Олаф Бьорн Локнит - Карающая длань

– Надоело ваше Пограничье хуже горькой редьки. Чует мое сердце – застряну я здесь на зиму…

– Никуда твоя Аквилония с пиктами не денутся, – начал было Эрхард, но его слова заглушил противный скрипучий визг, донесшийся с улицы.

– Ворота, что ли, опять не смазали, – скривился сотник и, заткнув уши, выглянул в раскрытое окно таверны. – А, это наш герольд.

Посреди площади стоял худой долговязый человек в потрепанной обтягивающей одежде с гербом Дамалла на груди – голова вепря, пересеченная мечом – и в нахлобученной набекрень маленькой шапочке с фазаньим пером. Герольд изо всех сил дул в кривую, с облезшей позолотой и вылинявшим вымпелом медную длинную трубу. Из окон окрестных домов начали высовываться головы разбуженных шумом горожан, в музыканта полетели яйца и другие подвернувшиеся под руку съедобные предметы, правда, не всегда первой свежести. Каждое удачное попадание сопровождалось восторженными воплями, заглушавшими пронзительные взвизгивания трубы. Наконец, герольд убрал свою громыхалку, откашлялся и провозгласил:

– Его величество король Пограничного Королевства Хьярелл Первый!

– Я так и знал! Король умер, да здравствует король! – хмыкнул Конан. – Пошли, посмотрим. Давненько я не бывал ни на чьей коронации…

Несколько солдат из дворцовой охраны выволокли на площадь трон и поставили его на наиболее чистое место, подстелив выцветший ковер, а сами выстроились вокруг. Следом появился нацепивший на себя полное парадное облачение – мантию, скипетр и корону – бывший советник покойного Дамалла. Удивленное население высыпало из домов и окружило площадь, перекликаясь и строя предположения о том, что сейчас произойдет.

Конан и Эрхард неторопливо, как и подобает героям последних дней, вышли из таверны и встали в отдалении. Вскоре возле них неизвестно откуда появились Эртель и Селена, затем подошел ухмылявшийся Веллан, за руку которого цеплялась хорошенькая, но слишком ярко накрашенная девица. Из казарм примчались только что проснувшиеся Хальмун и Вальсо.

– Это что? – поинтересовался Эртель, обводя рукой площадь, людей и стоявший посередине трон, на котором восседал новый властитель Пограничья.

– Законная смена власти, – объяснил Конан. – Сейчас вам расскажут, каким плохим был Дамалл и как вы будете процветать под рукой нового правителя.

– А я думал – опять оборотни, – разочарованно протянул Веллан. – Стоило вскакивать и мчаться… Ну ладно, раз пришли, то послушаем.

Предположения варвара оправдались почти полностью. Дамалл был объявлен «трагически погибшим от рук подлых выродков-оборотней», после чего Хьярелл с трагическим выражением лица провозгласил, что «по единодушному выбору совета при почившем короле Дамалле» трон Пограничья отныне занимать будет он, Хьярелл, как «признанный наиболее достойным» и «во избежание дальнейших неурядиц, могущих нарушить спокойную жизнь королевства». Толпа посвистывала, время от времени раздавались неразборчивые выкрики, но в целом явление нового венценосца происходило гладко.

– Дальше неинтересно, – заявил варвар, когда Хьярелл перешел к описанию своих планов на будущее и рассуждениям о судьбе страны. – Пошли обедать!

Маленький отряд довольно невежливо развернулся спиной к новому королю и направился к «Короне и посоху» – поминать Дамалла и обсуждать, куда направиться дальше.

Восходящее солнце ласково притронулось первыми лучами покрытых тонкими кружевами измороси к развалинам бывшей главной башни старого дворца. Сегодня ничто не мешало золотому небесному глазу – чистейшая прозрачная синева с легкими воздушными комками кучевых облаков простиралась над всем Пограничным королевством. Воздух был морозен и свеж, а столь ненавистная Конану промозглая осень медленно, но неуклонно отступала, казалось, исчерпав весь запас небесной влаги. За ней, властно отбрасывая ее своим ледяным дыханием, надвигалась некоронованная королева Полуночных стран – зима. Пройдет всего несколько дней, и она скует ледяным панцирем мелкие озера и непролазные болота, серебристой снежной шубой укутает поля и леса, погрузит в спячку чутко прислушивающихся к первым порывам ледяных ветров зверей…

Тонкий лучик пробился в щель неплотно пригнанных ставень и коснулся небритой щеки Конана, спавшего за столом в обнимку с объемистым глиняным кувшином. Варвар встрепенулся, пробормотал что-то невнятное, все еще блуждая в сновидениях, и открыл глаза. Осмотревшись, киммериец понял, что находится на постоялом дворе, у себя в комнате, вот только напрочь не помнит, как сюда попал.

В случайно задетом кувшине что-то булькнуло, неопровержимо доказывая, что там еще осталось вчерашнее пиво. Хорошим глотком осушив сосуд, Конан поднялся, и, широко зевая, потянулся, да так, что захрустели кости. По всему телу разошлась приятная истома, и варвар, все еще зевая, удовлетворенно улыбнулся и направился к окну. Он широко распахнул ставни и с наслаждением подставил солнцу лицо, полной грудью вдыхая свежий холодный воздух. Такую погоду киммериец, выросший в горах с их вечными холодными ветрами, обожал почти щенячьей любовью и сейчас позволил себе ненадолго предаться воспоминаниям.

Киммерия… Иногда Конан всерьез начинал задумываться, не послать ли ко всем демонам заманчивые, но продажные и смердящие города полуденных стран, и не вернуться ли назад, к дикой и свободной жизни на заснеженных горных лугах. Интересно, остался ли жив хоть кто-нибудь из его клана? Перед мысленным взором варвара точно в туманной дымке проплывали вроде бы давно забытые, но все же заботливо сохраненные памятью суровые лица – мать, отец, соплеменники и друзья… Ваниры, с которыми он отправился в свой первый поход… Внезапно из каких-то глубин возникло обрамленное растрепанными желтыми волосами лицо асира с рыжими обвисшими усами и небольшим шрамом. Бездумная спокойная улыбка Конана исчезла, сменившись кривой ухмылкой. Надо же, сколько лет прошло, а он все еще помнит этого типа, своего первого кровного врага, впервые в жизни заставившего гордого шестнадцатилетнего мальчишку из вольных горских кланов сполна испытать горечь поражения и собственное бессилие. Синфьотли. Да, его звали именно так.

Застарелая ненависть, внезапно вспыхнувшая с новой силой, заставила Конана в бешенстве стукнуть кулаком по жалобно хрустнувшему подоконнику. Из горла киммерийца вылетели невнятные хриплые звуки.

Проходившие внизу купцы удивленно задрали головы, но, увидев мрачного варвара, тут же потеряли всякое любопытство и прибавили шагу, торопясь отойти подальше.