Олаф Бьорн Локнит - Мятеж четырех

Начну с самого короля Конана Канах. Меня удивляет его невероятная способность очень быстро забывать все плохое, помня лишь о добром – только вчера на ужине Конан смеялся и рассказывал гостям о том, как мы полгода назад в трактире «Танцующая лошадь» пили «водку» вместе с гномами. Но ни словом не обмолвился о погибших на следующее утро гвардейцах.

Конан по-прежнему остается королем в лучшем смысле этого слова. Он не тиран, не самодур, не деспот. Тем не менее варвар всегда умеет настоять на своем решении и его приказы выполняются незамедлительно. Аквилония снова начала путь к процветанию – десяти лет царствования безвольного и не умеющего править Нумедидеса как не бывало. Заново поднялась торговля, Аквилония заключила договоры с приморскими странами и обзавелась собственным морским флотом, квартирующим в портах Зингары и Аргоса, бароны на окраинах страны, ранее считавшие себя выше любого короля, присмирели и теперь славят монарха, начавшего, наконец, наводить порядок в стране.

Киммериец после расставания с Эвисандой недолго был один. Госпожа Мойа Махатан из Темры прочно овладела сердцем Конана и теперь считается непризнанной королевой. Однако Мойа, не в пример красотке Эви, не тиранит всех своими капризами, но остается тихой, доброй девушкой. Потому она и завоевала уважение со стороны дворян, обретающихся при дворе, равно как и среди обычных дворцовых служек – где это видано, чтобы фаворитка короля, к примеру, самостоятельно одевалась с утра или лично седлала свою лошадь?

Эвисанда же не менее трех седмиц демонстративно не показывалась в столице, разыгрывая оскорбленную невинность. Хотя я так и не понял, действительно ли она обиделась на Конана или просто ее взбалмошной натуре поднадоела скучноватая жизнь «ночной королевы»? Но вскоре Эви попросила у своего престарелого мужа развод и моментально выскочила замуж за очень богатого и, одновременно, молодого красавца-зингарца. Сей гранд, имевший герцогский титул и родство с королевской фамилией, увез Эви в Кордаву и в Тарантии тут же забыли о бывшей любовнице короля. Полагаю, Эвисанда довольна нынешним положением вещей.

Тотлант и Веллан уехали в Пограничье спустя десять дней от Мятежа Четырех. Конан устроил разгульную прощальную вечеринку, мы, конечно же, напились и потом отправились гулять по городу. Окосевший оборотень нахулиганил – когда нас попыталась скрутить городская стража из-за того, что мы орали непристойные песни наемников на площади святого Эпимитриуса, Веллан, недолго думая, сбросил одежду, мигом превратился в волка, а потом гонялся за перепуганными стражниками. Разумеется, следующим утром у него ужасно болела голова…

Четыре дня назад Тотлант через Почтовый Портал прислал мне письмо. В Пограничье все благополучно. Гномы снова вернулись в горы, занявшись восстановлением разрушенных подземелий, купеческое дело в королевстве Эрхарда налаживается, недавно пришел большой караван аж из самого Турана. Господин начальник гвардии – то есть Веллан – и племянник короля во главе отрядов дорожной стражи охотятся за оставшимися весьма немногочисленными шайками разбойников. Темвика – того самого молодого оборотня, провожавшего Рингу до границы – взяли в личную гвардию короля и он за столь короткий срок даже дослужился до десятника. Сам Тотлант продолжает совершенствоваться в магическом искусстве иллюзий.

Вот и все новости.

Граф Мораддин и его очаровательная супруга отбыли в Бельверус вместе с Велланом и Тотлантом. Единственно, на немедийской границе стигиец с оборотнем повернули на полночь, к рубежам Пограничья, а Мораддин и Ринга, сопровождаемые выделенным им гвардейским эскортом, отправились прямиком в немедийскую столицу. Стоит ли упоминать о том, что они везли с собой жалованные аквилонским грамоты на орден Большого Льва, а сами награды (почти неподъемные, выложенные цветными камнями овалы с изображением аквилонского герба на толстой золотой цепи) уютно покоились в дорожных мешках.

Вскоре из Бельверуса пришло любопытное известие: граф и графиня Эрде получили герцогский титул и государь Нимед даровал им еще несколько ленов. Я представляю, каково было изумление немедийского государя, когда Мораддин представил ему полный отчет о своем путешествии вместе с королем Конаном.

Судя по последнему письму, отправленному Мораддином на мое имя, у четы Эрде все благополучно. Ринга снова отправилась неизвестно куда – по некоторым сведениям, в Туран, выполнять очередную миссию Трона Дракона, дети здоровы, а старший сын графа Эрде (простите, теперь уже герцога…) готовится к поступлению в прославленную Военную Академию Бельверуса. Через письмо Ринга спрашивала меня, нельзя ли устроить дочку в одну из храмовых школ Тарантии, и я безотлагательно поговорил об этом деле с Конаном. Король слегка удивился, однако после разговора с настоятельницей женской митраистской обители дал ответ – дочь Мораддина и Ринги сможет обучаться в лучшем привилегированном монастыре, причем совершенно бесплатно…

Эйвинд остался в Тарантии. Возвращаться в Пограничье ему не было резона, так как у асира там не осталось родственников. Таковыми, по мере возможности, стали мы с Конаном, а заодно и Мойа Махатан, относившаяся к этому парню буквально как родная мать. Киммериец, разумеется, немедля предложил Эйвинду поступить в гвардейский полк под начало Юния Паллантида, но асир, как обычно, со смущением отказался и заявил королю, что намеревается остаться при библиотеке. Конан только плечами пожал и проворчал нечто наподобие: «Такой здоровенный мужик, а хочет копаться в книжках…» На следующий день приказом канцлера Публио во дворце была введена должность помощника библиотекаря.

Эйвинд живет у нас уже почти полгода. Я старательно обучаю его всему, что знаю сам и хочу подготовить асира для Университетской стези. Эйвинд проявляет очень большие способности к языкам (туранский он выучил за полторы луны!), а заодно интересуется куртуазным словосложением и историческими науками. При дворе Эйвинд остается, как шепчут по углам, «варваром похуже, чем сам король», однако своим добродушным и необидчивым нравом асир умудряется растапливать даже ледяные сердца дворян, чья родословная восходит ко временам Эпимитриуса.

С Энундом история была гораздо более веселая. Зимой, ближе к празднику Йоль, окончательно выздоровевший грифон решил слетать к границам Ямурлака и проверить, пропустит ли его вглубь страны столь неожиданно восстановившаяся волшебная стена, ограждающая сии таинственные края. Энунд отсутствовал целых две луны и я начал за него беспокоиться – вдруг случилось какое несчастье?

Но внезапно, полторы седмицы назад, грифон буквально свалился с неба. Я гулял вместе с Эйвиндом и вышедшей подышать свежим воздухом госпожой Мойей в Зимнем саду. Неожиданно над нашими головами раздался орлиный клекот, зашумели огромные крылья и грифон приземлился прямо на клумбу с туранскими лилиями.