Джон Грант - Альбион

Часовой, стоявший на выезде из лагеря, чувствовал себя очень нехорошо. Вино, которое он пил, никогда особенно хорошо не воспринималось его желудком, а сейчас он выпил столько, что, казалось, всё его тело взбунтовалось. Он смотрел на хвосты пяти удаляющихся от него лошадей и удивлялся, как это он дал себя уговорить и остался на посту, когда его напарник отправился на поиски Того Кто Ведёт. Ведь Сайор, конечно же, знала, что делает. Теперь вот эта смешная тревога… Скоро она сама вернётся, причём без помощи своих спасителей.

Лучше бы она его поцеловала, а не напарника.

Это была приятная мысль.

Он взял её в свой кошмарный сон, где люди наступали на него со всех сторон, а другие били их деревянными дубинами. Временами он всхлипывал, наблюдая за персонажами своего сна.

* * *

— Ты тоже не совершенство, — сказала Сайор, изобразив на лице дружескую улыбку.

Надар только что заявил, что она чрезвычайно непривлекательна для противоположного пола, и Сайор решила ответить тем же. В конце концов, чёрт возьми, она всё равно умрёт, почему бы не испортить ему настроение напоследок? Может, разозлив его, она даже каким-то образом поможет Лайану. Она посмотрела на рыжие с сединой волосы Надара, на жидкую бороду и засмеялась.

У неё не было других причин для смеха. Её горло после удара представляло собой один огромный болезненный синяк. А ещё до того, как она пришла в себя, её распяли на траве, крепко привязав руки и ноги ко вбитым, в землю кольям. Ноги её были широко раздвинуты, она была беззащитна.

Надар появился здесь по чистой случайности. Проснувшись, он узнал, что разведчики не вернулись. Гарайн, более предупредительный, чем обычно, рассказав об этом своему командиру, вспомнил вдруг о каких-то неотложных делах и исчез. Надар хотел было, позвать его и приказать возглавить отряд, чтобы отправить на выручку, но тотчас передумал. Беда была в том, что он больше не доверял этому маленькому хитрецу. Когда бунт будет усмирён, ему придётся сделать кое-какие перестановки в офицерском корпусе.

Поэтому, возглавив группу добровольцев, Надар сам отправился на поиски пропавших разведчиков.

И вот перед ним лежал мёртвый шпион, убитый прямо на их глазах ногой этой женщины. Она выдавала себя за крестьянку, но он сомневался в этом: ни один крестьянин, по его мнению, не обладал достаточной быстротой ума, чтобы, заметив минутную слабость эллона, прореагировать так эффективно.

На земле она казалась не такой опасной: распятая, беззащитная. Такое положение, помысли Надара, должно было повлиять на весь её образ мыслей.

Это был безотказный приём, но на этот раз он почему-то не сработал.

Эта сука имела наглость улыбаться ему. Снова и снова.

— Кто ты? — сердито спросил Надар.

Он и его люди теперь стояли вокруг неё. Их лошади разбрелись, и было слышно, как они пасутся неподалёку.

— Я думаю, что ты сам должен ответить на этот вопрос, — серьёзно заметила Сайор. — Я не имею ни малейшего понятия о том, кто ты есть, хотя сам ты, по-видимому, считаешь себя важной птицей. Если бы я повстречала тебя в этих травах при аналогичных обстоятельствах и ты бы мне не понравился, я не думаю, что начала бы беседу ударом ноги в горло и продолжила её, распяв тебя на земле.

— Ты бессовестная маленькая дрянь, да?

Он вытер нос указательным пальцем правой руки.

— Если я бессовестная, то какие же вы?

Надар злобно улыбнулся.

— Я тот, кого ты должна просить о милости. Вот кто. Сейчас цена твоей жизни меньше, чем у мухи. — Он щёлкнул пальцами в подтверждение своих слов. — Ты просто крестьянская девушка, к тому же не самая красивая. Ты не в очень выгодном положении.

— Ваш шпион — маленький человек, которого вы подослали к нам, был в очень выгодном положении, — небрежно заметила она, — до тех пор, пока не потерял его. Я бы помнила об этом на твоём месте.

— Да?

Он саркастически рассмеялся, а она отвела взгляд от его лица: её тошнило от него. Высоко в небе, за качающимися стеблями травы, она заметила облака, медленно плывущие по бескрайней лазури. Ей хотелось каким-то неведомым образом выпутаться из сложившегося положения и полететь туда, к облакам. Этот садист убьёт её мучительной смертью, причём просто ради забавы. И боль она, конечно же, почувствует…

Надар был удивлён силой своей ненависти к ней. Её поведение казалось ему нарушением всех законов природы.

— Мы убьём тебя, — сказал он наконец.

— Я знаю.

— А перед этим…

Угроза осталась незаконченной.

— Меня это не волнует, дерьмо, — сказала Сайор. — Делайте, что хотите, — в конце концов вы проиграете, а я буду мёртвой к тому времени.

Она лежала на земле, чувствуя спиной прохладу, и ей уже почти не терпелось побыстрей встретить весь поток боли, который собирался обрушить на неё этот рыжеволосый человек.

— Я могу и продлить твои пытки.

Она улыбнулась:

— А я буду только смеяться в лицо своим палачам. Мне уже случалось бывать в их руках, когда ваша эллонская мразь приходила в нашу деревню и мучила нас всех, считая себя умнее. — Ей показалось, что он недостаточно хорошо её понял. — Вы действительно считаете себя такими умными? Признайся, в душе вы верите этому?

Он с яростью обнаружил, что не может ответить на её вопрос, и его злость на себя перехлестнула гнев по отношению к ней за оскорбление благословлённого Солнцем Дома Эллона.

— И ты думала об этом, когда мы приходили в твою деревню?

— Да. Именно об этом я и думала.

«Надеюсь, что думала», — мысленно добавила она.

— Они считали, что боль, которую они мне причиняют, ставит их выше меня. Но это было не так. Имей я такую власть, я никогда бы не использовала её подобным образом. И ты со своими глупыми угрозами… Ты для меня ничто.

Её зелёные прямо глаза смотрели ему в лицо.

Она не была красивой, но по какой-то причине ему захотелось обладать ею, разумеется, насильно. Может, потому, что даже будучи беззащитной она говорила ему такое, чего он не мог стерпеть. И то ли он хотел поиздеваться над ней перед смертью, то ли какая-то частичка его души восхищалась её храбростью? Она была целиком в его власти.

Он давно не ощущал подобного желания, в особенности по отношению к крестьянке.

Он хотел её.

Нет, он нуждался в ней. Она была необходима ему.

Хотел — неподходящее слово, ведь он в действительности не хотел делать того, что собирался. Он надеялся, что она расскажет им всё, что знает, и вопреки угрозам он убьёт её быстро, потому что пытки крестьян-бунтовщиков, как правило, не давали положительных результатов. К тому же он никогда не считал себя особенно жестоким человеком — жестокость он рассматривал, как свою обязанность, и верил, что не находит особого удовольствия в чужих страданиях.