Тэд Уильямс - Скала прощания

Колдунья не подняла головы при его приближении. Лицо ее было озарено пламенем костра, глаза не мигая смотрели на догорающие угольки, как будто ничего другого не существовало. Губы ее двигались, но она не произносила ни слова. Деорнот почувствовал, как мурашки поползли у него по спине. Что она делает? Разбудить ее?

Губы Джулои продолжали двигаться. Голос ее поднялся до шепота.

— Амерасу, где ты? Твои дух неясен… а я слаба… — Рука Деорнота остановилась у рукава колдуньи. — ..Если ты когда-нибудь поделишься, пусть это будет сейчас… — Голос, Джулои шелестел, как ветер. — О, прошу тебя… — Слеза с красноватым отблеском сбежала по ее обветренной щеке.

Ее отчаянный шепот прогнал Деорнота на его исходную постель. Он долго не засыпал, глядя вверх на бело-голубые звезды.

Его снова разбудили перед рассветом — на этот раз Джошуа. Принц потряс его :за плечо, затем приложил; свою правую искалеченную руку к губам в знак молчания. Рыцарь всмотрелся и увидел на западе сгусток темноты, темнее окружающей ночи, движущийся вдоль реки. Приглушенный звук копыт доносился до них над травой. Сердце Деорнота сильно забилось. Он нащупал на земле свой меч и успокоился, лишь почувствовав его под рукой. Джошуа крадучись двинулся дальше, чтобы поднять остальных.

— Где колдунья? — прошептал он, но Джошуа не расслышал, поэтому он пополз к Стренгьярду. Как все пожилые люди, тот спал неглубоко и моментально проснулся.

— Тихо, — прошептал рыцарь. — Всадники.

— Кто? — спросил Стренгьярд. Деорнот покачал головой. Приближающиеся всадники, все еще подобные теням, бесшумно разделились на несколько групп, захватив лагерь в кольцо. Деорнот невольно восхитился их мастерством бесшумной езды, проклиная отсутствие луков и стрел у отряда. Глупо сражаться мечами против всадников, если это люди. Он смог подсчитать их — приблизительно две дюжины нападавших, хотя в этих потемках легко было и ошибиться.

Деорнот поднялся, и несколько других фигур вокруг сделали то же. Джошуа, стоявший рядом, вытащил из ножен Найдл. Неожиданный звук металла, трущегося о кожу, прозвучал, как крик. Всадники осадили коней, и на миг снова воцарилось молчание. Если бы кто-то проходил совсем рядом, он и не заподозрил бы, что здесь есть хоть одна живая душа, не говоря о двух готовых к бою отрядах.

Голос нарушил тишину.

— Непрошенные гости! Вы идете по земле клана Мердон! Бросайте оружие.

Кремень ударил по стали, потом позади передних фигур вспыхнул факел, отбросив длинные тени на лагерь. Всадники в плащах с капюшонами окружили отряд Джошуа кольцом копий.

— Сложите оружие! — снова крикнул голос на вестерлинге с сильным акцентом. — Вы пленники пограничной стражи. При сопротивлении вы будете убиты. — Зажглись еще факелы. Ночь вдруг наполнилась вооруженными тенями.

— Милостивый Эвдон! — вскричала герцогиня Гутрун где-то рядом. — Святая Элисия, что же теперь?

Огромная тень метнулась к ней — Изорн спешил утешить мать.

— Не двигаться, — рявкнул бестелесный голос. Через миг один из всадников вывел лошадь вперед, его опущенное копье блеснуло в свете факела. — Я слышу женщин, — сказал всадник. — Не делайте глупостей, и их пощадят. Мы не звери.

— А остальных? — спросил Джошуа, шагнув в круг света. — У нас здесь много раненых и больных. Что вы с нами сделаете?

