Кирилл Довыдовский - Каятан

Приступить к выполнению задания Кирон решил на следующее же утро после встречи с Хасатом. Три дня это немало, но только если все время будет использовано впрок.

Постоянного места жительства у Кирона не было ни в Туалоне, ни где-либо еще. Так уж получалось по жизни. Сначала просто не было денег, чтобы купить дом или, на худой конец, снять комнату на время, большее чем «недельку перекантоваться». Потом, после начала тесной работы с «советником короля Термилиона по внутренним вопросам» надобность пропала. Он больше не задерживался нигде надолго. Это уже была привычка – основа его личной безопасности.

Выбравшись из ночного убежища, – как всегда на одну ночь – около девяти утра, Кирон отправился навестить один из своих тайников. Собственного особняка с подвалом, как и своей лаборатории у него не было – один из минусов его работы.

Идти было недалеко и, разумеется, не случайно. Кирон намеренно искал место для ночлега поближе к схрону. Всего через десяток минут он зашел в нужный тупик.

Три высоких деревянных стены, пара намертво закрытых дверей, давно поросших травой, и одинокое чердачное окно с торчащим из него непонятным хламом на высоте метров шести.

Удостоверившись, что за ним никто не наблюдает, Кирон нащупал между бревнами знакомую щель и быстро полез вверх. Маршрут был знакомый, и вскоре он кончиками пальцев зацепился за пустую раму. Втолкнув свободной рукой мешающие доски внутрь – очень, очень аккуратно, – Кирон потратил лишние секунды, чтобы не ввалиться в комнату сразу, а замереть на узкой перегородке.

Оглядев помещение и убедившись, что в его отсутствие никто здесь не побывал, Кирон уцепился обеими руками за идущую под потолком балку и до середины комнаты с размерами пять на пять метров добрался, ни разу не коснувшись пола. Мягко опустившись на пыльные доски, он подкрался к дальней от окна стене – той, где располагалась когда-то наглухо заколоченная им дверь. Впрочем, она и в то время выглядела заброшенной. Несколькими очень аккуратными движениями Кирон снял тонкие, но прочные петли с арбалетных крючков, установленных на максимальную чувствительность. Расположенный у окна широкий деревянный щит, соединенный с арбалетными крючками тремя крепкими нитями, был установлен на четырех тонких металлических штырях – наступишь, арбалеты выстрелят. За месяцы его отсутствия система могла и ослабнуть, но не настолько, чтобы не наделать лишних дырок в незваном госте, либо в неосторожном хозяине.

Помимо окна, двери, арбалетов и большого количества хлама, почти до половины скрывающего стены, в комнате был еще и потрепанного вида матрац, лежащий на небольшом расчищенном участке у стены слева от окна. В особо «горячие» денечки Кирону приходилось ночевать в местах и похуже.

Растащив в углу завал из десятка досок и кучи старых тряпок, Кирон облегченно вздохнул: сундук остался нетронутым. В Туалоне у него был еще один схрон – а также по тайнику в Карсуэ и в одной приграничной деревеньке в Карануте, – но потерять этот было бы особенно неприятно. Здесь хранилось самое ценное.

Метр в длину, по полметра в высоту и ширину, сундук весил сорок два килограмма только пустым: чтобы затащить его наверх, пришлось приложить немало усилий, – и представлял собой произведение магического искусства. Покрытый тонкой, но очень тяжелой каменной плиткой, внешне сундук большой ценностью не казался, однако впечатление было обманчивым. За обшивку «решеткой» – причем не какой-нибудь третьесортной, только остаточные эманации и скрывающей, а тратской «узкой», – внутреннюю «остановку времени», практически полную, и настроенный на опознание замок пришлось выложить полтора десятка полновесных золотых сервов, и это еще со скидкой да по большому знакомству.

Легонько коснувшись гладкого черного камня, заменяющего замок, Кирон почувствовал легкое покалывание и… больше ничего. Значит, камень владельца опознал, и щедрой струи «астральной желчи» в лицо вместо плавного поднятия крышки ждать не следовало. «Астральная желчь» – искусственно синтезированный магический яд, поражающий нервную систему, с легкостью преодолевая магические шиты малой мощности: в течение пяти секунд успевает распространиться на полтора десятка метров вокруг, а еще через пару мгновений без остатка всасывается в астрал.

Кроме вполне ожидаемой пары мешочков, наполненных презренным металлом, внутри было множество вещей с куда менее предсказуемыми показаниями по применению, – особенно если видишь их впервые.

Приземистый глиняный горшочек с прозрачной крышкой, наполненный очень неаппетитной коричневой массой с частыми островками чего-то красновато-тошнотворного: мазь для заживления, в меру дорогая, в меру вонючая; с того света не вытащит, но недостающий кусок мяса нарастить поможет, в крайнем случае – облегчит страдания. Полтора десятка миниатюрных флакончиков с жидкостями разных цветов и текучести, закрепленных в боковой стенке – эликсиры и зелья на все случаи жизни, незаменимые при работе под прикрытием «дырки». Арбалет – разумеется, тратский, значительно компактней, бесшумней и большей пробивной силы, чем те, что обеспечивали сохранность Киронова тайника; кроме того, в эту игрушку можно было зарядить сразу три болта, хотя крючков было всего два – пара болтов была заряжена так, чтобы ее спускала одна и та же нить, болты направлялись под маленьким углом друг к другу. Три десятка арбалетных болтов: двадцать обыкновенных стрелок и десять штук зачарованных, причем не только на стандартные дальность и пробивную силу, но и на преодоление легких магических щитов; два «шершня» – по сути, простые арбалетные наконечники, но с прикрепленной к самому кончику тонкой иголочкой – жалом черной пчелы. Набор метательных ножей – хоть и тратского производства, но без всяких магических свойств. Вороненая кольчуга двойного плетения – настоящее произведение магического искусства, – к сожалению, его последняя «легенда» наличия такой роскоши не предполагала. Пяток герметичных литровых бочонков, наполненных «кимской пылью»: шумно, зато – никакой магии. Несколько средней силы амулетов: четыре «универсальных щита», три «солнышка», одна очень мощная «воздушная волна» – Кирону досталась абсолютно бесплатно, но как ее применить, он до сих пор не придумал. И – многоразовая самовосстанавливающаяся «темнота».

Самым ценным из всего – был меч: за его сохранность Кирон беспокоился больше всего. Последняя сохранившаяся семейная реликвия – все, что осталось Кирону от прадеда, единственного человека в семье, родством с которым можно было гордиться.

В розыгрыше собственной кончины, превратившей недовольного судьбой инара – тогда еще второго ранга – в личного помощника сильнейшего мага Термилиона, Кирон видел только одну по-настоящему негативную сторону: у него не было возможности понаблюдать за выражением папашиной физиономии, когда тот узнал о пропаже. Кирон был просто не в состоянии представить более приятного для себя зрелища. Сто двадцать сантиметров старой термилионской стали, зачарованной несколько веков назад, но все еще пробивающей любой магический щит и помнящей кровь своего создателя, – сила, гордость и память последнего настоящего воина некогда великой семьи.