Гарри Тертлдав - Мост над бездной

Если ученые священники, размышляющие над священными писаниями Фоса, увидят, как могут обстоять дела в реальном мире… то что дальше? Будет ли реальный мир иметь значение для людей, поглощенных проблемой того, каким станет мир грядущий? Едва ли. Но он имел отчаянное значение для Ршавы — и прямо сейчас, если прелат хотел и дальше жить в этом мире.

— Мы приближаемся, — тихо сказал он.

— Знаю, — еще тише отозвалась Ингегерд. — Видите кого-нибудь? Дикари оставили кого-то лошадей охранять?

— Не знаю… Погоди. — Кажется, за тем деревом что-то шевельнулось? Да, несомненно. — Да. Один есть, вон там.

— Прокляните его, святейший отец. Если в вас есть святая сила Фоса, прокляните его.

Ршава не знал точно, какая в нем таится сила и откуда он ее черпает. Прежде, когда он хотел вызвать ее, находясь в спокойном состоянии, он терпел неудачу. Сможет ли он превратить эту силу в оружие, такое же надежное, как лук или копье?

Он показал на степняка.

— Проклинаю тебя, — сказал он, гадая, что случится дальше.

Хамор упал лицом в снег.

Ингегерд схватила Ршаву за руку и взвизгнула, как обрадованная девочка:

— Вы смогли, святейший отец! Клянусь благим богом, смогли!

— Значит, сделал, — пробормотал Ршава, все еще удивленный. Он не был уверен, далеко не был, что сделал это силой, посланной Фосом. Но и переживать из-за своих сомнений в тот момент он не собирался. Он проклял степняка, и степняк умер. Что еще имело значение? На взгляд прелата, ничего. — Пошли к лошадям, уберемся отсюда поскорее, — сказал он.

— Хороший совет, — согласилась Ингегерд, все еще глядя на него, словно на какое-то поразительное явление природы. Увидев этот восторг, Ршава ощутил себя вдвое выше, вдвое шире и раз в восемь сильнее, чем был на самом деле.

Они быстро обвязали лошадей поводьями, затем сели на тех, на которых ехали прежде. Все хаморские лошадки спокойно последовали за ними: животные были привычны идти на длинном поводу.

— Думаю, остальные кочевники немало удивятся, когда вернутся и обнаружат, что их лошади пропали.

— Думаю, удивятся, — тепло отозвалась Ингегерд. — Может быть, вам стоило весь лес проклясть?

Ршава уже думал об этом. Он поднял руку, словно нацеливая стрелу. Затем покачал головой:

— Что бы ни находилось во мне, сейчас этого нет.

— Жаль. Хаморы в лесу ваше проклятие заслужили.

— Я могу сделать лишь то, что могу. Я даже не знал, сумею ли свалить того хамора, пока не попробовал.

— Я вас не виню, — быстро ответила Ингегерд. — И никогда не буду вас винить. То, что вы можете делать, уже чудо несравнимое. Но раз я увидела немногое, можно ли винить меня за то, что хочу больше увидеть?

— Только не я, — покачал головой прелат. — Я никогда не стану тебя винить.

Теперь в ее взгляде появилось нечто еще, кроме почтительного восхищения.

— Там, среди деревьев, вы сказали, что одного варвара прокляли, потому что он на меня напасть хотел, — медленно проговорила она.

— Сказал, — согласился Ршава.

— Я вам за это благодарна, вы уж правильно поймите, святейший отец, — еще медленнее продолжила она. — Но, может быть, стоит еще раз вам напомнить, что я Гимерия жена. И все еще надеюсь мужа отыскать.

— И я надеюсь, что ты его найдешь. Я буду помогать тебе в том, что поручил мне сам Гимерий, — ответил Ршава, и большая часть сказанного им была правдой. А первая фраза? Наверное, нет. Ему захотелось спросить Ингегерд, что она станет делать, если не сможет отыскать Гимерия или узнает, что тот погиб. Он подумал об этом, но промолчал. Такой вопрос, решил он, или разозлит ее, или насторожит. А Ршава не хотел ни того ни другого.

Прелат обернулся. Они уже далеко отъехали от рощи. Один из хаморов вышел из нее и уставился на юг, несомненно гадая, как могли исчезнуть все их лошади. Ршава рассмеялся, но лишь на секунду. Если хотя бы один верховой кочевник найдет других, они могут пуститься за ними в погоню.

Ингегерд тоже оглянулась и увидела то, на что не обратил внимания Ршава:

— На севере тучи собираются. Надвигается снегопад. А я надеялась, что их больше не будет.

— Тогда нам следует поискать укрытие. Не хочу, чтобы снегопад застал нас на открытом месте. — Если в голосе Ршавы и послышалась тревога, кто бы стал его за это упрекать? Он не видел поблизости ничего способного послужить укрытием, хотя бы рощи.

— У нас столько лошадей, что мы не замерзнем, даже если придется в снегу ночевать. — В голосе Ингегерд звучала уверенность, которой не чувствовал Ршава. — Но и вы правы, святейший отец. Лучше бы найти укрытие.

Ршава указал вперед, на низкий холм:

— Может быть, оттуда мы увидим что-нибудь подходящее.

Он не особенно в это верил, но иногда надежды сбываются. Они поехали вперед. Ветер уже начал крепчать. Воздух тоже посвежел и стал пахнуть влагой и снегом.

Поднявшись на вершину холма, прелат и его спутница воскликнули, радостно удивленные. Невдалеке они увидели ферму и амбар. Жил ли кто-нибудь на ферме в эти тревожные дни — уже другой вопрос; но строения в любом случае защитят их от метели.

Снег начал вихриться вокруг путников еще до того, как они подъехали к ферме. Вблизи Ршава увидел, что дом поврежден огнем. Прелат крикнул, но ему ответила лишь тишина. Они с Ингегерд отвели лошадей в амбар, которого тоже коснулось пламя. Но это их не очень встревожило: хаморские лошадки терпели в степях и не такие трудности, и вряд ли еще один снегопад их погубит.

К этому времени Ршава уже перестал тревожиться о том, погубит ли его и Ингегерд очередная метель. Если бы не было войны и он вернулся бы за стены Скопенцаны, то жаловался бы на скверную погоду. А местные уроженцы смеялись бы над ним, называя изнеженным южанином. И все были бы довольны.

Нынче же счастье включало вещи более простые — или, скорее, более близкие, осязаемые. Прожив еще один день, люди были счастливы. Избежав врагов, они были счастливы. А увидеть, как эти враги падают замертво… Да, Ршава возрадовался, когда хамор-часовой рухнул в снег!

Прелат не обнаружил в полуразрушенном фермерском доме замерзшие трупы, и это его также порадовало. Люди, жившие здесь прежде, наверняка сбежали до того, как хаморы подожгли дом. Ршава помолился, чтобы люди успели добраться до укрытия или окруженного стенами города прежде, чем их могли нагнать варвары.

Даже прося у Фоса этой милости, прелат гадал, много ли пользы принесет его молитва. Похоже, благой бог все его прежние молитвы игнорировал. Ршава не знал, почему Фос отвернулся от него и от всей империи Видесс. Но ведь отвернулся — и лишь слепой, по мнению прелата, мог бы в этом усомниться.

Ветер за стенами дома завыл в полную силу. Снег летел почти горизонтально. Но каменные стены и то, что осталось от крыши, давали хоть какую-то защиту.