Сергей Чичин - Хундертауэр

— Ой, — сконфуженно буркнул Каруоми.

— Так и надо, — успокоил его Панк. — Пошли освежимся. А ты, рыжая, ежели там нюх, или слух, или еще какое зрение мешать станет — обращайся! Авось не чужие, на плюху скупиться, поспособствуем. Поняла, нет?

Отобрал у Кижинги едва поднесенный ко рту кусок мяса на длинной белеющей кости, впился в него зубами и бодро зашагал к колодцу. Шериф потащился за ним, с величайшим трудом удерживаясь, чтобы не растянуться прямо на дорожке. А спрайта не полетела никуда — села на середину стола, распихав ножками несколько опустевших блюд, обняла всеми лапами горшочек с медом и блаженно окунулась в него рожицей.

— А скажите-ка, гноллы добрые, — припомнил Хастред об одной из первоочередных задач. — Как называются эти края, и есть ли поблизости крупные поселения? Так сказать, оплоты цивилизации?

Гноллов вопрос озадачил — они столпились поодаль и пустились в обсуждение.

— Гноллы не живут рядом с большими поселениями, — сообщил Кижинга. Он в отличие от мнительной Тайанне ничуть не был шокирован лягушачьей сущностью одного из блюд — меланхолично отщипывал от него кусочки мяса и заглатывал их, наслаждаясь редким покоем, какой только посреди леса и отыщешь. — Можно сказать, именно рядом с ними и не живут.

— Слухами земля полнится, — возразил Чумп. — Опять же ведьма откуда-то. Со щеками и всем прочим. Голокожие, они не так часто забредают далеко от социума.

Генерал у колодца, вытянув первое ведро, зажал мясо в зубах и опрокинул ведро прямо на макушку шатающегося гнолла. Как ни пытался Каруоми сохранять мужественный облик, от такого привета непроизвольно издал протяжный визг и подскочил на добрых полметра.

— Ничего, это полезно, — успокаивающе пробубнил гоблин, хлопнул его по плечу, едва не сбив с ног. — Закалка, брат ты мой, это дело такое — ничем не заменишь, — ведро, громыхая, устремилось в новый полет в жерло колодца. — Ты вот что думаешь, родился гоблин Панк с умением редкого мечника, и генералом его тут же пожаловали, и все иные регалии задурно? Ха! Нет, собака ты косматущая, тренировки и токмо они! На снегу спать порою — раз! Чтобы приучиться пальцы не разжимать, даже когда отшиблены напрочь. О скалу или там о деревья долбиться — много у вас деревьев, хорошо тебе! — два! Чтоб удар держать, а не киснуть, как вот ты, когда деревяшкой вскользь мазнут. А мух ловить не пробовал? Одной лапой в кулак! Второй! Двумя на хлопок! А не хошь ли упражнение из китонской школы: берешь осиное гнездо, швыряешь под ноги, а в каждую лапу по мечу, и скольких ос до себя допустишь, все твои?!

— Вот на это я бы поглядел, — мечтательно пожелал Хастред. — Издалека, в генеральском-то исполнении.

— И ос с кабана размером, — возмечтала эльфийка. После лягушки ей резко расхотелось налегать на мясо, так что она вяло ковырялась в горшочке с тушеными картофелеобразными плодами, обильно пересыпанными зеленью.

Панк выудил еще одно ведро, стащил с себя останки рубахи и не моргнув глазом вылил два галлона ледяного ада на свою бугрящуюся валунами мышц анатомию. Тайанне болезненно ахнула, и даже привычные ко всему гоблины синхронно поморщились.

— Это дал, — признал и Кижинга, с уважением покачивая головой. — Видел однажды, как он сквозь горящий дом пробежал. Насквозь. Спасатель…

— Кого спасал? — заинтересовался Хастред. Раз уж выпала нелегкая возиться с генералом, хоть хронику его былых деяний составить на память потомкам! — Женщину? Ребенка? Или как всегда деньги?

— Себя и спасал. За ним гнался непонятный чудо-зверь, Панк уж и не знал как отвязаться. И через озеро перемахнул, и через дом этот горящий, и через стену, и на дерево влез — так зверюга и туда взлетела…

— И кто же это оказался?

— Помощник кашевара. Летунг. Выпить хотел. У них, летунгов, нюх почище гнолльего, а у Панка во фляжке булькало…

— Хорошо! — похвалился генерал, с видимым удовольствием растираясь заскорузлыми ладонями. — Еще бы скребок лошадиный — вот бы оно, счастье! А не найдется ли у тебя среди поселян какой знатной штопальщицы? Вишь, что от одежки осталось? А воину, ежели он не совсем дикий барбарианец, не пристало светить пузом в прорехи! Дырчатость, чтоб ты знал, авторитет подрывает хуже чем разбитая морда и гзурский прононс.

К отброшенной рубахе осторожно подобралась гноллиха, подобрала и, отскочив в сторону, принялась разглядывать. Судя по тому, как покачала головой — особых перспектив у рубахи не было. Однако все-таки собрала на руку все, что осталось, и убежала в избушку, смешно, совсем по-собачьи вскидывая задние лапы.

Генерал отставил ведро, потянулся и, кивнув приплясывающему от холода шерифу, бодро вернулся к столу. Бригада его, за исключением бесконечновместимого Вово и эльфы, привыкшей к многочасовым банкетам, налупилась уже не только за все упущенное время, но и прилично впрок; сидели, опираясь локтями на стол, в ожидании гнолльего ответа на вопрос об окрестностях. Любознательный Чумп тыкал пальцем в тугое пузо объевшейся меда Фанты, та лениво отпихивалась обеими ручонками. Панк плюхнулся на первый же чурбак, одним движением придвинул к себе только что поставленный на стол олений бок, потянулся было к ножу на поясе, но передумал и, растянув добычу руками, смачно вгрызся в самую середину, так что сок брызнул во все стороны, а одна из струек легла на столешницу совсем рядом с бессильно отдувающейся спрайтой. Та возмущенно, но лениво взвизгнула, добыла из миски по соседству лесной орех и метнула в обидчика. Генерал не заметил — он кушал. В такие счастливые моменты он способен был проворонить даже окружение себя целой оравой лязгающих железом врагов. Впрочем, такие мелочи он периодически упускал из поля своего зрения даже не будучи увлечен едой или чем бы то ни было еще.

От совещающихся гноллов отделился один, приблизился к столу и сообщил, ужасно стесняясь, следующее:

— Мы не очень хорошо знаем, где живут такие, как вы, но скоро должны вернуться наши охотники — они знают земли от самого Обрыва и далеко на восход. Где-то там, на восходе, и живут такие как вы. Но не очень близко. Еще, я слышал, кто-то живет в горах на севере… Но точно может рассказать разве что наш звездочет.

— На севере горы? — Хастред нагнулся, подобрал под ногами косточку и положил ее на стол. — На восходе кто-то живет. Обрыв — там, на закате? Это тот, через который мост? Где еще жила страшила, пока мы мимо не прошли?

— Вы убили Лужу? — восхитился гнолл и оглянулся в поисках шерифа. Тот обнаружился все там же, где генерал его бросил — у колодца, сидел, привалившись спиной к венцу, и по мере сил переваривал полученные уроки. Никакой возможности привлечь его к разрешению общественных вопросов не наблюдалось.