмунда, подошвой стер часть прочерченного по полу круга. – Теперь можно.

– Благодарю, – бросился тот к маркизу и сразу же убедился в правоте моих слов: заключенный действительно был мертв. – Но почему?

– Возможно, бес успел полностью пожрать его душу, возможно, просто оказался слишком силен. – Заслышав топот ног в коридоре, я поторопился закрыть сумку и поднялся с колен. – Экзорцизм, как наука, еще находится в стадии становления. И мы не скрываем, что знаем пока слишком мало.

– Умер?! – взвыл заскочивший в камеру старший надзиратель. – Это ж надо! Именно в мою смену!

– Такое иногда случается, – как можно спокойней вновь повторил я. – Разве раньше бесноватые не умирали?

– Раньше они умирали всегда. – Старший надзиратель хлебнул из кожаной фляги вина. – На костре при большом скоплении народа. А не в моем подвале!

– Сколько помню, бесноватыми занимался тот самый экзекутор, которого вы встретили у коменданта, – объяснил Эдмунд. – От него никто ничего другого и не ждал. Королевским ревизорам хватало одной расписки…