Олег Авраменко - Игры Вышнего Мира

— НЕТ! — в отчаянии закричала Герти. — ЭЙНАР, НЕТ!

Она сделала рывок, и на этот раз ей удалось освободиться от Сущности. Лишь тонкие нити ещё тянулись к её рукам и голове, но она решительно разорвала их и, продолжая кричать «Эйнар! Эйнар!», бросилась к Ларссону, над которым уже склонился Ильмарссон. Он воздействовал на парня диагностическим заклятием и, когда плачущая Герти подбежала, быстро успокоил её:

— С ним всё в порядке, дорогая. Никаких повреждений нет, он просто в обмороке.

Герти опустилась на пол, обняла своего возлюбленного и зарылась лицом в его волосы.

А Марк взглянул на Ривала де Каэрдена, который в этот самый момент с величайшей досадой смотрел на Ульриха Сондерса.

— Ну что ж, — произнёс Вышний, — получай свои цветочки и голубки. Подавись ими! — После чего растаял в воздухе.

Инга не слышала последних слов де Каэрдена, но его исчезновение заметила.

— Так, ладно, — сказала она. — Хорошо то, что хорошо кончается. Теперь посторонитесь, друзья, сейчас я верну нашу беглянку на место.

Марк, Андреа и Гвен послушно отошли в сторону, но это оказалось ни к чему. Облако Сущности по-прежнему не желало подчиняться Инге. Несколько секунд оно висело неподвижно, затем медленно поплыло по коридору в направлении Герти…

Хотя нет, вдруг понял Марк. Не к ней, совсем не к ней…

А вот Инга этого не поняла и распорядилась:

— Заберите отсюда Герти, поскорее! Мастер Ильмарссон, срочно вызывайте Нильса.

Не успела она это договорить, как в воздухе рядом с Беньямином Шолемом возник кот — но вовсе не Нильс, а какой-то другой, чёрный, худощавый. В следующее мгновение он превратился в поджарого вороного жеребца и призывно заржал.

«Ну вот, ещё один кот-попрыгун, — подумал Марк без всякого удивления. — Интересно, сколько их ещё на свете?…»

— Давайте её сюда! — сказал Беньямин мастеру Аль-Нури и госпоже Корелли, которые пытались оторвать Герти от Ларссона. — Я мигом её увезу.

— Нет, не надо.

Это произнесла Абигаль. Она легонько потрепала гриву коня, от чего тот снова стал котом, и смело зашагала навстречу Сущности, завороженно глядя на неё.

— Аби, стой! — испуганно воскликнул Беньямин. — Что ты делаешь?!

— Я знаю, что делаю, — ответила она, не оборачиваясь; голос её звучал отрешённо. — Я всё поняла… почувствовала… это моё…

Беньямин хотел побежать за ней, но споткнулся на ровном месте. Конечно, не сам — ему помог Ульрих Сондерс, воспользовавшись сногсшибательными чарами.

— Не мешайте ей, — сказал он, заслонив собой Абигаль от мастера Ильмарссона, госпожи Костелло и мастера Аль-Нури. — Всё равно не помешаете, только себе навредите.

Когда Абигаль соприкоснулась с голубым искрящимся облаком, Гвен охнула, а Андреа ещё крепче вцепилась в плечо Марка. Инга лишь обречённо вздохнула — она уже догадалась, что не будет не вспышки, ни грохота, а произойдёт нечто совершенно другое.

И это произошло неожиданно быстро. На сей раз Сущность не ведала сомнений, как в случае с Герти; она сразу обволокла Абигаль и стремительно впиталась в неё. Через несколько секунд не осталось ни единого клочка голубой дымки, ни единой золотой искорки. Была только Абигаль — с виду такая же, как прежде, разве что её взгляд неуловимо изменился. Марк не мог толком понять, что же такого особенного появилось в её глазах, и за неимением более подходящего слова назвал это сокровенностью…

К Абигали подошёл Сондерс, опустился перед ней на одно колено и наклонил голову.

