Артем Тихомиров - Рыцарь Железного Кулака

– А по-другому никак нельзя? – спросил Зирвент, содрогаясь от ужаса.

– Нет, – ответил эльф.

Страшила представил, как Вридаль отдает приказания своим воинам – таким же не терпящим возражений тоном, спокойным и холодным, точно сталь клинка, вынесенного на мороз. Так говорят прирожденные лидеры, не склонные задумываться над мелочами.

«Выходит, – подумал Браги, – Наэварра действительно больше чем разбойник, забивающий себе голову всякой дурью. Кто он такой на самом деле? Сумасшедший? Почему он так уверен в том, что говорит?»

Страшила ожидал от Наэварры пламенных речей, призывов, бешеного фанатичного блеска в глазах, но его постигло разочарование. От эльфа веяло непробиваемой уверенностью – и только. Вридаль оказался крепким орешком.

– Запоминай. Ты поедешь на лошади, взятой у харчевника, наденешь какие-нибудь обноски, чтобы изобразить из себя местного жителя, – сказал эльф Зирвенту. – И чем лучше ты будешь играть свою роль, тем больше у тебя шансов выполнить задание.

Шляпа Зирвента приподнялась. Его волосы встали дыбом. Страшила поправил шляпу, чуть надавив на тулью пальцем.

– А если я не смогу? – пропищал студиозус.

– Сможешь. Ваганты любят представления, театр, так?

– Так.

– Выступать обожают, как я слышал.

– Обож… ну и что?

– То, что я сказал ранее. Представь, что это твоя лучшая роль.

– А если меня прикончат?

– Значит, такова твоя судьба. Веришь в судьбу, человек?

– Нет.

– Тем хуже для тебя. Зато, видимо, веришь в деньги.

– Верю.

– Это очень по-человечески… За свою поездку ты получишь пятнадцать золотых флоринов.

– Двадцать? – пискнул студиозус.

– Нет, пятнадцать.

– Ладно, но это грабеж средь бела дня!

– А я разбойник и злодей, разве ты не слышал?

Зирвент вытаращился на него.

– Хватит говорильню устраивать. Слушай то, что должен запомнить.

Воля студиозуса к сопротивлению была сломлена. «В любом случае с Наэваррой этот номер не прошел бы, – подумал Страшила. – Вридаль из тех, кто добивается своего».

Огр взял кружку с пивом и допил остатки.

Эльф и вагант сидели рядом за столом, склонив головы друг к другу. Один говорил, другой слушал, напрягая память, закаленную в нелегких академических баталиях. Страшила поднялся, хрустнул пальцами и совершил небольшой вояж по грязному залу пустой харчевни. Передвигаться приходилось, склонив голову, чтобы не брякнуться о потолок. Как бы невзначай огр выглянул через открытую дверь во двор. За забором можно было увидеть дорогу и дальние холмы, поросшие островками деревьев.

Ни души. Ни пешего. Ни конного. В тишине стрекотали, спрятавшись в нагретой солнцем траве, кузнечики. Лошади, стоящие под навесом, изредка постукивали копытами и фыркали.

– Я никогда этого не запомню, – простонал Зирвент, хватаясь за голову. – Боги, никогда!

– Хозяин, подойди, добрый человек.

Губошлеп вышел в зал, покосился на огра и потрусил к столу. Его отвращение как рукой сняло.

– У меня к тебе деловое предложение, о милейший, – сказал эльф.

Подбодренный стопкой крепкого самогона, Зирвент отправился в путь. Со стороны он выглядел типичным местным жителем. Дешевые грязные сапоги, штаны, перетянутые широким поясом, короткий плащ, рубаха и шляпа с ободранными полями. Лошадь хозяин харчевни выдал ему на вид паршивей некуда, но выяснилось, что бегает она резво. Зирвенту же хотелось нестись со скоростью ветра – прибыть на место и выполнить приказ Наэварры… ну и, конечно, получить свои кровные. Именно обещанная награда решила внутреннюю дилемму студиозуса в пользу эльфа.

«Я крестьянин, я простой крестьянин», – твердил про себя вагант, сутулясь и выглядывая из-под полей шляпы. Лошадь шла умеренно быстрым шагом. Пусти он ее в галоп, у потенциальных шпионов это могло бы вызвать подозрение. В Лиссон надо прибыть чистым, без «хвоста». Таково условие Наэварры.

«Купец по прозвищу Хорь… Наверное, один из этих, заговорщиков, фрилаков… Он должен сделать все, о чем его просит Вридаль… А если не сделает, а… если чего-нибудь сделает со мной?»

Ориентируясь по указателям, студиозус свернул после развилки направо, к северу. Теперь до Лиссона всего четыре с половиной мили. Впереди грохотала телега, груженная пустыми бочками. Ею правил прикладывающийся к плетеной бутыли гном. Он приветствовал Зирвента хриплым, отнюдь не музыкальным воплем, и тот подумал: «Ни на грош куртуазии… Ну, ладно, это гном, ему нет никакого дела до утонченности и высоких идеалов… Но… То, что сегодня было на Площади… Куда я попал, в какое королевство, скажите? Дверью ошибся, что ли?»

Зирвент осмотрелся. Подозрительных личностей поблизости не было. В первый раз он здорово струхнул, когда понял, что за ним следят. Кто знает, чем бы все обернулось, не приди ему в голову светлая мысль перебороть обиду и вернуться в харчевню. Раскаленные клещи, кнут, «железная дева» – какие подарки приготовил ему виконт Шардэ?.. Студиозус представил себя дающим показания на полу вонючего каземата.

«Какие показания? Что я знаю? Ничего! – подумал Зирвент, заставляя лошаденку бежать быстрее. – Не знаю и знать не хочу… Решено – как только все это закончится, я хватаю деньги и сматываюсь в Амаланту. Или в Сальдегору. Меня ждет университет. Вот где я устроюсь, надолго, может быть, даже до самого конца, пока не получу диплом и патент бакалавра. Пожалуй, хватит бродяжничать. Рано или поздно это кончится плохо, я окажусь в канаве с ножом в спине или на дне реки с камнем, привязанным к ногам».

От таких мыслей волосы шевелились на голове. Ваганту казалось, что изнутри его обмазали чем-то липким, жгучим и отвратительным.

Вопреки тому, что он сказал Наэварре, студиозус верил в судьбу. Особенно в то, что искушать ее до бесконечности вредно для здоровья. У Зирвента было много приятелей в своей среде, а также в среде разного рода деятелей из области музыки и театра. Собираясь по случаю тут и там, бродяги-ваганты, жонглеры, менестрели и артисты рассказывали друг другу разные истории. Бывало, и жуткие. Такие, в частности, где говорилось о решительных королях и их наместниках, желающих навести порядок в своих владениях раз и навсегда. Было бы желание, а заговор всегда найдется, как сказал один жонглер. Охота на ведьм собирала богатые урожаи, и всегда во всех королевствах шла она по одному сценарию. В первых эшелонах, как правило, отправлялись на плаху не только сами смутьяны и мятежники, но и нежелательные элементы, «крысиные хвосты», как прозвали Зирвента и ему подобных бродяг. Попадали друзья Зирвента под горячую руку в Даймории, Мароозе, Тенаскевале и Брилезии, повисали за шею в Хатании, горели на площадях в Сперфе и Длаветрине. В половине случаев никакого реального заговора не существовало, а вот в Лорансале очень даже существует. Глядя в синие глаза Наэварры, Зирвент понял, что дело не просто в разбойничьих налетах, прикрываемых высокими словами. Дело гораздо серьезней.