Олег Авраменко - Власть молнии

— Зачем ты это сделал? — проскрежетал Читрадрива. — Ты же терпеть меня не можешь. А толку от меня сейчас никакого, одна обуза…

— Дурак, — сказал Пеменхат. Дыхание с хрипом вырывалось из горла. — Ты спас меня тогда, в лесу… Карсидар рассказал, что это ты… и в трактире. А разве я неблагодарная свинья? Надо платить…

Пеменхат умолк и закрыл глаза. Силы быстро покидали его. Он чувствовал, что, припав к нему, плачет вздрагивая Сол, слышал, как Карсидар дерётся с кем-то на мечах…

Вроде бы сделалось светлее. Что это? Люди говорят, когда умираешь, возникает яркий свет. Неужели это… конец? Лязг мечей смолк. Сол перестал плакать. Зато бешено заржали стреноженные кони. И раздались вопли…

Старик едва сумел разлепить веки. И понял, что у него начался бред. Мимо растерявшегося, опустившего меч Карсидара медленно шёл Читрадрива. Его фигура казалась гигантской, она заслоняла редкие деревья, возвышалась над горами. Читрадрива сжимал в руках огромный меч, испускавший бледный голубоватый свет. А на указательном пальце правой руки ослепительно сверкала яркая голубая звезда. Враги в ужасе падали перед ним на колени, валились под ударами меча, точно снопы от порывов урагана, кое-кто пытался удрать…

Чёрный ледяной ветер подхватил и играючи закружил Пеменхата. Старик почувствовал, что проваливается в бездонную пропасть, и потерял сознание.

…Он сидел на траве, держа на коленях голову Силипы. Изуродованные клещами палача руки жены тянутся к нему, ощупывают рану на плече.

— Пем, дорогой… я ухожу. Нет сил… Обещай мне, что всё будет, как мы мечтали… Всегда…

— Да, родная, ненаглядная моя.

— Ненаглядная… С одним глазом? Кому я такая…

Она вся напряглась, вытянулась — и застыла. Как-то сразу окаменела. Сердце нестерпимо болит. А плечо прямо огнём жжёт…

Стоп! Ведь тогда он был ранен в левое бедро, до сих пор шрам остался, перед дождём ноет. Как же так?..

— …должен выжить. Я уже сделал всё, что мог. Рана, конечно, тяжёлая, но старик силён, хоть и потерял много крови.

Пеменхат почувствовал, что ему действительно очень холодно, и открыл глаза. Было ещё довольно темно, но небо уже приобрело слегка зеленоватый оттенок, как бывает в ненастную погоду перед рассветом. На этом фоне чётко вырисовывались три силуэта, два больших и один поменьше. Кажется, все живы.

— Вот, уже очнулся.

Это голос Читрадривы, он прямо перед ним. Пеменхат со стоном приподнял голову и увидел, что на указательном пальце гандзака до сих пор надет перстень, только теперь вправленный в него камень не горит, а время от времени вспыхивает голубыми искорками. Князь Люжтенский рассказывал что-то там насчёт перстня. Неужели тот самый? Верно, Векольд отдал его Карсидару.

— Где те? — прежде всего спросил Пеменхат, хотя ответ знал наперёд.

— Они были, и их нет, — неопределённо сказал Читрадрива, памятуя нелюбовь Пеменхата к его методам.

— Наколдовал, значит, — сказал старик и тяжело вздохнул.

— Если бы! — вмешался в разговор Карсидар и смущённо кашлянул. — Жаль, ты не видел наихрабрейшего воина всех времён в деле. Он рубил налево и направо, и ни мечи, ни стрелы его не брали. Даже у меня так не получилось бы. Прямо как в сказке!

— Рубил? — слабо удивился Пеменхат и вспомнив обрывки бреда поинтересовался:

— А где ты меч взял? Или топором бился?

— Подобрал. — Читрадрива вытянул перед собой оружие, смущённо повертел им и добавил:

— Это меч того мерзавца, который ранил тебя. Неплохая штучка. Вот Карсидар ещё научит меня фехтовать…

— Ты и так умеешь, — перебил его Карсидар.

— Но с камушком на пальце, — поправил Читрадрива и повернул руку так, чтобы Пеменхат как следует рассмотрел перстень.

— Значит, всё же колдовство, — прошептал старик.

— Да уж. Наш герой и не заметил, что пока сброд разгонял, попутно пару деревьев перерубил. Этот, — Карсидар пнул ногой лежавший рядом труп, — перед вылазкой меч наточил, так на лезвии ни единой зазубринки не осталось. Представляешь?

— Кто же их привёл? — спросил Пеменхат.

Карсидар цыкнул сквозь зубы, Читрадрива кашлянул в кулак, а Сол сказал:

— Чаток.

— Как я понимаю, этому болвану не давала покоя мысль, что я вернусь на хутор и отобью у него наследство, — пояснил Карсидар. — Настоящий идиот. Но, поскольку он указывал нам дорогу, то лучше всех знал, куда мы направились. Видимо, сразу после нашего отъезда в Толстом Бору объявился отряд наёмных головорезов. Их возглавлял один недоносок, чью постную рожу я мельком видел в замке. Ленное владение ему подавай, видите ли!

Карсидар мотнул головой и презрительно фыркнул.

— И выбрал же момент, подлец! Если бы он попробовал сделать это раньше, полагаю, князь бы ему голову снёс.

— А так её срубил Читрадрива, — с уважением сказал Сол.

Гандзак смущённо потупился и с непередаваемым выражением произнёс:

— Видел бы это папаша, думаю, остался бы доволен мной.

Пеменхат хотел поддержать его, сказать, что так и надо, что хватит злиться на князя за воображаемое преступление и пора отнестись к нему как должно. Но Карсидар неожиданно произнёс:

— Кстати, в княжеском замке я видел один интересный портрет. Я всё не мог понять, на кого похож изображённый на нём дворянин. А теперь понял — на тебя, Читрадрива. Это же твой родственник.

— Ага, вот что ты… имел в виду… — заговорил Пеменхат, но обессиленно умолк. От правого плеча по телу уже полз жар, а руку он и вовсе не чувствовал.

— Тебе становится хуже, — заметил Читрадрива. — Сол отвезёт тебя назад, на хутор.

— Я с вами! — запротестовал было мальчик, но Карсидар сказал безапелляционным тоном:

— Читрадрива дело говорит. Во-первых, почтенному Пеменхату нужен покой и уход. Ты же не допустишь, чтобы твой хозяин умер?

— Я и по дороге могу помереть, — обронил старик.

Однако Карсидар неумолимо продолжал:

— Во-вторых, мы поднимаемся всё выше в горы, продвигаться дальше с лошадьми становится трудно. Думаешь, мне не жаль расставаться с Ристо? Но приходится. Отведёшь его на хутор и накажешь Векольду от моего имени, чтобы хорошенько заботился о коне. И в-третьих, старым бездетным людям невесело будет без сына. Чаток погиб, я с Читрадривой ухожу в Ральярг, и ещё неизвестно, вернусь ли назад. Поэтому не ходи с нами, а возвращайся в Толстый Бор и оставайся со стариками. Я так приказываю, мальчик. И боюсь, иного выхода у тебя попросту нет.

Сол обиженно засопел, насупился, но ничего не ответил.

— Вот и славно, — сказал Карсидар и пошёл к тому месту, где изредка позвякивали сбруей стреноженные кони.

Через некоторое время он вернулся, ведя под уздцы Ристо и маленькую лошадку Сола. Лошадь гандзака и мул трусили следом.

— Читрадрива, помоги.