Олаф Бьорн Локнит - Пожиратели плоти

– Ты можешь не успеть дойти до дворца, солнце почти село. Давай-ка, оставайся на эту ночь у меня. Здесь, может, не так уютно, как в королевских покоях, но почти так же безопасно, и поесть-выпить найдется, – и Вайд сделал гостеприимный жест. Ларго не стал отказываться, и оба зашагали в сторону занимаемого Вайдом дома – крепить только что зародившуюся дружбу.

Дайана внесла в спальню хозяина ужин – бобовую кашу с кусочками мяса, лепешки и немного вина – и привычно опустилась на маленькую скамеечку у двери, ожидая, когда можно будет убрать посуду.

Бен-Аззарат сильно изменился за последние месяцы. Из дородного, благообразного и степенного пожилого господина, уверенно глядящего на любого собеседника, он превратился в нервного, исхудавшего старика, лицо которого было изборождено глубокими морщинами, а глаза сухо и лихорадочно блестели. Теперь Дайана понимала, что это – не следствие скудной и однообразной пищи. Таинственная магия, которой Бен-Аззарат отдавал теперь все свое время, выпила его силы и отняла несколько лет жизни.

Хозяин Дайаны молча ел, невидящим взглядом уставившись перед собой. Рука его, державшая серебряную ложку, мелко подрагивала. Кусочки бобов неопрятно застревали в его совсем поседевшей бороде, но маг и не подумал воспользоваться салфеткой. Глядя на него, девушка на миг ощутила жалость – но, вспомнив рассказы Вайда о том, во что превратилась столица Аквилонии благодаря демонам, Дайана нахмурилась и отвела глаза.

Когда хозяин поел, девушка подала ему фаянсовое блюдо с теплой водой и полотенце. Омыв руки, Бен-Аззарат с трудом встал из-за стола и направился в свой кабинет.

– Мне… нужно работать, – сказал он старческим дребезжащим голосом, не глядя на девушку. – Скажи Юшале, чтоб никого ко мне не пускал. Даже Зарину.

Зарина была его старшая и любимая жена, оставшаяся в Асгалуне. Бен-Аззарат в последнее время плохо понимал, где он находится и кто его окружает. Частенько он звал Дайану именами других жен и наложниц, приказывал Юшале привести его старшего сына, умершего два года назад, или осведомлялся о здоровье асгалунского правителя. Юшала лишь озабоченно качал головой, с собачьей тоской глядя на господина, а Шеки предпочитал вообще не показываться ему на глаза, отсыпаясь в своем закутке внизу или играя сам с собой в кости.

Дверь за Бен-Аззаратом закрылась, и Дайана замерла посреди спальни, напряженно размышляя. Быть может, подождать немного и войти в кабинет хозяина? Вряд ли он заметит ее в таком состоянии. К чему откладывать то, что все равно необходимо сделать? Представив, как обрадуется новостям Вайд, девушка улыбнулась и, прикоснувшись к аметистовой подвеске, висящей на ее груди, решительно кивнула сама себе для поддержания бодрости.

Убрав посуду, Дайана на цыпочках подошла к запретной двери и прислушалась. Там было тихо. Девушка опустилась на колени и приникла глазом к замочной скважине. Но в кабинете было слишком темно, и она увидела лишь отблески горящей свечи на противоположной от двери стене. Дайана встала, сделала глубокий вдох, как перед погружением в холодную воду, и осторожно толкнула дверь. Та отворилась, даже не заскрипев. Девушка перевела дух – она боялась, что Бен-Аззарат закроется на ключ. Но то ли маг стал слишком рассеян, то ли целиком полагался на послушание своих слуг и не воспользовался замком.

Бесшумно ступая, Дайана вошла в кабинет хозяина и притворила за собой дверь. Вставленная в простой медный подсвечник свечка едва рассеивала темноту комнаты. Бен-Аззарат лежал, вытянувшись, на узком ложе, глаза его были закрыты. Маг тяжело дышал. Рядом с ложем дымилась глиняная плошка с благовониями, от которых у Дайаны закружилась голова. На столике тускло поблескивало большое серебряное зеркало, прислоненное к завешанной ковром стене. Рядом лежал шар из голубого дымчатого стекла, который Дайана не раз видела в руках хозяина. В середине шара тлел яркий белый огонек. На большом столе у окна громоздились привычные глазу девушки сосуды, реторты, колбы, используемые магом в его алхимических опытах. Даже в полутьме было видно, что они покрыты толстым слоем пыли – видимо, Бен-Аззарат давно не прикасался к ним. Лежали в беспорядке и манускрипты, куда маг раньше заносил свои наблюдения. Дайана начала приходить к мысли, что Вайд прав, и ее хозяин, забросив привычные занятия, отдался целиком общению с чем-то могучим и неведомым.

Внимание Дайаны привлекла вещица, которую бесчувственный Бен-Аззарат сжимал в руке. Подойдя поближе, девушка наклонилась, чтобы получше рассмотреть ее. Это оказался огромный перстень, используемый не для ношения на пальце, а для совершения ритуалов. Он был сделан из незнакомого Дайане металла, и сейчас светился, словно раскаленный, хотя на держащей его руке Бен-Аззарата девушка не заметила ожогов. На большом черном камне перстня было вырезано изображение черного змея, и хотя это была всего лишь гемма, по коже Дайаны прошел озноб.

Перстень покрывали какие-то знаки, смысл которых был неизвестен девушке. Бен-Аззарат шевельнулся, и Дайана испуганно отпрянула. Лицо мага было мокрым от пота, на лбу вздулись жилы, рот судорожно приоткрылся, словно шемит тащил непосильную тяжесть. Перстень в его руке светился как уголь, и змей на камне казался почти живым. Зеркало на столике посветлело, в глубине его словно начали свиваться клубы тумана, на них заиграли багровые сполохи – и внезапно туман разорвался, явив изображение огромных черных ворот, казавшихся высеченными из цельной глыбы базальта. Вокруг полыхали зарницы, а вход в ворота словно был заткан голубоватыми молниями. Казалось, они надвигаются на девушку, готовясь поглотить ее, а за ними скрывается все самое страшное, что только может присниться в кошмарном сне. Не выдержав, Дайана с трудом подавила готовый сорваться крик и выбежала из комнаты.

Ночью девушка спала очень плохо – как только она закрывала глаза, зловещее сооружение снова представало прямо перед ней, притягивая неведомой силой и в то же время пугая. Рано утром, усталая и не выспавшаяся, Дайана побрела на кухню, где Юшала, кряхтя, разжигал очаг. Девушка замесила муку, чтобы испечь хлеб – как вдруг наверху хлопнула дверь и раздался визгливый крик хозяина:

– Где эта ведьма, забери ее Нергал?!

Юшала испуганно взглянул на Дайану, и даже Шеки высунул встрепанную со сна голову из своего закутка. По лестнице зашлепали старческие шаги – и Бен-Аззарат ворвался в кухню. Лицо его было перекошено от злобы.

– Что ты делала в моей комнате, дрянь, мерзавка? – закричал маг, брызгая слюной и не обращая внимания на оторопевших Юшалу и Шеки. – Зачем ты входила? Отвечай, змея! – и он схватил Дайану за руку, больно сжав ей запястье.