Вера Камша - Темная звезда

— Он в сознании?

— Нет, но я попробую его привести в чувство. Пусть отсюда уйдут все лишние.

— Да, действительно. Шандер, сообщите об этом казусе Стефану и Марко. Скажете, что он успел признаться в покушениях на меня и Стефана и в убийстве Иннокентия, но все остальное… Ланка, уйди отсюда, сделай милость, здесь сейчас будет очень невесело.

— Хорошо, — принцесса против обыкновения была тиха и серьезна, — но, Рене, он действительно ничего с тобой не сделал?

— Ничегошеньки. Он пытался меня отравить, но у него не вышло. Ну давай беги отсюда. Или знаешь что, сходи к Герике, как-никак она вот-вот станет герцогиней, подготовь ее к этому.

Ланка кивнула головой и вышла, тщательно притворив дверь. Девушку разрывало отчаянье. Когда она услышала слова Михая, свет для нее померк. Оставалось важным лишь одно — убить Михая на глазах у Рене, чтоб тот успел это увидеть, принять последний вздох эландца, а потом она покончила бы с собой.

Когда Илана поняла, что Рене ничего не угрожает, ее охватило ликованье, сменившееся жгучим стыдом. Она сорвала великолепный замысел, она выказала свои чувства на глазах доброго десятка «Серебряных» и графа Гардани, она выглядела смешно и глупо. По щекам принцессы текли злые слезы, но в глубине души что-то пело — ОН жив, и ОН все знает!

— И все-таки ты сошел с ума! Связаться в одиночку с этим негодяем?!

— Отнюдь, — Рене сверкнул ярко-голубыми глазищами. — я ничем не рисковал.

— С герцогом был я и уверяю вас, это стоит целого отряда тупых и безответственных стражников, — влез в разговор Жан-Флорентин.

Философский жаб прекрасно понимал, что стал героем дня, и пользовался этим в полной мере.

— Именно, — подтвердил Рене. — Кстати, именно Жан надоумил меня обмануть Годоя.

— Я знаю прецедент, — пояснил жаб. — Однажды, чтобы разоблачить преступника, некий властелин сделал вид, что умирает. В мире нет ничего нового, все повторяется, поэтому было бы непростительно отвергнуть опыт предков. Мудрость древних — это великая вещь. К тому же я знаю все симптомы отравления ядами, к которым мог иметь доступ Годой, и то, как развивается процесс во времени. Мы продумали все до мелочей.

— Безусловно, — кивнул адмирал. — Короче, из дневников Иннокентия я понял, что самый вероятный похититель яда — Михай. Да я и раньше был уверен, что он — преступник и мерзавец, только доказать не мог. Помог Стефан. Оказывается, Герика призналась ему, что ей показалось, что губами Зенона говорит ее отец. Девушка узнала его манеру выражаться, когда он говорит сам с собой.

В том, что во главе заговора стоит Михай, я не сомневался. Но улик не было. Заставить его признаться, но как? И я позволил себя «отравить». Поглумиться над умирающим, беспомощным врагом — что может быть приятнее для человека ироде тарского господаря! Он был уверен, что единственный, кто знает, где я, — принцесса Ланка, которая, если что и поймет, то не раньше утра.

— А Гардани? Ему ты доверился?

— Он просто получил записку и ключ.

— Но все знали, что он потерян.

— Кроме меня. Акмэ часто пользовалась этим ходом, когда хотела забыть, что она королева, и поговорить по душам со своим единственным другом.

— Иннокентием?

— Да. В его дневнике говорится о ключе и о ходе из исповедальни в Старую оружейную. Как видишь, Шандеру довольно было зайти со своими людьми в церковь.

— И все-таки ты рисковал.

— Да я был осторожен, как столетний клирик! Я напялил на себя столько кружев, что Годой не заметил ни то, что делал Жан-Флорентин, ни кольчугу из Эр-Атэва. На шпагах со мной Михаю не тягаться, он это знает, а в засаде было с десяток злющих «Серебряных». Я все предусмотрел, кроме выходки Иланки.

— Если бы ты мне доверился, я бы следил не за тобой, а за ней.

— Прости, виноват, но я хотел, чтоб ты до отъезда разобрался в свитках…

— Знаешь, Рене, я решил не ехать с клириками — они поползут, как страдающие животом черепахи, а нам каждый час дорог.

— Но с ними ты был бы в безопасности.

— Я и так буду в безопасности, потому, что Топаза и Перлу никто не догонит.

— А Белый Олень?

— Ну, я могу его и не встретить.

— Если он не будет тебя поджидать. Михай, конечно, в наших руках, но в заговор наверняка замешан кто-то из клириков, кто-то из баронов, какие-нибудь праздношатающиеся колдуны и проповедники. Не мог Годой один натворить столько дел. Кто-то же должен был подмешать отраву в кубок для гостей, пробраться в резиденцию Инко. Следующим можешь оказаться ты, если поедешь один. Я не могу тебя отпустить!

— Рене, я пришел в этот мир задолго до тебя и научился ходить по канату. Чем быстрее я доберусь до Кантиски, тем раньше вернусь. Любой спутник будет меня задерживать. К тому же после Архипастыря я должен встретиться с Преступившими и нашими магами. Может быть, они подскажут, как лечить Стефана и Зенона. Нет, я должен ехать один, и как можно быстрее. Со мной ничего не случится, уж я-то знаю.

— Уговорил! Я все время забываю, что ты четыре сотни лет учился заметать следы. Но пока ты еще тут, скажи, что мы действительно знаем и что нам только кажется?

— Я знаю, что ничего не знаю, — внес свою лепту в разговор Жан-Флорентин и добавил: — «Многие знания есть многие печали».

— А малые знания и вовсе могила, по крайней мере, в нашем случае, — со вздохом добавил Рене.

— Я тоже полагаю, что невежество не украшает, — неожиданно легко согласился философский жаб, — однако мне хотелось сказать вам что-нибудь приятное.

— Не волнуйся, именно приятное ты и сказал, — успокоил эльф. — А сейчас, пожалуйста, помолчи и подумай о вечном.

— Что ж, — не стал возражать жаб, — у меня на примете есть несколько императивов, которые следует обдумать. — И он погрузился в размышления.

— Рене, Михай говорил правду? — воспользовавшись тишиной, осведомился Роман.

— Там, где он клянется мне «в любви», я ему верю, — адмирал снял кольцо с левой руки, повертел перед глазами и надел на правую, — беда в том, что негодяй — всего лишь орудие в непонятно чьих руках. Да, он умен, нагл, где-то нахватался магии, но что за всем этим стоит и чем обернется, непонятно. Михаю на все плевать, кроме собственных амбиций. Для достижения его цели надо перешагнуть через труп Стефана, и он пытается его убить.

Затем, видимо, настанет черед мальчишки и старого Марко. Это подло, но объяснимо. Возможно, он хочет не мытьем, так катаньем прибрать к рукам Таяну, а затем — вперед к сердцу империи, подминая город за городом. Вполне обычный план. Я ему этого не позволю, значит, долой меня! Тоже можно согласиться, но дальше, Роман, дальше! Как нам объяснить Осенний Кошмар, намеки Болотной матушки, исчезновение и возвращение Зенона, вцепившуюся в Стефана тварь и так далее?!