Олаф Бьорн Локнит - Мятеж четырех

Я был удивлен, что Хальк, этот неисправимый книжник, владеющий оружием «постольку, поскольку», шагнул вперед и громогласно изрек:

– Мы – сможем!! Я полезу в подземелья. Демонов вообще не существует, а если таковые найдутся – с ними будет разговаривать Тотлант на языке магии (стигийский волшебник поперхнулся вином и сморщился). С чудовищами из плоти и крови справятся наши рубаки, им не привыкать. Конан, Веллан, Эртель?! Согласны пойти с нами охотиться на чудовищ? Отлично! Граф Мораддин, а ты как смотришь на возможность прославить свое имя?

Я медленно наклонил голову, плохо понимая, на что соглашаюсь. Я догадывался, что эти сумасбродные аквилонцы втянут меня в невероятную авантюру, но чтоб такое…

Хальк по-прежнему совращал всех присутствующих на подвиги:

– Фрам, твоя задача как гнома, знающего подземелья досконально и привычного у подгорной жизни – привести нас на место и показать, где именно нужно разбить перемычки. Король Эрхард, пожалуйста, выдели нам должное количество провианта и необходимое снаряжение. Тебя, о государь Пограничья, мы не будем звать с собой…

Я подумал, что Хальк преждевременно принял решение за нас всех.

– Какое счастье – меня решили оставить дома, – хохотнул Эрхард. – Барон Юсдаль, ты слишком много выпил, остановись!

– Отнюдь, – выкрикнул Хальк. – Эй, ребята, прославим знамя Аквилонии? И, если уж на то пошло, знамя Пограничья! Эрхард, в твоей стране есть знамя?

Заговорили все одновременно:

– Сбрендил, – вздохнул Веллан.

– А может, на самом деле сходить? – вяло предложил Тотлант.

– Сколько ехать до входа в штольню? – заинтересовался Конан.

– Вы все сумасшедшие, – заметил я.

– Как интересно… – заблестели глаза у Стефана.

– Это же чистое самоубийство! – воскликнул Эртель.

– Разбить перемычки! Каким образом? – проворчал Фрам.

– Не следовало с утра напиваться в стельку, – заключил Эрхард, слегка шлепнув ладонью по столешнице. – И что теперь будем делать?

– Давайте разбираться по порядку, – сказал Хальк, когда остальные утихомирились. – Полагаю, хотя бы первая часть моего плана не несет в себе ничего невозможного. Во-первых, если Фрам и Тотлант уже ходили в логово чудовищ и вернулись живыми-невредимыми, у нас есть все шансы повторить их подвиг. Во-вторых, нас не должно быть много, чтобы не привлекать чужого внимания. От силы четверо-пятеро. В-третьих, нужно как следует осмотреть подземелья и только лишь выяснив наши возможности, раздумывать, как поступать дальше. Может быть, привести гномов, способных каким-то образом разрушить породу, отделяющую громадную штуковину от озера лавы… Или Тотлант найдет нужное заклинание… Не понимаю, о чем спорим? Надо придти и посмотреть на месте. Или вы испугались?

– Это кто еще испугался?.. – начал возмущаться Веллан, но его тут же остановил аквилонский король.

– Мы не боимся, – веско сказал Конан, – мы опасаемся. Две большие разницы. Впрочем, я согласен съездить в горы и пройти по подземельям. Фрам, проводишь?

– А что с вами делать? – напустив на лицо мрачности, ответил гном. – Пусть меня услышит Длиннобородый Отец нашего племени!.. Я не хотел туда идти второй раз, но вы меня заставили! Отпустить одних я вас не могу – заблудитесь, свалитесь в пропасть или попадете на обед черным Элайнам!

– А это кто? – живо заинтересовался Веллан.

– Увидишь – не спутаешь, – буркнул гном. – Животные такие. Под горами водятся, в пещерах. Мы их иногда приручаем. Решайте, кто едет? Тотлант?

– Поеду, поеду, – сокрушенно покачал головой волшебник. – Единственно, толку от меня чуть.

