Олаф Бьорн Локнит - Пожиратели плоти

– Можно подумать – от нашей кордавской стражи проку много, – уверенно проговорила Вьяна и кокетливо поправила цветок в волосах, поймав случайно брошенный на нее взгляд капитана «Эворы». – Женщине одной на улицу вечером выйти страшно!

– Ну, киска, тебе-то нечего бояться. С таким темпераментом тебе никакой демон не страшен – если он мужского пола, конечно! – и Сигурд неуважительно шлепнул Вьяну пониже спины, хладнокровно проигнорировав ее яростный взгляд.

Вайд машинально улыбнулся, думая о своем. В Тарантии говорят о демонах. А Лабиринт не знает, как проявит себя Портал… Может быть, конечно, это просто бабьи сплетни да пьяные видения. Но порой даже среди базарных слухов кроется зерно истины – это Вайд знал по опыту.

– Похоже, мы движемся в правильном направлении, – пробормотал он и впервые почувствовал укол страха.

Погрузка закончилась, капитан «Эворы» махнул Вайду рукой – приближался утренний отлив, с которым галера должна покинуть гавань. Друзья принялись жать Вайду руку и хлопать по плечу, желая доброй дороги. Сигурд снял с плеча виолу Вьяны.

– Спой на прощанье для моего капитана, киска, – попросил он девушку непривычно мягким голосом. – Я знаю, ему нравится, как ты поешь…

…Вайд уверенно стоял на качающейся под ногами палубе галеры, глядя на исчезающий в дымке берег. Натужно скрипели снасти, ветер хлопал парусами, мерно шлепали об воду весла, слышались отрывистые команды капитана – а в ушах Вайда еще звучала прощальная песня Вьяны:

Этот день начался для Ларго необычно. С утра в казармы Черных Драконов, личной стражи Его Величества Короля Аквилонии, явился служащий королевской канцелярии – что было само по себе странно, ибо военные и чиновники терпеть не могли друг друга – и, заглянув в какую-то бумажку, громко вопросил:

– Находятся ли здесь некие гвардейцы Ядрин, Смелидес и Ларго?

Тут чиновник дал маху – «некие» Ядрин, Смелидес и Ларго были еще не гвардейцами, а всего лишь учениками при отряде королевской стражи, ожидающими со временем официального зачисления в Черные Драконы. Правда, они носили такую же форму, как другие гвардейцы, но без всяких знаков отличия, а внушительный меч с выбитым на пяте клинка драконом заменял пока обычный длинный кинжал. Да что взять с этого крючкотвора, явно не способного отличить елмань от доломани!

Молодые люди поднялись и подошли к чиновнику, всем своим видом выражая независимость. Тот окинул их пренебрежительным взглядом и уронил:

– С вами будет говорить Его Величество король Конан Аквилонский. Быть в полдень во дворце в Малом Приемном зале. И не забудьте вымыть свои рожи и причесаться, – и служащий, одарив их на прощанье еще одним уничижающим взглядом, удалился.

Ядрин, Смелидес и Ларго растерянно переглянулись. Пока они не удостаивались разговора даже с командиром Черных Драконов Паллантидом. Что же могло такого произойти, из-за чего сам король узнал об их существовании?

– Это наверняка из-за нашего налета на кухню, – с тоской заговорил Смелидес, самый младший из товарищей – ему еще не исполнилось пятнадцати весен. – Повар узнал нас даже под масками и доложил. Я же говорил – обойдемся мы без этих каплунов…

– Не ной, дурачина, – оборвал его Ядрин. Он начал бриться еще весной и поэтому считал себя вполне зрелым мужчиной. – Очень нужно королю разбираться в наших маленьких проделках. Если бы узнали про кухню – ты бы давно сидел на гауптвахте. Нет, тут что-то поважнее… Может, король хочет послать нас как лазутчиков во вражье государство? – глаза Ядрина загорелись жаждой подвига.

– Ты из арбалета сначала научись стрелять как следует, лазутчик, – посоветовал Ларго. – А то на последних стрельбах прибил плащ офицера Эсканобы стрелой к дереву – а такой плащ, между прочим, десять золотых стоит, мне портной говорил. Я б тебя на месте Эсканобы к тому же дереву вверх ногами приколотил… – и Ларго с тяжелым вздохом подытожил: – Нет, ничего хорошего от разговора с королем нам ждать не приходится.

Ларго считал, что ему не везло с самого детства. Его отец, солдат-наемник из дальней страны, покинул мать Ларго задолго до появления на свет наследника. Мюриэль с младенцем, скитаясь по южным странам, добралась до Аквилонии и осталась в Шамаре. О матери, умершей, когда сыну исполнилось семь лет, Ларго помнил немного. Остались в памяти ее черные кудри, которые маленький Ларго любил наматывать на палец, да тонкие смуглые руки, унизанные множеством браслетов, мелодично звеневших, когда мама укачивала сына. Пожалуй, Мюриэль зарабатывала на хлеб танцами – по крайней мере, Ларго помнил дым и чад полутемной таверны, и знакомый звон браслетов под оглушающий вой и пиликанье каких-то инструментов. После смерти матери мальчика взял к себе сердобольный сосед-гончар. Сперва он пытался сделать из сироты помощника по ремеслу – но, выбрасывая очередное рассыпавшееся после обжига творение Ларго, старик-гончар свыкся с мыслью, что у его воспитанника иная стезя в жизни. Кузнец, пекарь и чеканщик после некоторых мытарств пришли по поводу Ларго к тому же выводу.

Когда Ларго исполнилось семнадцать, в Аквилонию вторглись офирские и кофские войска и осадили Шамар. Все мужское население, способное носить оружие, призвано было на защиту стен города. И тут Ларго неожиданно проявил себя с лучшей стороны. Рослый и сильный не по годам, юноша оказался отличным бойцом и заслужил уважение более старших и опытных товарищей по оружию. Когда подоспевшая аквилонская армия сняла осаду Шамара, и ополчение распустили, окрыленный успехом в ратном деле Ларго отправился в столицу – вербоваться в войско короля.

Офицер, ведающий приемом новобранцев, пощупал мускулы юного шамарца, окинул уважительным взглядом его рослую фигуру – и определил Ларго в ученики к Черным Драконам. Что ни говори, а солдаты личной королевской стражи должны быть как на подбор – статные да широкоплечие. Товарищи, глядя на то, как ловко управляется будущий стражник с мечом и боевым топором, прочили Ларго быстрый прием в Черные Драконы и головокружительный рост карьеры под крылом Паллантида, не забывавшего отличать бравых ребят.

Но принятые вместе с Ларго новобранцы давно скрепляли алые форменные плащи брошью в виде дракона из черненого серебра – а злосчастный воспитанник гончара по-прежнему числился лишь учеником. Ларго был уверен, что во всем виноват злой демон, пролетевший однажды над его колыбелью. Офицер Эсканоба, правда, придерживался иного мнения, считая ученика Ларго слишком ленивым и строптивым для того, чтобы из него получился хороший солдат. Любящий разнообразные проделки Ларго всякий раз умудрялся попадать на гауптвахту именно перед очередным официальным зачислением в гвардейцы, и снова оставался в рядах безусых новобранцев. Пожалуй, его давно бы выгнали или перевели в рядовые пехотинцы – но явные успехи ученика в обращении с оружием и отменные сила и выносливость каждый раз внушали офицерам надежду сделать из Ларго что-нибудь путное.