Холли Блэк - Отважная

Тролль растерянно смотрел, как девушка делает шаг к нему.

– Я не очень-то умею объяснять, – сказала она. – Но я считаю, что у тебя красивые глаза. Мне нравится, что в них золото. Мне нравится, что они не похожи на мои. Свои я вижу все время, и они мне надоели.

Он коротко хохотнул, но не сдвинулся с места.

Вэл подняла руку и дотронулась до его бледно-зеленой щеки.

– Мне нравится все, что делает тебя чудовищем.

Его длинные пальцы погрузились в розовато-оранжевую щетину ее волос, когтистые ногти осторожно легли ей на кожу.

– Я боюсь, что все, к чему я прикасаюсь, портится.

– Я не боюсь испортиться, – заявила Вэл. Уголок рта Равуса чуть приподнялся. Женский голос, резкий, словно удар колокола, разорвал воздух.

– Ты все-таки за ней послал!

Вэл стремительно обернулась. Мабри стояла во дворике, и пряди ее волос развевались на ветру. Взгляды всех фейри устремились к Равусу в предвкушении новых сплетен.

Рука Равуса опустилась Вэл на поясницу. Она едва ощущала у себя на позвоночнике загнутые концы его ногтей. Ровным голосом он ответил Мабри:

– Пусть милосердие леди Силариаль и ужасает, но у меня нет иного выхода, кроме как воззвать к нему. Я знаю, что она явилась говорить с тобой. Возможно, когда королева увидит, как ты несчастна и как много от тебя пользы, она возьмет тебя обратно ко Двору.

Губы Мабри изогнулись в горькой улыбке.

– Мы все должны уповать на ее милосердие. Но сейчас я хочу оказать тебе добрую услугу за то, что ты для меня сделал.

Вэл сунула руку в задний карман, чтобы вернуть Мабри ее гребень. Пока она его вытаскивала, зубцы оцарапали ей руку. Обернутые водорослями жемчужины и крошечные крылышки из панцирей морских ежей украшали верхнюю часть гребня. Глядя на него, Вэл вдруг вспомнила русалку: ожерелье из нитей жемчуга и морских птичек, мертвые глаза, глядящие на Вэл, и волосы, плавающие по поверхности воды, лишенные гребня под пару ожерелью.

Держа гребень в онемевших пальцах, Вэл поняла, что он был снят с трупа.

– Мабри дала мне это, – сказала Вэл. Равус равнодушно взглянул на гребень, явно не придавая ему никакого значения.

– Он с русалки, – сказала Вэл. – Она взяла это с русалки.

Мабри фыркнула:

– Тогда как он оказался у тебя в руке?

– Я же сказала, – повторила Вэл. – Она дала его…

Мабри повернулась к Равусу, ловко прерывая Вэл:

– Ты знал, что она у тебя ворует? Снимает вершки с твоих снадобий, как домовой, который отпивает сливки из бутылки молока? – Мабри схватила Вэл за руку и подняла вверх рукав, чтобы Равус мог увидеть черные отметины на сгибе локтя, словно кто-то тушил о ее руку сигарету. – И посмотри, что она делала: заталкивала себе в вены наш бальзам. А теперь, Равус, скажи мне, кто отравитель. Ты готов страдать за ее ошибки?

Вэл протянула руку к Равусу. Он отстранился.

– Что ты сделала? – спросил он и плотно сжал губы.

– Да, я колола себе снадобья, – призналась Вэл.

Отрицать это сейчас было бессмысленно.

– Зачем тебе это понадобилось? – спросил он. – Я считал, что они безвредные, просто снимают у волшебного народа боль.

– Это вещество… оно дает тебе… оно делает людей… такими, как фейри.

Вэл прочитала ответ на его лице: «Тебя не пугало, что я чудовище, потому что ты сама чудовище».

– Я был о тебе лучшего мнения, – проговорил Равус. – Я был о тебе самого высокого мнения.

– Мне очень жаль, – откликнулась Вэл. – Пожалуйста, позволь мне объяснить.

