Олаф Бьорн Локнит - Песчаные небеса

– Наверно, – вздохнула Стейна. – Если б ты знал, как я устала от этого всего!.. Шпионы, магия, гномы… киммерийцы какие-то. Уф! Но ты прав, голубок – я сдуру сболтнула Дагарнусу о некоторых твоих прежних похождениях, и теперь он уверен, что ты – единственный, кому он может довериться. Не забудь, он считает тебя еще и верным слугой покойного шейха Джагула, посвященным в эту историю изначально…

– Точно! – Конан заходил по комнате взад-вперед, взъерошивая обеими руками волосы.

«Тогда Дагарнус немного рассказал мне о Нейгламе, – вспоминал киммериец, – но полностью раскрываться не стал. Уверял, будто сосуд может использовать лишь ученый маг. И про силу, скрытую в Нейгламе особо не распространялся. А когда кувшинчик окажется у него, кофийский посланник найдет способ заткнуть рот варвару-наемнику – от золота, которого у короля Страбонуса немеряно, до яда или наемного убийцы. Что ж, посмотрим, кто кого перехитрит – шпион из Кофа или варвар из Киммерии!»

– Так мне посылать за Дагарнусом? – осторожно спросила Стейна, искоса поглядывая на Конана. Он решительно кивнул и начал быстро одеваться.

Стейна, позвав одну из девушек, немедля приказала ей под любым предлогом и как можно быстрее привести в дом кофийца, днем обычно находившегося в здании Посольской Канцелярии Кофа, а сама, исчезнув на краткое время в боковой комнатке, привела себя в надлежащий вид.

– Эй, Конан! – вдруг послышался ее бас из-за ширмы. – А у меня для тебя есть подарочек, моя прелесть! Иди-ка сюда.

Она перед зеркалом, пряча что-то за спиной, и, как заметил варвар, эта вещь была довольно увесистой. Конан не был расположен к игре в загадки и спросил прямо:

– Что это?

– Фу, какой ты неблагодарный! – фыркнула Стейна, скривив губки. – Между прочим, я сохранила… вещь … специально для тебя. Держи и будь счастлив, что я по-прежнему остаюсь твоим другом, несмотря на урон, причиненный этой проклятой штуковиной!

Она протянула Конану его собственный меч, тот, что много лет сопровождал варвара во многих приключениях и выпал из руки в миг, когда Радбуш сковал его тело своими чарами.

– Стейна!.. – только и смог выговорить Конан, бережно принимая оружие из ее рук. – Детка, дай я тебя расцелую!

– Целуйся со своим… м-м… ковыряльником! – осклабилась Стейна, довольная тем, что доставила удовольствие Конану возвращением воистину дорогой для киммерийца вещи. – Со мной еще нацелуешься, если не надоест.

– Это вряд ли! – весело воскликнул Конан и, выхватив клинок из ножен, проделал пару замысловатых финтов, да так лихо, что Стейна взвизгнула и испуганно отскочила в угол.

– Зеркало, дурень, расколотишь! И вообще, пошел вон! Не мешай мне одеваться!

– Да пожалуйста! – бросил через плечо Конан, и, продолжая рубить перед собой воображаемых врагов, вернулся в спальню. Некоторое время он оглядывал комнату, точно примериваясь к креслам, маленьким табуреткам, вазам и прочим хрупким предметам; вдруг прыгнул, как играющий тигр, на кровать, подхватил с покрывала подушку, и, подбросив ее в воздух, разрубил пополам. В мальчишеском азарте он совершенно позабыл, что подушки обыкновенно набивают перьями или пухом, и, когда Стейна вошла в комнату, то перед ней предстал растерянный киммериец с обнаженным мечом в руке, окруженный вихрем белоснежного пуха, медленно оседавшего на его волосы, плечи, на ковры и мебель.

Стейна оценила открывшуюся ей картину одним коротким словом, от которого даже видавшему виды Конану стало как-то неуютно.

– Да брось ты! – смущенно проговорил он, слезая с кровати. – Это я от радости. Такой подарок!

– Я впишу на твой счет и стоимость этой подушки, – сварливо пробасила Стейна, не в силах более сдерживать смех. – Ты и так мне задолжал.

– Ну, ты же знаешь, как я отдаю долги. И с какими процентами!..

Скрипнула дверь, на пороге возникла девица, посланная хозяйкой за Дагарнусом. Она вернулась быстро – Канцелярия кофийского посланника в Султанапуре располагалась всего через улицу от «Врат Ста Удовольствий». Отмахиваясь от круживших в воздухе пушинок и удивленно рассматривая гостя Стейны, прятавшего в ножны меч, девушка нерешительно шагнула к хозяйке и, слегка поклонившись, зашептала ей на ухо.

– Можешь идти, – сухо сказала Стейна, и, когда дверь за служанкой закрылась, серьезно посмотрела на Конана.

– Что-то случилось? – спросил он, видя тревогу на ее лице.

– Странные дела, – тихо произнесла женщина. – Дагарнус-то придет, и скоро. Но есть новость, уж не знаю, хорошая или плохая. Утром кто-то пытался убить Турлей-Хана, когда он выезжал из своего дома, направляясь ко дворцу эмира на доклад. Рано утром… Ты же явился сразу после восхода, и ворота в город открыли незадолго до покушения на пятитысячника. Твоя работа?

Конан приподнял бровь и улыбнулся углом рта:

– А ты как думаешь, подружка?

– От тебя можно ждать чего угодно! – заявила Стейна, резко развернулась и села на край кровати, раздраженно отмахнувшись от летавшей у лица, подобно назойливой мухе, пушинки. – Так что скажешь?

– Нет, я к покушению отношения не имел. Но такое чувство, будто посягательство на жизнь нашего прыщавого вояки связано с… Ну, ты понимаешь.

Стейна с размаху саданула ладонью по перине, и пух, густо усыпавший постель, снова взвился в воздух. Конан подозрительно посмотрел на ее ставшее злым и некрасивым лицо. Наконец, она сказала:

– Это только начало. Сердцем чувствую, надо ждать большой беды.

Дагарнус даже не вбежал, а, скорее влетел в покои Стейны. По его раскрасневшейся, взволнованной физиономии Конан определил, что кофийский посланник ждал этой встречи долго и с большим нетерпением. Едва успев захлопнуть за собой дверь, Дагарнус уставился на киммерийца и, прежде чем тот успел раскрыть рот для приветствия, выпалил:

– Наконец-то! Наш уговор по-прежнему в силе, как я понимаю?

Конан выдержал многозначительную паузу, намеренно желая чуточку поиграть терпением шпиона Страбонуса, и, встав с кресла да заложив руки за спину, медленно прошелся по комнате, из которой служанки уже успели вымести большую часть гусиного пуха.

– В силе, – с серьезным видом подтвердил он. – Кстати, я хочу поблагодарить тебя. На рудниках было очень неуютно…

– Ерунда! – отмахнулся Дагарнус. – Подкупить этого тупицу Мораддина было делом простейшим! Если знаешь – несколько лет назад он потерял все состояние и должность при дворе Илдиза, и сейчас нищ, как последний наемник, пропивший жалование в кабаке! Он с удовольствием согласился сделать так, чтобы ты получил свободу, а на копях считали, будто ты умер, – на лице нобиля появилась кислая мина и, вздохнув, он добавил, как бы невзначай, – тысяча империалов, однако…