Фаня Шифман - Отцы Ели Кислый Виноград. Третий Лабиринт

Ирми осторожно ввёл девушку в салон. Ширли, услышав где-то совсем близко, за стеной, голос Ноама, тут же слабым голосом пролепетала: «Меня ноги не держат, никуда я не пойду…» С этими словами она забралась с ногами в кресло, свернулась калачиком и тут же провалилась в глубокий сон.

Ирми пытался связаться с Арье, чтобы сказать ему, что Ширли уже у них. Но та-фон Арье молчал. Сделав несколько попыток, Ирми в отчаянии закрыл аппарат. И в этот момент услышал голоса на кухне, рядом с комнатой, где спала Ренана. Он тут же вышел к ребятам и грозно цыкнул на них, приложив палец к губам. Ноам поднял на него глаза и сердито прошелестел: «Ирми, ты можешь сказать, что, собственно, происходит? Что с Ренаной? Что с Ширли? Откуда она тут? Ты же говорил, что она у Магидовичей!..» Рувик, услышав имя Ширли, поднял голову: «Что? Что случилось?

Почему мне ничего не говорят?» Ирми позвал ребят за собой на кухню, закрыл дверь и медленно, нерешительно заговорил, глядя в пол: «Вчера был налёт дубонов на ульпену, так сказать, операция колпакования, а на самом деле погром! Власти Эрании решили превратить наши школы в Центры Колпакования… Били девочек, по-всякому издевались… Наши девочки пострадали. На пике всего этого… было совершено тяжкое преступление…

Нет-нет… наши девочки беседер… э-э-э… — успокоил он сразу вскинувшихся и сильно побледневших Доронов. — Об этом, как я понял, не сможет промолчать пресса, даже «Silonocool-NEWS»… В общем, во время этого налёта одну ученицу ульпены бандиты вытащили с территории… и… — и он, побледнев, прошептал чуть слышно: — изнасиловали…» «Ты что! Кто это сделал? — побледнел и начал заикаться Ноам. — Им же запрещено касаться женщин и девушек…» — «Как я понял, в этой компашке собрали «малину» уголовников, и они под шумок… Им же внушили, что с фиолетовыми девчонками — всё дозволено, полнейшая безнаказанность!.. В общем, мы с Ренаной случайно нашли на улице эту несчастную, чем смогли, помогли… Это на Ренану произвело тяжёлое впечатление, она в шоке… Поэтому… не расспрашивайте её ни о чём… Пока…» Ноам удивлённо и укоризненно поглядел на Ирми и что-то пробурчал.

Ирми помолчал, потом заговорил: «Наши уже сейчас требуют расследовать это дело.

И вообще, по какому праву почти сразу после объявления указа «сам-себя-назначенного» исполняющего обязанности рош-ирия Эрании, до того, как они успели подать протест, к ним послали дубонов, которые и устроили этот погром… А сейчас, ребята, вернитесь в студию… Я не понимаю, почему вы не спите в такой поздний час? Из дома… даже не прошу, а требую! — ни под каким видом не отлучаться! Я хочу подскочить к Магидовичам, почему-то не могу с ними связаться, чтобы сказать:

Ширли у нас… От вас с Нахуми я привет передам, не волнуйся…» Но тут у него из кармана раздался сигнал ницафона: звонила Хели, попросив его немедленно подойти к ним по поводу несчастной девушки, и Ирми, успев только сказать Ноаму, что его поход к Магидовичам откладывается, стремительно выскочил из дома, на ходу переводя ницафон в режим защиты.

Девушки проснулись и почти одновременно из разных комнат направились в ванну, почти столкнувшись у самых дверей. Обе не могли скрыть изумления. Умываясь и причёсываясь, перебивая друг дружку, они обменялись рассказами о своих приключениях. Только про Сареле Ренана рассказала не сразу.

