Олаф Бьорн Локнит - Посланник мрака

– Что сделано, то сделано. Не будем отчаиваться раньше времени. Месьор Аррас, месьор Ораст, Его величество вас больше не задерживает.

По-моему, Тараск остался не слишком доволен, услышав, как ксальтоун лихо распоряжается от его имени. Однако Кофиец сдержанно кивнул, отпуская обоих придворных магов. Высоченная орясина в киноварном и малиновом снисходительно наклонила голову, прощаясь, но с места не двинулась, выжидая, пока Аррас и Ораст закроют за собой двери.

– Скоро крысы побегут с корабля, – зло бросил Тараск, когда волшебники ушли. Он выбрался из-за стола и начал бродить из угла в угол комнаты. Эту его привычку я знала: его милость отчаянно изыскивает какой-нибудь неожиданный ход. Частенько ему удается заморочить головы своим противникам, но, боюсь, однажды он перехитрит сам себя и проиграет. – Аррас уже подыскивает, кому бы продаться подороже.

Драконья голова с обшитыми золотой нитью глазницами чуть качнулась из стороны в сторону.

– Не решится. Я присмотрю за ним и за Орастом. Меня больше беспокоит пропавший Камень. Буду откровенен – если дойдет до стычки между мной и этой чокнутой девчонкой Эрде, я не ручаюсь за свою победу.

– Вот как? – Тараск остановился на полушаге и круто развернулся.

– Именно так, – голос ксальтоуна звучал сухо и, как мне показалось, вымученно-искренне. – Посему нам придется использовать против нее и так удачно избежавшего торжественного погребения в фамильной усыпальнице Эльсдорфов принца Ольтена любые доступные средства. Я полагаю, ты сделал, что мог. Преданные нам люди, затерявшиеся среди мятежников, никогда не окажутся лишними. А еще у нас есть настоящий подарок судьбы – сидящий в Башне Висельников Конан Киммериец.

Тараск откровенно фыркнул:

– Что с того? Если бы у варваров существовали девизы, этот тип выбрал бы что-то наподобие: «Пусть мир катится своим путем, а я пойду своим». Аррас прав: невозможно договориться с тем, кто желает все делать по-своему.

– Нам нет нужды договариваться с ним, – ксальтоун понизил голос, и Тараску пришлось подойти ближе. – Нам нужно его использовать. Не-ет, мы не станем запихивать его в глубочайшее из подземелий Башни и угрожать десятью страшными казнями, если он не выполнит наших условий. На следующий день после его гибели нас ждет неизбежная война с Аквилонией. Наоборот, мы отпустим его.

– Отпустим? – недоуменно переспросил Тараск.

– Конечно. Только он получит свободу не нынешним утром, а где-то через седмицу. Пусть встретит своих приятелей-мятежников возле стен Демсварта. Пусть поведает им захватывающую сказочку о том, как его держали в престрашном узилище злобного колдуна и как он удачно оттуда сбежал, проломив десяток голов. Никто не усомнится, ибо каждое слово короля Аквилонии будет истинной правдой.

– Гм, – сказал Тараск и беззвучно повторила я, пытаясь сообразить, что же затевает жутковатый приятель почти состоявшегося правителя Немедии. Тараск оказался догадливее простоватой девочки из Пограничья, медленно проговорив:

– У мятежников его примут с распростертыми объятиями. Он – старый знакомый Эрде. Девчонка и Ольтен ничего не заподозрят.

– При удачном стечении обстоятельств мы получим их живыми и вместе с Камнем, – подхватил маг. – Можно даже устроить показательную казнь самозванца и его приспешницы. При неудачном – демон с ними, пусть подыхают. Главное – заполучить обратно Талисман.

– Любопытно будет глянуть, как вытянутся физиономии у аквилонцев, когда они прослышат о новых похождениях своего обожаемого короля, – с расстановкой произнес Тараск. Этот его тон мне чрезвычайно не понравился. Он означал, что в скором времени кому-то придется очень и очень худо. Таких игрищ я не понимаю и не принимаю. Все имеет свои границы, в том числе политические интриги. Иначе мы станем похожи на свору бешеных собак, носящихся по городским окраинам и нападающим на все живое. – Как ты собираешься это сделать? И где? Здесь, в городе?

Маска отрицательно повернулась влево-вправо.

– Можно привлечь ненужное внимание. Мне нужно кое-что предпринять, и тогда завтра… то есть уже сегодня днем я вывезу нашу добычу из Бельверуса. Я отправлюсь в Лемату. Местечко уединенное, почти безлюдное и как раз неподалеку от Демсварта. Оттуда Конан волен бежать на все восемь сторон света.

– Рискованно, – сказал Тараск, но я поняла, что в душе он давно согласился со всеми предложениями своего жутковатого покровителя.

– Мы с самого начали знали, что придется рисковать, – бесстрастно отозвался колдун, поднимаясь с кресла. – Вряд ли нам представится второй подобный случай. Справимся – никто больше не посмеет даже заикнуться о незаконности твоего восхождения на престол. Этот вопрос станет запрещенным для любых обсуждений. И Чабела вкупе с ее сторонниками лично принесут тебе все положенные извинения…

Неразборчивое окончание разговора донеслось до меня уже из коридора. Я сидела, точно привязанная к стулу, и впервые в жизни ощущала пугающую растерянность. Я не знала, что мне делать. Нарушить мои неписаные правила жизни и вмешаться? Но ксальтоун и Тараск затевают такую игру, в которой проигравший или проболтавшийся незамедлительно отправляется на кладбище. Я не настолько дорога Тараску, чтобы его огорчила безвременная кончина девицы Дженны во цвете лет. С другой стороны, Конан Аквилонец мне никто. Я, конечно, уважаю человека, пробившегося с самых низов к королевской короне, но мое уважение совершенно не означает, что я должна мчаться спасать его шкуру. Это не мое дело! Я не желаю иметь ничего общего с замыслами Тараска!

«Чего ты хочешь, в конце концов? – раздраженно поинтересовалась я у самой себя. – Всегда оставаться в стороне? Не выйдет! Ты увязаешь все глубже и глубже. Тони или выкарабкивайся, Зенобия Сольскель, только делай хоть что-нибудь!»

15 день Второй весенней луны.

Целый день во замке короны царило удивительное спокойствие и благолепие. Никаких скандалов, никаких происшествий, всеобщая любезность и торжество хороших манер. Похищенные драгоценности вернулись к владельцам: с положенными куртуазными расшаркиваниями было объявлено, что грабитель изловлен бдительной стражей Бельверусского дворца и препровожден в Башню Висельников для последующего суда и надлежащего возмездия. Заморийца Кайлиени отпустили по настойчивой просьбе Просперо Пуантенского и двух благородных дам – Чабелы Зингарской и офирской графини Клелии Кассианы диа Лаурин, приговорив к уплате изрядного выкупа семейству убиенного барона Лорето и намекнув, что стоит впредь вести себя потише, ежели он не желает лишиться титула протектора. Месьор Кайлиени с нарочито смиренным видом выслушал приговор и принялся собираться в дорогу, намереваясь догнать уехавших в направлении Края Соленых Озер Тотланта, Веллана и Коннахара.