Кэтрин Куртц - Милость Келсона

Лайем покачал головой, потом взглянул на Келсона.

— Я, Лайем, король Торента и всех его земель, даю клятву и становлюсь вашим вассалом душой и телом. Я клянусь хранить верность и служить вам, по доброй воле и без обмана. Да поможет мне Бог.

Когда он поцеловал священную книгу, Арилан передал ее Келсону, который точно так же положил на переплет обе ладони.

— Мы, в свою очередь, сообщаем всем, что мы принимаем в качестве своего вассала короля Лайема Торентского и все его земли. И мы обещаем ему защищать его и его подданных всеми нашими силами, по доброй воле и без обмана. И да поможет мне Бог.

Он также прикоснулся губами к святой книге, а потом взял корону, которую продолжал держать Пэйн, и поднял ее над головой Лайема.

— Прими из наших рук этот символ, значение которого мы сегодня подтверждаем, — произнес Келсон, надевая драгоценный убор на рыжую голову Лайема. — Носи ее с честью и преданно, чтобы наша клятва не нарушилась.

— Все, в чем я поклялся сегодня, я буду выполнять честно, — ответил Лайем, протягивая Келсону соединенные руки в традиционном жесте верности.

Келсон сжал его руки в своих и поднял Лайема, — но руки мальчика были холодными, несмотря на то, что в зале было очень тепло, и еще холоднее были ониксовые глаза его матери. Когда Келсон с Лайемом обменялись ледяным поцелуем мира, и Лайем повернулся к матери, чтобы помочь ей подняться, Келсон решил предпринять относительно этих двоих кое-какие меры предосторожности. Садясь снова на трон, он короткой сжатой мыслью послал свое намерение Моргану, и тут же почувствовал одобрение Моргана в том, как тот чуть ближе придвинулся к нему. Руки его наставника небрежно легли на рукоятку его широкого меча, и даже Нигель, похоже, внезапно насторожился.

— Еще секунду, ваше величество, — тихо произнес Келсон, заставив Мораг и Лайема, уже направившихся к своей свите, резко остановиться. — Мы должны попросить вас снизойти до еще одного вопроса.

Две пары черных, как ночь, глаз, обернулись к нему, — Лайем был всего лишь удивлен, Мораг преисполнилась подозрений.

— Мы выполнили то, чего требовал от нас протокол, Келсон Гвиннедский, — сказала Мораг, бросая вызов. — Вы должны понимать мое нежелание задерживаться при дворе убийцы моего мужа и моего брата.

Ее открытая враждебность вызвала ропот удивления и негодования среди присутствовавших придворных, но Келсон не обратил внимания на оскорбление.

— Я не намерен судить вас, миледи, — ровно произнес он. — Я не требую вашего одобрения или вашей любви. Я требую только повиновения.

— И я повинуюсь!

Келсон терпеливо кивнул.

— Это верно, что вы выполнили мои требования в присутствии этого двора… но вы не привезли младшего сына, как вам было велено. И у меня нет доказательств того, что юный Ронал действительно слишком болен для того, чтобы совершить небольшое путешествие. Поэтому я намерен настаивать на том, чтобы вы и ваш старший сын на лето остались в Ремуте, как залог хорошего поведения вашего родственника.

— Что?!

— У герцога Махаэля остался наследник Торента, — продолжил Келсон, повышая голос, чтобы пресечь ее попытки высказаться. — Вы поймете, что я не могу рисковать и допустить новый конфликт на моих восточных границах, когда мне приходится подавлять волнения на западных. Вы и молодой Лайем останетесь с моим дядей, принцем Нигелем, и вам будет позволено без помех связаться с герцогом Махаэлем, чтобы сообщить о том, что вы пребываете в полной безопасности, — но вы пробудете здесь по меньшей мере до осени, когда я вернусь обратно. Ваш брат, я думаю, несколько смягчится, узнав об этом.

На мгновение ему показалось, что Мораг воспротивится, однако сестра его старого противника была достаточно мудра, чтобы понять, что сейчас в этом нет смысла. Она лишь высказала вполне естественное негодование, какого и следует ожидать от царственной персоны, задержавшейся в гостях против своей воли, и возразила против того, чтобы Лайем размещался в отдельных от нее покоях, — но Келсон понял, что все это было сказано скорее из принципа, чем в реальной надежде заставить его передумать.

Однако он не расслаблялся до тех пор, пока они с Морганом лично не проводили королеву в апартаменты, спешно приготовленные Нигелем. И он призвал Арилана для гарантии того, что Дерини Мораг не пустит в ход свою силу для организации побега, прежде чем будут приняты все необходимые меры. Келсон намеревался оставить королеву на попечении Риченды, когда все будет устроено. Сняв мантию и корону, он вместе с Морганом отправился к Риченде, — убедившись предварительно, что Арилан держит все под наблюдением.

Они нашли герцогиню в прохладе внутреннего садика, — она писала, устроившись под тенистым деревом. Несколько писем и древнего вида свиток лежали на скамье рядом с ней, вместе с чернильницей и воском для запечатывания писем. На одеяле, расстеленном под соседним деревом, няня забавляла весело щебечущую малышку Бриони, которой уже было почти восемнадцать месяцев.

— Добрый день, милорд… сир, — воскликнула Риченда, вставая при приближении Моргана и короля. — Какие у вас мрачные лица! Что-то случилось?

Келсон, скривившись, махнул рукой, предлагая ей снова сесть, а сам опустился на траву у ее ног и скосился на няню.

— Не думаю… пока. Но мне нужна твоя помощь. Аларик, нам бы надо побыть наедине, можно?

Морган велел няне уйти, но смеющуюся Бриони взял на руки.

Он упал на траву рядом с Келсоном, держа ребенка на коленях и строя гримасы, чтобы посмешить малышку. Келсон вздохнул и лег на спину, закинув руки за голову.

— Извини, что помешал тебе писать, — сказал он. — Я пришел попросить об особом одолжении. Я взял в заложники двух Дерини.

Риченда отложила в сторону перо и пергамент и осторожно разгладила юбку на своих коленях. На ней было бледно-голубое платье — Риченда предпочитала этот цвет летом, — и оно делало ее глаза такими же светлыми, как небо, которое Келсон видел сквозь листву над головой. Эти глаза теперь смотрели на него с явным любопытством, но ум Риченды оставался спокойным, как вода высокогорного озера.

— Двое заложников Дерини, — мягко повторила она. — Я ожидала, что их будет трое.

Келсон приподнял голову и довольно долго смотрел на нее, удивленный.

— Ты ожидала , что я возьму заложников?

Риченда осторожно пожала плечами.

— Ну, если хочешь, скорее трех, чем двух. Разве ты не встречал сегодня утром Мораг Торентскую с двумя сыновьями?

Келсон вздохнул и посмотрел на Бриони, теперь ползавшую на четвереньках между ним и своим отцом.

— Она привезла только Лайема. Сказала, что Ронал слишком болен для путешествия, так что она оставила его на попечении Махаэля Арьенольского. Лайем произнес свои клятвы вполне ответственно, но что-то тут не так. А поскольку Ронал в руках Махаэля, я боюсь, он может воспользоваться моим отсутствием и устроить нам неприятности на восточной границе. Я не могу рисковать, раз уж буду все лето в Меаре.