Решили мы таким образом: к облачной стене отправятся шестеро – гном, стигийский колдун, я, Веллан, Хальк и, разумеется, Конан. Эртеля, как тот не просился, король Пограничья не отпустил, равно как и Стефана. Эрхард сказал, будто не желает одновременно лишаться и наследника, и самого известного человека Пограничья, приносящего королевству славу культурной страны. А благородные господа из Аквилонии могут искать приключений на свою задницу сколько угодно. Эрхард даже порадуется, если Конан сгинет в подгорной тьме, а тарантийскую корону заберет себе кто-нибудь другой, более разумный. Мир вздохнет с облегчением.

– Вот они, старые друзья, – почесал в затылке киммериец. – Сначала умоляют спасти их от неизвестной напасти, потом выясняется, что они ждут не дождутся твоей смерти от лап всяких чудовищ! Эрхард, ты что, собираешься присоединить Аквилонию к Пограничью, старый пройдоха?

– Нужно больно, – фыркнул король. – Подарю ее Эртелю. Ладно, хватит трепаться без дела. Эртель, беги на конюшню, скажи, чтобы седлали лошадей. Веллан, забери из кладовых припасы.

– Я схожу к себе, прихвачу кой-какие снадобья, – сказал волшебник из Стигии. – Могут пригодится.

– А вы чего стоите? – прикрикнул на меня и Халька варвар. – Марш собираться! До темноты мы должны приехать в последнюю обитаемую деревню на полуночи, переночевать и завтра оказаться возле гор! Бегом!

«Ну вот, – подумал я не без веселья. – Конан уже обращается со мной, как с подданным. И во что мы только ввязались?..»

По странному стечению обстоятельств, неразрушенные штольни, ведущие в глубь гномских подземелий, находились совсем неподалеку – в полулиге – от укрытого облачным куполом пика Бушующих Ветров. Сожженная деревня, из которой происходил родом Эйвинд, стояла в одной четверти лиги от ближайшей шахты. Тотлант и Фрам уверенно проводили нас к сохранившемуся на берегу озера добротному бревенчатому дому и сказали, что здесь можно расположиться на ночлег. Огонь, пожравший плотно застроенное село, пощадил эту избу, так как она стояла на отшибе – Веллан пояснил, что здесь, наверняка, жили оборотни. Они, мол, всегда строят дома немного в стороне.

Пепелище выглядело мрачно, пускай снегопады и запорошили черные останки некогда красивых и крепких домов. Некоторые здания выгорели лишь частично и теперь ветер, налетающий с гор, тревожил уцелевшие деревянные ставни, хлопавшие о рамы и поскрипывающие заржавевшими петлями. Невдалеке шумел лес, хрустел под ногами лошадей подмерзший настом снег. Только одно оживляло угрюмую картину – на ветках высоких кедров пощелкивали клесты, ссорясь из-за шишек с орешками.

Зеленое зарево мы видели и предыдущей ночью, и этим вечером. Над горами иногда взлетали фонтаны изумрудного сияния, слышался тяжелый гул и подрагивала земля. Фрам сказал, что бояться нечего – в округе полно зверья, а значит, ядовитые испарения подгорных тварей не опускаются на долины. Иначе животные умерли бы.

Несколько раз встретили волков – самых обычных. Крупные стаи, числом не меньше двух десятков. Волки побаивались подходить ближе, хотя по виду были голодны. Скорее всего, хищников отпугивал Веллан: любой оборотень для волка – то же, что вожак стаи. Видели медведя-шатуна, изгнанного из берлоги бесконечными землетрясениями и предчувствием опасности. К счастью, медведь только что заломал лося и не обратил на отряд никакого внимания. Правда, покосился вслед – а вдруг люди отберут добычу? Мелькали серые шкурки белок, изредка пробегали соболя. Ближе к перевалу, ведущему к Райте, Веллан с легким удивлением указал нам на странные трехпалые следы и заявил, что минувшим днем здесь проходила дрохо. Дрохо – это огромная ящерица, теплокровная тварь, покрытая белой пушистой шкурой, наподобие Тицо, любимца Халька.