– Люди, – бросил он с отвращением. – Лжецы, все вы. Теперь я понимаю ненависть матери.

– Может, я и лгала про это, но я не лгу про гребень. Я не лгу!

Тролль схватил Вэл за плечо. Его пальцы были такими тяжелыми, что ей показалось, будто ее стиснули камни.

– Теперь я понимаю, что ты во мне полюбила. Снадобья.

– Нет! – возразила Вэл.

Когда Вэл посмотрела Равусу в лицо, то увидела свирепого незнакомца. Его когтистый большой палец надавил на пульсирующую у нее на шее жилку.

– Думаю, тебе пора уйти.

Вэл медлила.

– Просто позволь мне…

– Уходи! – крикнул он, оттолкнув ее, и сжал пальцы в кулак – такой тугой, что его когти вонзились в ладонь.

Вэл попятилась. Горло ее жгло огнем. Равус повернулся к Мабри.

– Скажи, что ты радуешься, что отомстила мне. По крайней мере, скажи мне это.

– Нисколько, – ответила Мабри с кислой улыбкой. – Я просто оказала тебе услугу.

Вэл побрела обратно по дорожке, прошла сквозь стену тумана, через рощу и поднялась к замку. Слезы застилали ей глаза, сердце болело. И там, глядя на далекое мерцание городских огней, Вэл вдруг подумала о матери. Что она чувствовала, когда Том и Вэл исчезли? Хотелось ли ей вернуться назад и все изменить, если была бы возможность?

Поднимаясь вверх по камням, Вэл заметила красный огонек гвоздичной сигареты Рут еще до того, как увидела их временное пристанище. Когда Вэл приблизилась, Рут встала.

– Я решила, что ты снова меня бросила.

Вэл посмотрела на спящих Лолли и Луиса. Луис изменился: глаза у него были обведены темными кругами, а кожа сильно побледнела.

– Я просто решила пройтись.

Рут сделала еще одну долгую затяжку, и с сигареты начали сыпаться искры.

– Ага, конечно. И твой друг Дэйв тоже просто захотел пройтись.

Вэл вспомнила празднество и подумала, что Дэйв мог бы там оказаться вместе с лакомками, растерянно бродящий среди своих капризных господ.

– Я… я… – Вэл села совершенно разбитая и закрыла лицо руками. – Я лажанулась. Я страшно, страшно лажанулась.

– О чем ты?

Рут села рядом с Вэл и положила руку ей на плечо.

– Слишком трудно объяснить. Существуют фейри, как настоящие фейри из «Последней фантазии», и их отравили, и этот состав, который я принимала, – он типа наркотика, но вроде как волшебный.

Вэл почувствовала, как слезы текут по лицу, и смахнула их рукой.

– Знаешь, – сказала Рут, – люди не плачут, когда им грустно. Все так думают, но это неправда. Люди плачут, когда им досадно или они подавлены.

Вэл вдруг заметила, что все еще крепко сжимает в кулаке гребень русалки, но он развалился на части. Просто тонкие пластины раковин – и больше ничего. Нет оснований считать, что он что-то доказывал.

– Послушай, я признаю, что твои слова звучат немного безумно, – сказала Рут. – Ну и что с того? Даже если ты полностью бредишь, нам все равно надо разобраться с твоим бредом, так? Воображаемая проблема нуждается в воображаемом решении.

Вэл уронила голову Рут на плечо и успокоилась впервые с тех пор, как увидела мать с Томом. Она забыла, как важна для нее поддержка подруги.

– Ладно, так начинай сначала.

– Когда я приехала в город, я действовала на автопилоте, – рассказывала Вэл. – У меня были билеты на матч, и поэтому я на него пошла. Понимаю, что это звучит глупо. Даже во время игры я думала, что это сумасшествие, словно я из тех людей, которые убивают своего шефа, а потом садятся за компьютер, чтобы закончить отчет. Когда я наткнулась на Лолли и Дэйва, мне просто хотелось потеряться, стать ничем, пустышкой. Это звучит нехорошо и по-дурацки, я понимаю.