Ольга Елисеева - Ледяной круг

— Я думала, ты уже никогда не придешь, — тихо сказала она.

Норлунгу стало невыносимо тяжело оттого, что она ждала его Астин ничего не могла знать о недавних похождениях своего спутника, но Арвену меньше всего хотелось, чтобы принцесса сейчас рассматривала его. Он провел ладонью по лбу и опустился на песок рядом с ней.

— Где оборотни? — устало спросил король и добавил уже мягче: — Девочка, если б ты знала, как мне плохо.

— Львиный Зев, если б ты знал, как мне хорошо, — слабо рассмеялась Астин, скользнув под его тяжелую руку.

Арвен с удовольствием почувствовал тепло человеческого тела. Он знал, что ее слова относятся к его возвращению, но от этого королю становилось на душе еще тяжелее.

— Я спросил, где наши лошади? — повторил он. — И куда подевались оборотни?

— В полночь они снова стали волками и убежали в лес, — ответила принцесса. — Я поняла, что ты победил, и пошла на берег. Лошади у логова. Почему ты так долго не возвращался?

Арвен сделал над собой усилие и улыбнулся.

— У меня были еще дела, — он склонил голову, и в этот миг Астин увидела его шею.

— Что с тобой? — дрожащим голосом спросила она. — Где ты был?

— Я не обязан отчитываться перед тобой! — вспылил норлунг, резко поднимаясь на ноги. — Пойдем, заберем наших кляч. У меня нет никакого желания оставаться здесь!

Король развернулся и быстро пошел к кустам ивняка. Астин, торопливо спотыкаясь, поспешила за ним. Она еле успевала за размашистым шагом норлунга, ее тревожный взгляд то и дело пробегал по синей, вздувшейся шее спутника.

Когда ровная малиновая полоса всплыла над горизонтом, Арвен почувствовал себя еще хуже. Ему захотелось заслониться рукой, но он боялся подставить ладонь под этот смертоносный, с каждой минутой набиравший силу свет. Львиный Зев представил себе, как кожа вздуется и клочьями поползет с пальцев, обнажая гниющее мясо. Ему казалось, что его кости стали хрупкими и вот-вот, не выдержав тяжести тела, раскрошатся в пыль. Это было ужасно.

Король чувствовал, что единственное спасение в тени. Пока его защищал туман, с каждой секундой становившийся все более прозрачным. Потом раскидистые кроны елей, хранившие сырой полумрак, сомкнулись над головой Арвена, и он ощутил облегчение. Но вот впереди замаячила поляна, на которой перед логовом оборотней стояли лошади. Завидев норлунга, они резко шарахнулись в сторону, дико заржали и забились у привязи, стараясь оборвать веревки. Астин прикрикнула на них и обернулась к спутнику. Арвен с ужасом смотрел в небо, солнечные лучи все ярче пробивались сквозь ветки.

— Я не знаю, где ты был и что с тобой случилось, — сказала девушка, глядя в серое лицо короля, — но тебе нельзя здесь оставаться, — принцесса взяла спутника за руку и почти силой втолкнула его под густую сень вывороченной ели.

Оказавшись в логове оборотней, Арвен почувствовал себя лучше. Он провел ладонью по лбу, вытирая крупные капли пота. Астин вопросительно смотрела на него, но ему ни о чем не хотелось говорить.

— Если тебе нечего сказать, — серьезно, без тени улыбки произнесла принцесса, — тогда я с твоего позволения лягу. Я ждала тебя всю ночь и имею право наконец выспаться, — она помедлила, — под твоей надежной защитой.

В последних словах девушки Арвену почудилась издевка, но он не отреагировал на нее. Король опустился на пол и обхватил голову руками. «Что мне делать? — его мысли метались, как загнанные лисы на травле. — Эта тварь меня укусила. Она пила мою кровь. Кто я теперь?» Острая боль в шее была ему ответом.

Астин тихо лежала рядом на груде еловых веток. Казалось, она заснула сразу, как только ее голова коснулась темной пожухлой хвои. Дыхание принцессы было ровным, маленький исцарапанный кулачок подпирал грязную щеку со светлыми Дорожками от слез. Арвен глубоко вздохнул. Его нежность к ней была больше, чем страх перед тем, что сейчас происходило с ним самим. Король протянул руку, чтобы поправить волосы Астин. Пальцы норлунга прикоснулись к ее шее, обнажив пронзительно белую полоску горла. Он видел, как ровно пульсирует кровь под тонкой кожей девушки.

Львиный Зев вдруг понял, что больше не может сдерживать острое чувство голода. Он помимо воли потянулся к беззащитной плоти, обещавшей несказанное наслаждение, от одного глотка свежей молодой крови. Только она могла утолить мучительный, иссушавший голод. Страшным усилием воли Арвену удалось отклонить отяжелевшую голову в сторону и ткнуться лицом в жесткую хвою. Но это не уменьшило голода и жажды, они сжались в глубине и стали нестерпимо распирать короля изнутри.

Глаза норлунга заволокло красным туманом, он перестал видеть перед собой спутницу, вместо нее ему представилось тугое, пульсирующее неровным светом переплетение жил, полных необходимой ему жизненной влаги. «Я потерял много крови, — мелькнуло у него в голове. — Мне нужно. Нужно!»

Не в силах противиться властной тяге, король наклонился над головой спутницы. Он чувствовал, что его зубы сами собой оскалились, а рот свело отвратительной судорогой. «Если я не получу этого, я умру…»

Астин слабо шевельнулась, ее ладонь скользнула по щеке, а губы сложились в мягкую улыбку. «Арвен», — тихо прошептала она во сне. Тело короля обмякло.

«Что дальше? — горькая усмешка тронула губы норлунга. — Убить единственного человека, который остался со мной? А потом прятаться днем и рыскать ночью по этим болотам? Душить хорьков в ожидании более крупной дичи? Забыть свое имя, разучиться разговаривать, помнить лишь этот изматывающий голод и в один прекрасный день сдохнуть от тоски?»

Отделить прошлое с его борьбой, славой, наслаждениями и болью от кромешного ужаса настоящего могла лишь одна светлая полоса, и Львиный Зев чувствовал, что, не колеблясь, проведет ее. Может быть, он был плохим королем, и уж, наверное, плохим человеком. Но все же человеком, и знать не отел той отвратительной, голодной твари, которая сейчас пожирала его изнутри.

Король встал, его рука легла на рукоятку меча. Чаша жарко пылала, предупреждая его о собственной опасности. Пальцы норлунга обожгло, но Львиный Зев не убрал ладонь. Зачем теперь? Достоинство требовало, чтобы воин умирал с мечом в руке, даже если он не пускает его в дело.

Бросив короткий тяжелый взгляд на Астин, король шагнул к выходу. Мерзкая тварь, сосавшая его естество, затрепетала при одной мысли о солнце. Арвену показалось, что он слышит, как она зашипела и сжалась, сдавив его грудную клетку. На мгновение застыв на пороге, Львиный Зев стиснул зубы, подавляя безотчетное желание броситься обратно в тень. Он высоко поднял меч и шагнул на свет.

Норлунгу показалось, что его обожгло солнечными лучами. Всего, от макушки до ступней ног. Каждый волос затрепетал и съежился. Арвена обдало жаром, как из открытой печи. Однако кости его не раскрошились, а плоть не поползла с них вниз, как истлевшая ветошь. Лишь в самом центре груди, где в отчаянии билось неведомое королю чудовище, было так больно, словно между ребрами Арвена ворочали раскаленным ломом.