Ольга Елисеева - Ледяной круг

— Ты все еще вспоминаешь ее? — тихо, с обидой спросила Озарик. Ее длинные темные ресницы опустились, и рыцарь заметил, как мелкие слезинки одна за другой закапали на мягкий сыр.

— Я люблю тебя, Озарик, — произнес он, поднося руку к ее щеке и сам удивляясь той смелости, с которой делает подобные заявления. — Но меня не может не беспокоить судьба короля и моей сестры. Тем более что они появились здесь вместе. И это очень странно, если принять во внимание, что Лотеану захватили беотийцы вместе с войсками Валантейна, а Вальдред, ее жених, которого она любит…

— Вальдред мертв, — сообщила Озарик, разламывая сыр и раскладывая его по тарелкам, — И, знаешь, после разговора с Астин у меня создалось впечатление, что она причастна к его смерти.

Палантид не поверил своим ушам.

— Нет, прямо она, естественно, этого не сказала, и я была тогда слишком слаба, чтобы задавать лишние вопросы, — продолжала Озарик, — но впечатление есть впечатление. Между ними вышла ссора из-за нападения на Арелат, из-за разграбления города, из-за твоей гибели, она ведь тоже думала, что ты погиб, и, наконец, из-за короля… Ну и она не выдержала.

— Из-за короля? — переспросил рыцарь. — Слушай, а ему не рано хлебать козье молоко? — осведомился он, глядя, как Озарик сцеживает малышу жирное питье через тряпочку.

— Из-за короля, — подтвердила женщина. — Не рано. Он пьет его с рождения. У меня ведь почти ничего нет. Прости, — она развела руками, — но я придворная дама и не рассчитывала сама выкармливать ребенка грудью.

— Извини, — Палантид смутился. «Куда я лезу? — подумал он, — счастье, что они еще живы!»

— Так вот, — продолжала Озарик, — сбил ты меня своим козьим молоком. Его величество несколько раз обмолвился, что вроде как Астин ему помогла выбраться из подземелья, а потом они сбежали.

— Странно, — протянул рыцарь. — Зачем она его спасла, если так сильно ненавидела?

— Откуда ты знаешь? — пожала плечами Озарик. — Сильные чувства легко переходят друг в друга: любовь в ненависть, ненависть в любовь. Арвен такой мужчина, которого невозможно долго ненавидеть, сожжешь сердце!

— Что-что? Повтори, — Палантид испытал досаду. «Все они без ума от короля!»

— Ага, — сказала Озарик, довольно улыбаясь. — Не нравится, когда я хвалю его величество? Ничего, Палантид после обеда задремлет, и мы посмотрим, кто из нас ревнует сильнее.

— Он у тебя уже дремлет, — сообщил рыцарь, вставая. — Но не думай, что я прикоснусь к тебе хотя бы пальцем, пока мы не согреем воды и не отмоемся как следует. Не думал, что придворные дамы так быстро дичают!

Уже ночью, когда усталые и довольные супруги разметались на волчьих шкурах, вслушиваясь в тихое сопение младшего Палантида, Озарик шепотом закончила свой рассказ о том, как их с Арвеном и Астин нашел в лесу странный отшельник, хозяин этого жилища, как король и принцесса уехали, оставив ее на попечение старика, и как она убила колдуна. Больше графиня ничего не знала.

— Значит, Арвен и Астин не враги? — с облегчением спросил Палантид. — Мне говорили совсем другое…

Озарик не ответила, она заснула, примостив голову у него под мышкой и посапывая почти так же жалобно, как малыш в корзинке.

Граф осторожно встал. Он должен идти. Даже если эта прекрасная, невыразимо нежная женщина проклянет его! Он служит королю. Он должен спасти короля и… он должен вернуть себе свою собственную память. Смутно Палантид ощущал, что это возможно только рядом с Арвеном и Астин, ибо именно в них, как ему упрямо говорили остатки воспоминаний, причина его сегодняшнего безумия.

Рыцарь виновато посмотрел на мерно дышавшую Озарик, еще раз не без опаски взглянул на сына и двинулся к выходу. «Бедная, бедная девочка, — думал он, — но я вернусь, обещаю, вернусь и заберу тебя отсюда».

«Курица, мокрая курица! — принцесса отшвырнула подушку в другой угол комнаты и с силой сжала ладонями виски. — Который уже час?»

Арвен не пришел. После их расставания на ступенях купеческого дома король отправился к Раймону и не вернулся оттуда. Астин ненавидела себя за свою доверчивость и за то унижение, которое ей приходилось переживать сейчас. Она была уверена, что норлунг просто решил проучить ее за сегодняшнюю выходку.

Тем временем Арвен вовсе не преследовал подобной цели. Он просто явился к акситанскому. герцогу, чтобы обсудить с ним подробности завтрашнего штурма. Склонившись над картой, оба оказались настолько поглощены своими планами, что даже не заметили, как небо за окном из сумеречно-синего стало совершенно черным.

Устало потерев глаза и зевнув, Раймон осведомился:

— А почему, собственно, мы так спешим? Штурм, конечно, можно провести и так, как ты предлагаешь, то есть через проломы в стене. Но зачем разрушать хорошие укрепления? Не забывай, это все-таки мой город! Если мы подождем немного, начав серьезную осаду, вёльфюнги скоро не выдержат и сдадут замок. Неделя — не больше. Что это решает?

— Все, — мрачно сообщил Арвен. — За твою неделю вёльфюнги могут получить помощь от Фаррада.

— От кого? — недоверчиво рассмеялся герцог.

— Целый флот боевых кораблей! — сердито бросил король. — Раймон, я не сошел с ума. Астин подслушала разговор вёльфюнгов с посланцем султана Салеха, когда была в крепости.

— Астин?

— Астин… Боже мой! — норлунг буквально взвыл, вскочив с места и уронив трехногий табурет. — Астин… Я, конечно, могу соврать, что задержался из-за ночной вылазки неприятеля… иначе она меня убьет!

Но когда король через несколько минут опрометью влетел в комнату и увидел заплаканную принцессу Орнейскую, всякое желание врать у него пропало.

— Астин, я дурак, — сообщил он, с опаской присаживаясь на угол постели, и тут же со всего размаха получил мокрой подушкой по лицу. — Астин, я обсуждал с Раймоном…

Подушка снова взвилась и, если б Арвен не схватил ее за свободный край и не дернул на себя, обязательно угодила бы ему в ухо. Девушка не выпустила шелк из рук, а, наоборот, сама качнулась к королю и нечаянно стукнулась лбом о его колено.

— Астин, — в ужасе воскликнул норлунг, — я не хотел… — Он осекся. Принцесса лежала, обхватив двумя руками его ноги, и испуганно глядела снизу вверх. Арвен понял, что, если она еще минуту пробудет в столь вызывающем положении, он не выдержит и овладеет ею торопливо и жадно. А этого король не хотел.

Он посадил принцессу к себе на колени и коснулся губами покрасневшего горячего пятна на ее лбу.

— Ты коленки давно перестала разбивать? — насмешливо спросил он.

— Давно, — выдохнула Астин. — Но сегодня разбила об стену, когда мы спускались.

— Больно?

Вместо ответа принцесса откинула край рубашки, показав ему маленькие, действительно покрытые ссадинами колени.