Павел Корнев - Ростовщик и море

– Ну, сидел я ф той забегалофке с Яном Гирей и Смоком, тут этот фраер зафалил. Яфно – не местный.

– Мешок у него с собой был? – заинтересовался Мартин.

– Нет, – покачал головой бандит. – Его старик принес.

– Какой старик?

– Не фнаю, перфый раф фидел. Но паренек тофно его дофидался.

– Опиши старика, – переглянулся со мной Мартин.

– В плафе он был. И фляпе. Так и не снял…

– Не густо, – вздохнул я. – Ты не очень-то нам помог…

– Сутулился он сильно. И фромал.

– На какую ногу?

– Не помню, я с утра пил. – Легран вспотел от напряжения. – Только моряк он, фуб даю – моряк.

– О чем разговор между ними был, не слышал? – ухватился за последнюю ниточку Мартин.

– Нет, они далеко сидели.

– Ладно, во сколько встреча была? – Я с кряхтеньем поднялся на ноги.

– Сразу после полудня… – Легран с мольбой уставился на меня. – Не губите, а?

– Забирайте этого, – распорядился я, распахнув дверь. – Мое почтение господину Веге.

– Я – до «Якорной цепи»? – предложил Мартин, когда мы покинули тюрьму.

– Нет, пусть этим О’Райли займется, – покачал я головой и крикнул кучеру: – Домой!

Питер вернулся только под вечер. К этому времени я уже успел поужинать и, бездумно глядя в огонь, сидел в кресле у камина. Дождь стих, но менее мерзкой погода от этого не стала – все тот же ветер с моря принес в город стылую сырость и висевшую в воздухе морось.

Собачья погода! Хоть в петлю лезь. Нет, насчет петли – это, конечно, перебор, но вот в бутылку заглянуть не помешает. Дела могут и до завтра подождать. Боль в колене постепенно стихла; побалтывая плескавшееся на дне стакана бренди, я смотрел на танец огня в камине и время от времени прикасался к карману со сложенной картой. Сжечь бы ее, да забыть как страшный сон. Но нельзя. Сам себе не прощу. Старые клятвы – дело такое…

– Иди, поешь нормально, – велел я заглянувшему в кабинет Питеру, который дожевывал какую-то булку. – Пусть подогреют.

– Потом, – отмахнулся О’Райли. – Сначала расскажу, что узнал.

– Интересно будет послушать, – выудив из жилетного кармана золотые часы, заметил поднявшийся вслед за ним Мартин.

– Налейте себе выпить, – распорядился я. – И садитесь поближе к камину.

– Душно здесь. – Мартин вытер платком выступившие на лбу капельки пота и достал из бара бутылку вина.

– Трактирщик рассказ Леграна подтвердил. – Питер остановил свой выбор на уже откупоренной бутылке с ромом. – Да и не только он. На мальчишку многие внимание обратили. И старика тоже запомнили. Высокий, сутулый, сильно хромал на правую ногу. Судя по походке – моряк. Лица никто не разглядел. Принес мешок и отдал мальчишке. Больше ничего не передавал.

– История с золотым подтверждается? – задумался я.

– Собутыльники Леграна тоже слышали звон упавшей на пол монеты. – О’Райли отхлебнул рома. – Но он первым сообразил, что к чему.

– Про старика ничего выяснить не удалось? – уточнил Мартин.

– Нет, – покачал головой Питер. – В тот день корабли в порт не заходили. Хотя он мог приплыть за день до этого. Приплыть, передать весточку Дирку-младшему, на следующий день встретиться с ним и уплыть. Вчера с отливом в море ушли четыре торговца и один курьер.

– Ясно. – Я пригубил бренди. – Что удалось разузнать о Дирке-старшем?

– Ну… – замялся Питер. – Тут мне повезло больше. В войну он был интендантом форта, погорел за растрату и подался в бега. Прибился к пиратам, а четыре года назад пропал.

– Это все? – недоверчиво уставился на него я.

– Нет, не все, – ухмыльнулся О’Райли. – Перед исчезновением он ходил на корабле Рамона Франко.

– Который Вырвиглаз? – присвистнул от удивления Мартин. – Вот так дела!

– И у которого первым помощником служил Алекс Гром, – кивнул я, – исчезнувший в это же время…

– Как это между собой связано? – Мартин завертел головой, разглядывая то меня, то Питера, и почти сразу же догадался: – Карта!

– Позже. – Я уставился на О’Райли. – Что еще?

– Примерно тогда же люди Франко захватили галеон «Эстрель». Добыча составила почти пятьсот тысяч марок. В основном, конечно, товарами, но взяли и золото, серебро, небольшую партию изумрудов.

– Помню-помню! – оживился Мартин. – Громкое было дело.

– Это еще не все, – загадочно улыбнулся Питер. – Когда собирал сведения о Дирке, пришлось кое на кого надавить, и всплыла интересная история.

– Выкладывай.

– Ходят слухи, что Гром, Дирк и еще несколько пиратов оказались недовольны своей долей: капитан пообещал рассчитаться с командой только после продажи товаров. Они крепко рассорились, а ночью Гром с пятеркой подельников бесследно исчез. Вместе с ними пропал ял и почти пятая часть добычи. Золото, немного серебра, изумруды. Ял потом обнаружили в ближайшей бухте, но ни золота, ни беглецов найти не удалось. А пытались их найти все кому не лень. Сто тысяч марок достаточно весомый повод оторвать задницу от лавки в кабаке.

– Они уволокли на себе почти пятьсот фунтов? По восемьдесят фунтов на брата? – засомневался я. – Далеко бы они не ушли.

– Там одних изумрудов было тысяч на тридцать, – вздохнул Питер. – А пятьдесят фунтов на человека не так уж и много. К тому же, скорее всего, большую часть добычи, опасаясь погони, припрятали до лучших времен.

– Возможно, так оно и было. – Я достал из кармана карту. – И есть основания полагать, что во время дележа оставшейся части, количество беглецов сократилось…

– …до одного? – догадался О’Райли, через плечо Мартина изучавший восстановленную алхимиком карту.

– Именно, – кивнул я.

Рядом с фамилией Грома проступили имена еще пятерых пиратов. Напротив каждого – цифры. Только теперь была прекрасно виден перечеркивающий эти расчеты росчерк пера. Неужели и Алекс Гром навеки упокоился там, получив свою порцию свинца?

– Семьдесят тысяч! – ошарашенно уставился на карту Мартин. – Семьдесят! Где?..

– Неделя пути. Это же Джуга, да? – хмуро посмотрел на меня Питер. Видно было, что возможная экспедиция до чертиков ему не нравится, но сумма внушает нешуточное уважение. Семьдесят тысяч!

– Да. Восточное побережье. Ваши предложения?

– А чего тут думать? – всплеснул руками мой помощник. – Такой шанс упускать нельзя!

– Возможно, золото давно уже выкопано и потрачено, – помрачнел О’Райли.

– Вот и проверим, – решился наконец я.

И надо сказать, решение далось мне вовсе не легко. Будь дело только в деньгах – не уверен, перевесил бы куш в семьдесят тысяч марок две недели болтания в открытом море. Дьявол! Да я ведь с этого поганого острова не убрался исключительно из-за отвращения к плескавшейся вокруг луже. И страха – чего уж там, и страха. А тут… Две недели! Как минимум! Черт, черт, черт!..

– Вам нет необходимости отправляться самому. – Питер заметил мою растерянность.