Всадник нагнулся, чтобы взглянуть на Джошуа, на миг открыв лицо под капюшоном. У него были грубые черты, лохматая заплетенная в косички борода, шрамы на щеках. Толстые браслеты звякнули на запястьях. Деорнот почувствовал, как спало его напряжение. По крайней мере, их враги — люди.

Всадник плюнул на траву.

— Вы пленники. Вы не задаете вопросов. Марч-тан будет решать. — Он обернулся к своим товарищам. — Озберн! Кюнрет! Соберите их и пошли! — Он развернул лошадь, чтобы проследить, как Джошуа, Деорнота и других загоняют в круг света.

— Ваш марч-тан будет недоволен, если вы будете плохо с нами обращаться, — сказал Джошуа.

Предводитель засмеялся:

— Он будет еще менее доволен, если вы не прибудете к повозкам к восходу. — Он повернулся к остальным всадникам. — Все?

— Все, Хотвиг. Шесть мужчин, две женщины, один ребенок. Только один не может идти, — он указал на Сангфугола концом копья.

— Посади его на лошадь, можно поперек седла — неважно. Нам нужно двигаться быстро.

Когда их согнали в кучу, Деорнот подобрался поближе к Джошуа.

— Могло быть и хуже, — прошептал он принцу. — Нас могли поймать норны вместо тритингов.

Принц не ответил. Деорнот, коснувшись его руки, почувствовал, что мышцы напряжены, как обручи на бочках.

— Что случилось, принц Джошуа? Тритинги на стороне Элиаса? Бог мой!

Один из всадников посмотрел вниз с ухмылкой, лишенной веселья и лишь приоткрывшей зубастый рот.

— Молчать, жители каменной страны, — рявкнул он. — Берегите дыхание для дороги.

Джошуа повернул встревоженное лицо к Деорноту.

— Ты что, его не слышал? — прошептал принц. — Ты не слышал его?

Деорнот забеспокоился.

— Что?

— Шестеро мужчин, две женщины и ребенок, — прошипел Джошуа, оглядываясь по сторонам. — Две женщины! Где Воршева?

Всадник хлопнул его по плечу древком копья, и принц погрузился в исполненное отчаяния молчание. Они с трудом тащились между наездниками, а в небе начинал разгораться рассвет.

Лежа на твердой постели в темной служебной комнате, Рейчел Дракон воображала, что слышит скрип виселиц, который перекрывает шум ветра на бастионах. Еще девять трупов и среди них труп канцлера Хельфсена, раскачиваются сегодня над Нирулагскими воротами, беспомощно танцуя под яростную музыку ветра.

Совсем рядом кто-то плачет.

— Сарра? Ты? — прошипела Рейчел. — Сарра?

Стоны бури стихли.

— Д-да, хозяйка, — донесся заглушенный ответ.

— Благословенная Риаппа, о чем ты-то рыдаешь? Ты разбудишь остальных! — Кроме Сарры и Рейчел, в комнате спали еще только три служанки, но все пять кроватей были сдвинуты вместе для тепла, потому что комната была большой и холодной.

Сарра попыталась успокоиться, но когда она ответила, в голосе все еще слышалось всхлипывание.

— Я… я боюсь, госпожа Рейчел.

— Чего, Глупая, ветра? — Рейчел села на постели, плотно кутаясь в тонкое одеяло. — На улице, похоже, буря, но ты что, раньше ветра не слышала? — Свет горящего факела проник под дверь и позволил рассмотреть бледное лицо Сарры.

— Это… моя бабка говаривала… — служанка нехорошо закашляла. — Бабка говаривала, что в такие ночи… мертвые духи бродят. Что… что можно голоса в ветре различать.

Рейчел обрадовалась, что темнота скрывает ее собственную тревожную дрожь. Если и должна прийти та ночь, так она именно такой и будет. Ветер метался, как раненый зверь, с самого заката, выл в трубах Хейхолта, настойчиво скребся в окна и двери ветвистыми когтями.