Кирилл Довыдовский - Черная Земля

– Я прошу не считать мои слова проявлением какой-то агрессии. Это просто обещание. Наверное, в какой-то степени это не совсем честно с моей стороны, но тут уж ничего не поделаешь. Да и, конечно, вы должны быть уверены, что свое обещание я выполню. Я не знаю, как вам объяснить так, чтобы вы восприняли эти слова максимально серьезно, но какое-то понимание может появиться, если во время отплытия вы будете смотреть в сторону пристани. И еще…

Отыскав в кармане золотой – полезный стражник попался, – я взял его шестью пальцами: двумя большими, средними и указательными, и… Я не был уверен, что у меня получится, но все же попытался… Чуть согнув ее, я разорвал монету надвое.

– Вам на память.

Я протянул им по кусочку.

– Не знаю, как вы ко всему этому отнеслись, но я прошу… просто не забывайте. А я не забуду вас.

Вернувшись в зал, я с удовольствием заметил, что Мик с Кессой успели заказать еду, и ее даже принесли. Из горячего был только суп, зато к нему целый копченый окорок. Ну, и еще много чего: народу-то немало.

Большинство сразу уселось за стол – я-то уж точно уселся, – но двое помедлили.

– Здравствуй, Кесса! – произнес Лето, чуть улыбнувшись. Это были первые эмоции с его стороны за время с тех пор, как я его узнал. – Я рад тебя видеть.

– Да неужели? – Она смотрела на него, как на таракана.

– Знаешь, я и не припомню, чтобы кроме тебя меня кто-нибудь отвергал.

– А новые ощущения полезны. Расширяют сознание.

– Синяк, я смотрю, прошел, – заметил он то ли с одобрением, то ли с иронией. В любом случае грань была очень тонкой.

– Яйца больше не болят? – А вот это было по большей части пожелание.

– Да вроде нет…

– Отвалились? – вежливо уточнила Кесса.

– Зря ты так, Кесса. Я ведь к тебе, можно сказать, со всей душой…

– Мерзкая же у тебя душа.

– Гм… народ… – Слушать было интересно, но не во время же еды! – Хочу напомнить вам, что до определенного момента все мы в одной лодке. И в это время лучше обходиться без конфликтов. Это всех касается.

– Пусть тогда это чмо ко мне не подходит! – выпалила Кесса.

– Уверен: он не будет. – Я перевел взгляд с нее на Лето: – Так ведь?

– Конечно, – легко согласился он. Хотя по нему не определишь – легко или трудно, согласился или сделал вид.

– Вот и прекрасно. Да, и ты, Мик, тоже расслабься.

– Я? – Друг сделал удивленное лицо.

– Ну, не я же, так?

– Гм… Хорошо.

Какое-то время я ел, но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Пришел черед объяснить всем план. Стоило мне начать им рассказывать, – и сразу:

– Нет!

– Алента, пойми…

– Нет, не пойму! Потому что глупо сейчас, когда все начало устраиваться…

– Но ведь не начало еще, – возразил я. – Пойми, я бы никогда вас не оставил, тем более после того, что случилось с… гм… В общем, сейчас на это есть много причин. Во-первых, никто, кроме меня, не сможет обеспечить вам нормального выхода. Во-вторых, без меня вам будет безопаснее. В-третьих, у меня еще есть тут дело.

– Ну, какое может быть дело?!

– Есть одно.

Алента посмотрела на меня неверяще. Потом вдруг вцепилась в Мика:

– Ну, ты-то ему скажи!

Наверное, в нем она могла бы найти себе союзника. Парень выглядел понуро. Конечно, если бы я предложил ему остаться, он бы только порадовался, но… так нельзя было поступить.

Друг глянул на меня:

– Если Кай считает, что так будет лучше, то…

Вздохнув, он пожал плечами. Вид у него был потерянный.

Мы стояли на пристани, окруженной множеством мелких суденышек. По большому счету, все это было мусором, но свою роль он выполнял. За поломанными мачтами, потрепанными парусами скрывался «Новый путь». Это был вовсе не океанический путешественник – скорее, маневренный речной кораблик, но перевезти несколько пассажиров через не самое широкое в мире море было в его силах. Большего и не нужно.

Большинство уже поднялось на борт, рядом со мной стоял Мик.

– Ты мог бы защитить корабль, находясь на борту, – произнес он, глядя на меня. Было немного странно видеть его серьезным. Незнакомое выражение на лице.

– Я должен остаться.

– Обязательно один?

– Нет. Не обязательно. Обязательно, чтобы кто-то из нас поехал с ними – Алентой и Кессой. Мы ведь ничего не знаем об этих аанцах, а уж Лето точно нельзя доверять.

– И, несмотря на это, ты хочешь остаться, – мрачно сказал Мик. Было видно, что он расстроен. Кажется, даже обижен.

– Думаешь, я тебя бросаю? – спросил я.

– Нет, – покачал он головой. – Я… не думаю. Просто…

– Посмотри.

Я вытащил талисман из-под рубашки:

– Это единственное, что осталось мне от матери, – сказал я, поднеся амулет к его глазам. – Только этот кусочек дерева, и все. Ни имен, ни историй. Ирвин говорил мне, что она умерла, когда я родился: пожертвовала собой, чтобы сохранить мне жизнь. Мне кажется, тогда он не врал. Поэтому я хочу постараться разузнать о ней. Дело в том, что те смуглые гвардейцы, про которых я тебе рассказывал, что-то знают об этом рисунке на талисмане. Я должен узнать, что именно.

– Для тебя так важно прошлое?

– Для меня важно настоящее, но если я буду только и делать, что бояться его потерять, рано или поздно это случится. Сейчас я верю, что в Аане с вами все будет хорошо. Вад с Натаном кажутся мне порядочными, насколько это возможно, а Лето – здравомыслящим. Я не думаю, что они станут вам вредить.

– Только что ты говорил, что мы ничего о них не знаем.

– Да. Именно потому мы не можем остаться оба.

Секунду Мик смотрел на меня, казалось, еще более расстроенно, потом грустно, совсем невесело улыбнулся:

– Ты опять обманул меня.

– Наоборот. Ты единственный, кому я сказал все, как есть.

– Чтобы обмануть.

– Может быть, и поэтому, а может, потому что ты мой друг. Настоящий. В деревне, да и вообще никогда, у меня таких не было. Я думал, ты поймешь.

– Нет, не пойму. Мне всегда казалось, что если оно у тебя есть – настоящее, то нужно держаться к нему поближе. Что же касается тебя… я тебе доверяю. Хоть ты и дурак.

– Значит, ты и сам дурак.

– Скорей всего.

Мы обнялись на прощание, и спустя несколько минут я остался в одиночестве.

Одиночество. Странное ощущение. Пожалуй, я был всегда одинок, но прежде это никогда не выходило на первый план. Сначала у меня был Ирвин, потом появились друзья: Алента, Мик, Кесса. Да и Ирвин, если подумать, никуда не исчезал: остался в моей голове, в моем сердце.

А вот теперь это чувство. Друзья уехали – и сразу ощущаешь разницу. Кажется, ответственности меньше, свободы, наоборот, больше: все хорошо, только… какая-то странная тишина вокруг, пустота. У меня есть целый мир, я чувствую его, но не отделаться от ощущения, что не все в нем на своих местах.