Сергей Шведов - Сын Чернобога

– Бессмертны для рая или для ада? – резко обернулся к ближнику князь Аскольд. – Мы с тобой так много грешили, Гвидон, что вряд ли наш путь в том мире будет столь уж простым и гладким.

– Все грешат, – вздохнул боярин. – Но ромей Леонидас сказал, что со смертью Черного Ворона на нас снизойдет благодать, ибо этот Рерик не человек а посланец сатаны.

– Леонидас всего лишь простой смертный. У ромеев слова частенько расходятся с делом. Леонидас говорит одно, а Михаил – другое, в результате два варяга, Аскольд и Воислав, сходятся нос к носу на Калиновом мосту.

– Но патриарх Фотий обещал…

– Патриарху Фотию бог вручил Византию, а за Киев отвечаю я, Гвидон.

Разговор с князем Диром не заладился с самого начала. Великий князь лишь улыбался да разводил руками, слушая своего соправителя. Вины он не чувствовал ни за собой, ни за боярином Казимиром. Эка невидаль, сосватали девку за родовитого человека. Радоваться надо по этому поводу, а не печалиться.

– Пятьсот варягов в Смоленске – повод не для радости, а для раздумья.

– Варяги – не наша забота, Аскольд, а князя Градимира, – Дир неожиданно рассмеялся, и Аскольд посмотрел на него с удивлением.

С годами великий киевский князь ослабел не только телом, но, похоже, и разумом. А ведь годы Дира не такие уж большие, едва за шестьдесят перевалило. Многие люди в эту пору мудреют, а этот того и гляди в дурачка превратится.

– С князем Градимиром беда приключилась, – пояснил слегка смутившийся Дир. – Принял он с излишком медовой браги на свадебном пиру и заблудился в собственном тереме. Шел, видишь ли, к нареченной, а очнулся в чулане. И теперь весь Смоленск гадает, кто лишил девственности княгиню Милораду, сам ли князь, впоследствии о том запамятовавший, или нашелся добрый молодец, который ему помог.

Аскольд не сдержал улыбки. Что и говорить, случай забавный. Впрочем, от князя Градимира с его пристрастием к питию и врожденной глупостью всего можно ожидать.

– Дело не в глупости, Аскольд, а в порче, – серьезно глянул на соправителя Дир. – Так, во всяком случае, утверждает ган Кончак. Он даже называет имя человека, напустившего эту порчу на несчастного Градимира.

– И кто же это такой?

– Воевода Олег. Кончак якобы собственными глазами видел, как тот выскользнул из комнаты Милорады.

– А откуда этот воевода Олег взялся? – нахмурился Аскольд.

– Все оттуда же, – криво усмехнулся Дир. – Помнится, твой римский знакомец Джованни как-то рассказывал нам о нем.

– Так речь идет об Олегасте Анжерском, сыне графини Хирменгарды!

– Тебе видней, Аскольд, а я в именах франков путаюсь.

Джованни утверждал, что Олегаст был зачат в ночь Белтайн, во время сатанинского обряда. Участвовали в нем три франкские женщины, Воислав Рерик, боготур Драгутин и Лихарь Урс, сын князя Искара. Франки считали его оборотнем и убили. По словам посланца папы Николая, человека весьма осведомленного, Олегаст мог быть сыном Драгутина. Но вполне возможно, что в его рождении поучаствовал князь зла, которого славяне именуют Чернобогом. Так или иначе, но сын графини Хирменгарды вызвал на божий суд графа Неверского и убил его. Многие посчитали это чудом, поскольку Олегасту исполнилось всего пятнадцать лет, а его противник считался одним из самых опытных бойцов в империи франков.

– Ган Кончак утверждает, что воевода Олег обладает колдовским даром и способен предвидеть будущее, во всяком случае, мечники называют его Вещим. Он уже успел побывать в землях радимичей и встретиться там с княгиней Дарицей, кудесницей Макоши.

– Если она доводится ему бабкой, то ничего удивительного в этом нет, – пожал плечами Аскольд.

– Тогда почему боготур Драгутин не назвал его публично своим сыном? – пристально посмотрел на соправителя князь Дир. – Я уже успел перемолвиться словом с Даджбоговым кудесником Коловратом, и мы сошлись во мнении, что волхвы Белеса готовят этого Олега для больших дел. Скорее всего, они прочат в преемники Воиславу Рерику, у которого нет законных сыновей.

– И что вы решили с кудесником? – нахмурился Аскольд.

– На Воислава Рерика обижены ладожские бояре и простолюдины, на него обижены волхвы Перуна, на него настороженно смотрят волхвы других славянских богов. Но в глазах многих людей он – Сокол, посланец бога Световида, претворяющий в жизнь его волю.

– Не понимаю, к чему ты клонишь, князь Дир?

– У Рерика, как ты знаешь, есть сын от ганши Ярины. Я имею в виду бека Богумила.

– Но сам бек об этом, похоже, даже не подозревает, – усмехнулся Аскольд.

– Зато об этом знают или догадываются очень многие, – спокойно продолжал Дир. – Нам мало убить Рерика, Аскольд. Его место может занять другой. Нам надо подорвать веру людей в то, что варяги в наших землях выполняют волю богов.

– И как ты собираешься это сделать?

– Рерика должен убить бек Богумил, – выпалил Дир, приподнимаясь с лавки.

– Почему именно он? – удивился Аскольд.

– Смерть Воислава Рерика от руки бека Богумила будет означать, что он дракон. Согласно нашим священным преданиям, только дракон может быть повержен сыном, ибо Световид в сходных обстоятельствах своего сына убил. Кудесник Коловрат говорит, что по-иному и быть не может, поскольку Велес – бог перемен и вечного обновления, а потому смерть его драконьей сути не угрожает мирозданию, тогда как смерть Световида будет концом всему. Убив Воислава Рерика, бек Богумил тем самым подтвердит, что варяг и иже с ним не посланцы Белобога, призванные восстановить порядок на славянских землях, а порождение навьего мира, слуги Вия, самой жуткой ипостаси бога Белеса, и что перемены, которые они несут, обернутся чудовищной бедой для нашего мира.

Аскольд содрогнулся от отвращения. Нет, Дир не ослаб умом с годами, но то, что он предлагал, было омерзительным по своей сути, хотя вполне укладывалось в славянские представления о мире и справедливости. Конечно, Аскольд знал оба священных предания, как знали их все славяне, но именно поэтому коварная затея волхвов Даджбога и Перуна не вызвала того отклика в его душе, на который, видимо, рассчитывал Дир. Не став истинным христианином, Аскольд перестал быть язычником. Но князем он был, а потому не мог не понимать выгоды, которую сулила и ему лично, и Киеву затея, предпринятая волхвами.

Сама по себе смерть Рерика не могла остановить движения варягов на юг. Теснимые с юго-запада христианами, варяги искали союзников на востоке. Иудейская Хазария была серьезным препятствием на этом пути. Союзником Рерика были, впрочем, не только варяжские купцы, но и фряжские, остро нуждающиеся в притоках товаров с востока. Кроме того, вся Западная Европа нуждалась в серебре, ибо ее собственные рудники иссякли, и взять драгоценный металл они могли только у арабов. Так что Рерик мог рассчитывать не только на поддержку кагана ругов, но и на помощь франкских королей, того же Карла Лысого, например, с которым у него были давние и тесные связи.