— Благослови меня, Госпожа! Сочту за честь стать твоим первым учеником.

Абигаль изумлённо воззрилась на него:

— Ради всего святого, мастер Сондерс, встаньте! Какое ещё благословение? Почему я должна вас учить? Вы уже взрослый, сами можете учиться.

У Ульриха был такой ошарашенный вид, словно его огрели чем-то тяжёлым по голове.

— Но разве… разве ты не призвана учить людей праведной жизни?

— Конечно, нет. Это было бы насилием. Ведь каждый по-своему понимает праведность. И каждый сам выбирает, как ему жить. Я не собираюсь никого принуждать.

— А что же ты будешь делать, Госпожа?

— Ещё не решила, — честно призналась Абигаль. — Наверное, любить. Любить людей, любить весь мир, любить всё живое в нём. Это так просто и приятно! Мне нравится любить.

Марк, Андреа и Инга обменялись быстрыми взглядами. Инга послала им мысль:

«Ну и ну! Мессия-хиппи, кто бы подумал! Хотя, возможно, это и к лучшему…»

— А впрочем, — продолжала Абигаль, — ещё я должна творить чудеса. То есть, получать магические результаты без примения магии. Это мне тоже нравится.

Она подошла к Беньямину Шолему, который потрясённо таращился на племянницу. Но обратилась она не к нему, а к его коту:

— Ральф, чего бы ты хотел больше всего на свете?

— Говорить, — тотчас ответил кот, на пару секунд замолчал, а потом повторил по слогам, словно смакуя каждый звук: — Го-во-рить…

Громко и пронзительно мяукнув, Ральф стал прыгать по коридору, распевая какую-то песню и при этом жутко фальшивя. Марк понял значение этой сцены, лишь когда Абигаль улыбнулась Беньямину и сказала:

— На следующие пару месяцев отложи все свои дела, дядя Бен. Ральф от тебя не отстанет, пока не выговорит всё, что накипело у него на душе за многие годы молчания.

После этого Абигаль подступила к сидевшей на полу Герти, которая обнимала всё ещё бесчувственного Ларссона.

— Ну, тут никаких чудес не требуется. Разве что… так, мелочи. А остальное уладится само собой. Верь мне, Герти. — Наклонившись, она поцеловала подругу в лоб, затем выпрямилась и посмотрела на Марка: — А вот тут никакие чудеса не помогут… Мне не помогут, — с грустью уточнила Абигаль и перевела взгляд на Андреа. — Вам очень повезло, госпожа Бреневельт. Я вам завидую. По-доброму завидую и желаю счастья.

Марку стало страшно неловко. А между тем Абигаль повернулась к Ильмарссону:

— Я вот подумала насчёт учёбы, главный мастер…

— Боюсь, — произнёс он с улыбкой, — я буду вынужден зачесть твои выпускные экзамены автоматом. Зачем мучить учителей, если ты и так сдашь всё на отлично.

— Спасибо, — сказала Абигаль. — Но я, вообще-то, хотела попросить о другом. Мастер Сондерс говорил, что я должна учить. Это мне тоже нравится, я люблю учить — но только не взрослых и не праведной жизни. Я бы хотела учить детей, учить их магии, и самой тоже учиться. У вас. Я знаю, вы меня многому научите.

Марк никогда не думал, что когда-нибудь увидит Ильмарссона, которого кто-то поставит в тупик. Но Абигали это удалось. Главный мастер смотрел на неё и просто не знал, что ответить.

— Да, понимаю, — говорила девушка, — это очень необычно. Мне только в ноябре будет шестнадцать, я ещё не училась в академии, и вы можете сказать, что я не готова быть учительницей. Но госпожа Корелли вам подтвердит, что я отлично разбираюсь в бытовой магии, и на уроках она часто поручала мне работать с отстающими девочками. У меня это хорошо получалось — ведь правда, госпожа Корелли? Я смогла бы работать у вас ассистентом?