Олаф Бьорн Локнит - Мятеж четырех

Чудеса начались в бурге Брийт, на постоялом дворе «Танцующая лошадь». Едва Темвик и Винар подъехали к трактиру, им навстречу попался высокий темноволосый человек лет сорока. И тотчас же Темвик со всей очевидностью выяснил, что его попутчик – вовсе никакой не гонец, а довольно красивая девица, скрывавшаяся под мужской одеждой. Оскорбленный в лучших чувствах молодой оборотень разобиделся и ушел из трактира к дальним знакомым, которые приняли его и пустили переночевать.

Утром, проходя мимо «Танцующей лошади», Темвик был окликнут этой самой девушкой. Она попросила оборотня не сердиться – так уж обстоятельства сложились – и предложила работу: проводить отряд аквилонских дворян до границы кратчайшим путем. Хорошо, мол, заплатят, а ехать по трактам благородные месьоры не желают – очень долго. Темвик для вида покуражился, но согласился, и девушка представила его своим друзьям. Таковые действительно оказались аквилонцами, да не простыми, а самыми что ни есть благороднейшими. Один, по имени Юний Паллантид, был центурионом гвардии, остальные восемь – лейтенантами и младшими офицерами, а самый главный – тот, что встретился Темвику и его загадочной спутнице возле дверей трактира – не кем иным, как Его величеством государем Аквилонии Конаном, ездившим в гости к королю Эрхарду. Сама девица велела звать ее Рингой, графиней Эрде.

Сначала Темвик решил, что ему морочат голову, ибо был глубоко уверен – короли никогда не ездят в гости просто так, запросто. А если уж и ездят, то берут с собой разряженную солидную свиту, большой обоз и, как минимум, половину армии для охраны.

Сомнения Темвика быстро развеял всезнайка-трактирщик, уважаемый месьор Барли Бютт. Да, подтвердил Барли, это действительно аквилонский король. Он, мол, останавливался у меня несколько дней назад, решил переночевать и нынче, хотя прошлый раз случились неприятности – неизвестный злодей убил двоих сопровождавших государя военных. Как хорошо, что аквилонский монарх не изволит сердиться!

Темвик столковался проводить аквилонских господ к рубежам Пограничья самой короткой дорогой и тут же получил задаток – двадцать золотых монет. Только почему-то не аквилонских, а бритунийских, с гербом страны – поднявшейся на дыбы лошадкой. Это была первая странность. Интересно, почему у короля Аквилонии не нашлось в кармане монет собственной чеканки?

Темвик, как я уже упоминал – оборотень и умеет чувствовать. Это природный дар, полученный всеми нами при рождении. В том числе мы способны учуять существ, не являющихся человеком, хотя и выглядящих также, как и остальные люди. Темвик, захлебываясь, поведал нам о том, что девица по имени Ринга – вовсе не человек, а неизвестно кто. Не гном, не оборотень и не альв. Хотя в ее запахе есть что-то от всех трех этих рас…

– Да, это точно была она, – подтвердил Мораддин, когда мы все повернулись к нему с немым вопросом в глазах. – Конан, ты же знаешь, кто Ринга на самом деле…

– Даже слишком хорошо, – буркнул король и слегка подтолкнул Темвика кулаком. – Ты дальше говори. И со всеми подробностями! Как госпожа Ринга общалась с мужиком, который был очень похож на меня?

– Нормально она общалась, – пожал плечами Темвик. – Радовалась. Болтали они много, вспоминали какую-то историю пятнадцатилетней давности, про Бельверус говорили. Она все сердилась: мол, государь Аквилонии не пригласил ее на коронацию, хотя и обещал.

– Верно, обещал, – нахмурился Конан. – А как с тем человеком вели себя гвардейцы?

– А как положено вести себя с правителем страны? – изумился Темвик. – Почтительно, конечно. Месьор Юний Паллантид часто разговаривал с королем о каких-то военных делах, совсем мне непонятных. Они все время упоминали Офир, а тот Конан повторял, будто войны не избежать.

– Какой войны? – переполошился наш король. – С Офиром? Чушь! Ты, скорее всего, неправильно расслышал.

– Может быть, – меланхолично согласился Темвик. – А вообще-то вы здорово похожи, только ты бороду начал растить, а он каждый день брился. У тебя случайно братьев-близнецов не было?

– Не было, – решительно отрезал Конан. – Ты какие-нибудь приметы помнишь? Особенные?

– Особенные приметы? – нахмурился оборотень и посмаковал медовуху. – Я видел, как он умывался. На правом боку, вот здесь, – Темвик показал на себе, ткнув пальцем в ребра, – очень странный шрам, зигзагообразный.

Конан оторопело замолчал, потом сбросил безрукавку, расстегнул ремень и, задрав рубаху, показал Темвику старый побелевший шрам чуть ниже правой подмышки.

– Точь-в-точь такой, – кивнул молодой следопыт. – Хватит меня разыгрывать, это, наверное, ты и был! Шуточки у вас, аквилонцев!

Мораддин потребовал пива. Тотлант опять пошел к стойке, но, впрочем, быстро вернулся – очень уж хотелось дослушать эту невероятную повесть.

– Шрам я получил на Западном океане, когда служил на флоте короля Фердруго, – медленно проговорил Конан.

– Не на флоте, а в пиратах, – машинально поправил Хальк. – То есть в королевских корсарах. Гай Петрониус целых две повести об этом написал… Что же происходит вокруг, а?

– А куда они поехали? Они что-нибудь говорили о дальнейшем направлении? – вкрадчиво спросил Мораддин, опростав кружку с медовухой. Лицо у господина графа было бледным.

– Конечно, – ответил Темвик. – В Аквилонию, в Тарантию. Король торопился вернуться домой, в столицу.

– А про нас этот король ничего не говорил? – слово «король» Тотлант выговорил с отвращением. – Про Веллана Бритунийца? Про графа Мораддина, про меня или господина Халька?

– Рассказывал, – невозмутимо проговорил Темвик. – Граф Эрде, дескать (это он Паллантиду объяснял) копается вместе с гномами в горах, обнаружив некую удивительную штуковину, Веллан и ты – у короля Эрхарда, в Вольфгарде. А месьор Хальк вовсе погиб под обвалом, когда Небесная гора рванула…

– Так, – поперхнулся Хальк. – Ну спасибо, Ваше величество!

– Подведем итоги, – металлическим голосом сказал Тотлант. – Формируется весьма прелюбопытная картина. Король Конан, сбежавший вместе с женой графа Эрде, возвращается в Тарантию победителем Небесной горы. Я пребываю в столице Пограничья, Велл там же, а уважаемого бибилиотекаря вовсю жрут черви в небольшой уютной могилке. Мораддин, услышав голос своей гномьей крови, бросил придворную должность в Бельверусе, взял в руки кайло и превратился в рудознатца. Судьба Эйвинда остается невыясненной.

Рыжий асир отчего-то помрачнел и смущенно затеребил обшлаг рукава.

– Прошу высказываться, – напомнил Тотлант, нарушив долгую и тяжелую паузу. – Только по очереди. Ругательства можете опустить.

– Конан, зачем ты уехал с моей женой? – с серьезностью в голосе вопросил у киммерийца слегка подвыпивший граф Эрде.