Олаф Бьорн Локнит - Алая печать

12 день Первой весенней луны.

Следующим утром я выехал со двора менялы Реймена Венса в совершенно новом облике. Впечатление портила только горшкообразная кофийская прическа, но это ничего, волосы со временем отрастут, ибо в Аквилонии принято носить волосы до плеч или стягивать их на затылке в хвост.

До чего же хорошо быть самим собой!

Явившись после беседы с Мораддином в лавку Реймена, я поразил хозяина неожиданной просьбой – не мог бы месьор Венс подсказать, где в Бельверусе можно купить готовое дворянское платье? Объяснил, зачем. Меняла только рот раскрыл, однако отослал меня на улицу Веретена, к некоей госпоже Кейт – владелице швейных мастерских, у которой одевались не самые знатные, но и далеко не бедные дворяне. Хозяйка приняла меня с распростертыми объятиями, критически осмотрела колет кофийского покроя с дурацким гербом Зимборов, и, кликнув своих белошвеек, немедля приступила к работе. Новую одежду подгоняли прямо на мне по росту и объему, вышивальщицы в это время мастерили плащ с моим фамильным гербом – крылатый золотой меч на алом поле. Такой же символ теперь должен был украшать мою грудь на тунике.

К закату платье было готово, и я не пожалел тридцати ауреев, выложенных за спешные труды. Боги, наконец-то я избавился от глуповатого облика бастарда Зимбора и оделся в соответствии с традициями моей обожаемой родины.

После мастерской госпожи Кейт мой путь пролег в центр города, к салону «Синий амфитерн». Меня, как и прошлый раз, сразили неслыханным гостеприимством, накормили до отвала невероятно изысканными блюдами, а служки почтительно косились на родовой герб Монбронов – гербовый щит украшался графской короной с тремя зубчиками в виде лепестков клевера. Между делом я приказал позвать хозяина, пригласил его разделить со мной стол, напоил вином (за мой собственный счет) и начал выяснять, часто ли бывает в этом очаровательном заведении человек постоянно сопровождаемый большой рыжей собакой? Хозяин кивал, называл меня то «вашей милостью», то «вашей светлостью», и наконец сообщил, что месьор, непременно таскающий за собой бойцового кофийского пса, заходит обедать в «Амфитерна» через два дня на третий. Платит всегда очень щедро и вообще производит впечатление человека приличного, обеспеченного, пускай и несколько высокомерного.

– Давно он к вам приходит? – небрежно поинтересовался я.

– Годика полтора, ваша милость, – ответствовал владелец «Амфитерна». – Вроде бы дворянин, но гербов никаких. Чувствуется, что кошелек отнюдь не пустой, однако же одевается скромно, хоть и ярко.

Хозяин начал покашливать и хмуриться. Видимо, ему не нравились вопросы, касающиеся его посетителей. Пришлось поддержать разговор с помощью выложенных на стол золотых ауреев.

– Один ходит или с компанией? – продолжал наседать я.

– Однажды, – понизив голос до трагического шепота и воровато оглянувшись, сообщил хозяин, – господин, о котором вы спрашиваете, явился рука об руку с самим месьором Аррасом, придворным магом государя Нимеда. Поели, выпили, но, как я слышал, разругались и досточтимый Аррас ушел. А так, обычно, с девицами приходит.

«Ясно, – подумал я. – Предок по-прежнему неравнодушен к прекрасной половине рода людского. А про Арраса – весьма интересное сообщение. Надо будет учесть, что Райан как-то связан с королевским дворцом. Однако что делает в Немедии мой бессмертный родственник? Насколько я знаю, ему всегда не сиделось на месте и в любой из стран он задерживался не более, чем на полгода или того меньше. Неужели то самое „чужое колдовство“ сумело настолько заинтриговать Райана? Он всегда любил необычные загадки, и чтобы непременно с подвохом и приключениями…»

Я потребовал клочок пергамента, нашел в поясной сумочке свинцовый карандаш и быстро написал по-аквилонски:

«Надо немедля увидеться. Забирался на Башню, посмотрел, ничего не понял. Ежедневно буду приходить обедать в „Амфитерна“ к четвертому полуденному колоколу. Маэль».

– Передашь записку месьору с собакой, – распорядился я, передавая краткую депешу владельцу салона и тем самым еще более усиливая его подозрения. Хозяин мельком глянул на незнакомый ему аквилонский алфавит, а я отчетливо различил, какие мысли ровным строем маршируют за его вспотевшим лбом: чужестранные конфиденты, аквилонские лазутчики, контрабанда лотоса, незаконная торговля… А то и хуже – колдовство!

Пришлось лениво объясниться:

– Месьор Райан разводит кофийских бойцовых собак, а в Аквилонии такая порода редкостна. Хочу купить полдесятка щенков.

– Да-да, конечно, – зачарованно пробормотал хозяин. – Удивительные животные. Особливо по линии изумительно плоского профиля, злобности и слюнявости. Как же-с, месьор граф, передам. Непременно.

Я покинул «Амфитерна», терзаясь подозрениями – ну как донесет куда следует? В Королевский Кабинет? А что, собственно, такого? В каком законе сказано, что благородный аквилонский дворянин не может встречаться с другим дворянином на предмет приобретения замечательно брудастых псов кофийской бойцовой породы?

Бельверус, Немедия.

11 день Первой весенней луны.

Итак, молодой человек, выдававший себя за незаконного отпрыска знатного кофийского рода, вовсе не являлся таковым. Звали его не Владом Зимбором, а Маэлем ди Монброном из Аквилонии, и, как я совершенно верно заподозрила, его ремесло имело прямое отношение к департаменту, коим заведовал мой отец. С одной маленькой разницей – граф ди Монброн занимался известными темными делишками в пользу Аквилонии.

Я совершенно не ожидала, что стану третьей участницей разговора между аквилонским конфидентом и главой Вертрауэна. Все получилось как-то сумбурно и неожиданно: вот отец поднимается по широкой лестнице, а наверху нас ожидает взволнованная Цинтия – песочные кудри растрепались, нервно стиснутые руки прижаты к груди, серо-зеленоватые глаза лихорадочно поблескивают. Цици, похоже, выскочила из комнаты следом за мной, но деликатно обождала, дав отцу и дочери встретиться без лишних свидетелей.

– Вашу милость отпустили! – обрадованно возопила Цинтия, когда мы достигли верхней площадки. – А я… а мы так переживали! Что ж такое делается? Неужели месьора канцлера в самом деле убили? А кто? Ой, я совсем запуталась! Об этом ведь нельзя говорить? Это секрет?

– Это загадка, решения которой я пока не отыскал, – его светлость Мораддин со всем положенным пиететом раскланялся с немедленно смутившейся Цици. – Госпожа Целлиг, я никогда бы не мог пожелать лучшего друга для нашей семьи, нежели ты. Однако при нынешних обстоятельствах считаться знакомым нашего дома становится небезопасно.