Олаф Бьорн Локнит - Торговцы грезами

Предчувствуя новый шквал нелестных высказываний в свой адрес, Конан примиряюще поднял руку:

– Ухожу, ухожу. Только помни, что ты обещал.

– Ничего я тебе не обещал, – буркнул Эзаэдро. – Сгинь, нечисть киммерийская!

– И это после всего, что я для него сделал! – оскорбленно заявил варвар, поднимаясь на ноги. – Ладно, радуйся, больше меня не увидишь. Сегодня, по крайней мере…

– Вот и замечательно! Ни тебя, ни эту ненормальную Карелу, и больше никаких чудовищ по ночам! Пропадите вы все пропадом!

Эзаэдро откинулся на подушки и сделал вид, что моментально заснул. Варвар и девушка переглянулись и вышли.

– Завтра к утру он успокоится, все обдумает и пожалеет о своих словах, – извиняющимся тоном заметила Ринга. – Просто его здорово напугали. Хочешь – оставайся, я действительно пока заправляю здесь всем и никто слова не скажет.

Конан отрицательно помотал головой:

– Мне нужно к утру вернуться. Я разыскал одно место, где еще не все нити оборваны. И знаешь, мне все больше кажется, что наше чудовище бродит где-то поблизости, а мы никак не можем его заметить.

– Это же призрак, – напомнила девушка. – Но не такой, что по ночам вылезает из могилы и завывает, пугая мирных горожан. Это оживший страх перед ночью и неназываемыми тварями, обитающими в ней…

Варвар ничего не понял, но на всякий случай согласно кивнул и пообещал:

– Призрак или не призрак, а все одно я его изловлю за хвост и намотаю кишки на уши. Никуда он не денется.

– Хорошо быть уверенным в себе, – еле слышно пробормотала Ринга. – И не верить в привидения тоже неплохо…

Они вышли в шелестящий темный сад и остановились. Луна давно зашла, наступало то загадочное время между ночью и рассветом, что кажется самым темным и издавна зовется Часом Волка.

– Все равно мы так толком ничего не смогли разузнать, – с искренним сожалением вздохнула рабирийка.

– Ошибаешься, – поправил варвар. – некоторые вещи теперь перестали быть тайной за семью замками. Вот скажи, что ты об этом думаешь…

Он пересказал Ринге свой разговор с Линдиссой, странное поручение, описал виллу «Кипарисы» и хозяйствующего на ней неразговорчивого Уркаша, а девушка молча слушала и порой согласно кивала.

– Ты правильно поступил, – заявила она, когда рассказ подошел к концу. – Если ты будешь среди них, то наверняка сможешь выведать гораздо больше. Главное – не увязнуть еще глубже.

– Может быть, – пожал плечами Конан. – Все зависит от того, когда наша рыжая лиса решит, что настала пора действовать. Мне кажется, это наверняка произойдет завтра… То есть уже сегодня днем или вечером. Слушай, может тебе лучше поехать со мной?

– Не стоит, – подумав, решила девушка. – Днем мне совершенно ничего не грозит.

– Ты запомнила, где находится вилла? Если в городе станет опасно – уходи туда.

– Хорошо, – пообещала Ринга. – Кстати, вот что мне показалось странным. Это существо… Оно было очень сильным и могло преспокойно свернуть мне шею, но почему-то не сделало этого. Оно вообще особо не сопротивлялось, только отталкивало меня и не давало как следует цапнуть. А когда появился Эзаэдро – вот тогда чудище по-настоящему разозлилось. Непонятно…

– Знаешь, у нас набралось столько непонятных вещей, что от появления еще одной тайны ничего не изменится, – заметил Конан. – Слушай, вот что я подумал… Скоро должен вернуться мой приятель, Мораддин. Он наверняка сперва отправится в «Медную подкову», где мы жили. Попробуй его разыскать и расскажи, что здесь творится, только будь осторожнее, не попадись на глаза кому не надо. Даммарос пообещал пока оставить меня в покое, но кто знает бешеного немедийца… Мне уже столько всего обещали, что, обменяй мы каждое обещание на один золотой – давно стали бы богачами. Например, милейшая Линдисса клялась рассказать все, что они задумывали. Но ей ни на медный грош не верю.

– Вот совпадение – я тоже. А как выглядит твой друг? – поинтересовалась рабирийка. – Я пошлю слуг Эзаэдро на постоялый двор или схожу сама, но как я узнаю, кто мне нужен?

– Мораддин… – варвар задумался. – Он похож на туранца, только пониже ростом. Такой лысоватый, с короткой бороденкой, глаза прищуривает. Разговаривает, словно книжник, культурно. – Ринга хихикнула. – Короче, как увидишь – сразу поймешь, что это именно он.

– Ладно, если твой Мораддин появится в Дэлираме, я постараюсь с ним встретиться. Иди, у тебя не так много времени до рассвета.

Киммерийцу действительно пора было отправляться в дорогу, если он хотел к утру вернуться на виллу «Кипарисы». Однако он не уходил, а вместо этого неожиданно крепко обнял девушку, заглянув в странные золотистые глаза.

– Ты молодец. Честное слово, жаль, что так вышло и тебе пришлось одной драться с этой сволочью.

Ринга довольно замурлыкала, точно и в самом деле относилась к кошачьему роду:

– Пустяки…

– Послушай-ка, бешеная кошка, когда кутерьма закончится, я собираюсь наведаться в Шадизар, – поделился Конан. – Конечно, городок еще тот, но умные люди везде смогут неплохо устроиться. Что тебе делать в здешней дыре? Хочешь поехать со мной?

Рабирийка неожиданно вздрогнула, осторожно высвободилась и ответила как-то невразумительно:

– Подождем, пока действительно все кончится. Может, ты тогда больше не захочешь и вспоминать, что я жила на свете…

– Что за чушь! – недоуменно возмутился варвар, но девушка уже шла к дому. На пороге она обернулась, помахала ему рукой, дверь закрылась, и до Конана долетел скрип задвигаемого засова.

– В конце концов, она не сказала «нет», – разумно заключил он. – Значит, не все потеряно. Вперед, до поместья моей рыжей заговорщицы еще топать и топать…

Госпожа Линдисса беспокоилась. Впрочем, в последние четыре или пять дней беспокойство стало ее обычным состоянием, но сегодня она просто не могла усидеть на месте. Вдова уже раз десять переставила безделушки на туалетном столике; наведалась на конюшню, лично убедилась, что ее приказ выполняется и конюхи седлают лошадей, а гонец, отправленный с посланием на виллу, давно уехал; вернулась в комнату и попыталась заставить себя задремать, но испуганно вскочила, когда рядом заурчало что-то живое.

Это оказалась всего лишь ее собственная кошка, недоумевающая, почему никто в доме не думает ложиться спать, хотя уже середина ночи. Кошка недовольно глядела на женщину сверкающими зеленоватыми глазами и стала упрямо вырываться, когда хозяйка взяла ее на руки.

– Ах, Сай, Сай, что же мне делать? – с тоской спросила у пушистого белого зверька Линдисса. Кошка, разумеется, ничего не ответила, спрыгнула со стола на пол и ушла, распушив независимо задранный хвост. – Ну как же мне быть?