Ренана распахнула шкафчик туалетного столика в ванной комнате и всплеснула руками: «У меня идея! Знаешь, чем мы с тобой сейчас займёмся?» — «Не-а…» — растерянно лепетала удивлённая Ширли. — «Вот смотри: тут у нас целый склад париков, которые мы с мамой и бабушкой Шоши когда-то делали на Пурим. Бабуля и маму научила!.. Ты бы знала, какие костюмы мы втроём мастерили! Мама наловчилась делать отличные парики, а мы с бабулей — костюмы. Их они, наверно, увезли в Неве-Меирию, или просто роздали желающим, а парики почему-то остались!» Едва соображая, Ширли кивнула головой.

Ренана привела Ширли в ту комнату, которую когда-то занимали мальчишки — теперь сюда перенесли кое-какие вещи из девичьей комнаты. Ширли тут же забралась с ногами в старое ободранное кресло. Ренана вытаскивала из свёртка один парик за другим, расправляла, надевая на кулак или на растопыренные пальцы руки. У каждого парика была интересная история, что она и поведала подруге.

Ширли с лёгкой завистью думала: до чего же весёлая и радостная жизнь была в этой семье! У Блохов тоже было весело, но теперь радости своей семьи ей казались какими-то тусклыми в сравнении с тем, как жили Дороны. Разве что поездки за границу и походы на пляж всей семьёй, купанье в море вместе с братьями, милыми добродушными толстячками. Она с грустью описала Ренане большую фотографию, что висела у них в салоне: трое хохочущих детишек держатся за разноцветный резиновый круг и бьют по воде ногами — кто сильнее? Папе тогда удалось поймать отличный ракурс! Теперь эта фотография осталась на стене памятью об их детском восторге, а радость тех дней исчезла — и больше не вернётся…

«Нет, мы ходили купаться по отдельности — я с мамой, а папа с мальчиками. Папа научил мальчиков плавать, а мама сама не очень умеет. Ну, должна же я чего-то не уметь! — воскликнула Ренана и тут же оборвала себя: — Но давай же займёмся париками! Надо подобрать из того, что есть, несколько штук…» — «А зачем?» — спросила Ширли, покорно позволяя подруге напялить себе на голову забавный ярко-рыжий, почти красный, весь в кудряшках, парик, тогда как сама Ренана надела парик с прямыми, длинными серебристыми волосами. Ширли глянула на неё и прыснула: «Ну, ты и выглядишь! Но объясни, зачем это нам нужно? К Пуриму, что ли?…» — «Чтобы… мало ли что… менять облик. Я чую, что это нам может пригодиться…» — «А зачем?» — «Понимаешь ли… мне серьёзно грозит арест — я же избила двух дубонов! На самом деле, штилей… впрочем, неважно… — скороговоркой пробормотала она. — Нападение на власть! Это я от них защищалась, но ты же знаешь — кому это интересно!.. — и девушка неожиданно помрачнела. — После того, как они забрали папу… И вообще… ты самого ужасного не знаешь… Даже не знаю, стоит ли тебе рассказывать…» — «А почему нет? Я же не маленькая девочка…» — «Ты права, конечно, но… Дело не в тебе… Я сама ещё не очень могу об этом… Ладно…» — и Ренана, помрачнев ещё больше, начала, запинаясь, рассказывать Ширли про Сареле.

Голос её звенел невыплаканными слезами. Лицо Ширли снова начало бледнеть, но Ренана ничего не заметила; произнеся имя Ирми, она вдруг встрепенулась и воскликнула: «А кстати!.. Где сейчас Ирми? Он же меня сюда привёл! Потом я уснула…» — «Он и меня нашёл тут рядом и привёл сюда. Наверно, ушёл по тем же делам…» — чуть слышно пролепетала Ширли. — «Пошли, посмотрим, что там, в салоне делается. Мальчики наверняка знают…» — и она, вскочив, потянула Ширли за собой. Девочки даже не заметили, что выскочили из комнаты в париках.