Олег Авраменко - Воины преисподней

Неказистая вышла могилка, да что поделаешь! Тем более, павших коней обычно просто бросают на дороге, а Карсидар не мог поступить с Ристо, как с другими погибшими скакунами! Слишком сильно он привязался к своему коню, слишком многое пережили они вместе…

Карсидар вернулся в лагерь совершенно расстроенный. Даже на стреноженную татарскую кобылу, которая мирно пощипывала молоденькую сочную травку и на которой ему отныне предстояло ездить, поглядел с безотчётной ненавистью. Хотя чем эта кобыла перед ним виновата? Разве тем, что принадлежала человеку из ненавистного племени дикарей. Но с таким же успехом он мог ненавидеть, к примеру, поднятый с земли татарский меч, щит, стрелу какую-нибудь, шапку… Глупо и бессмысленно испытывать человеческие чувства к вещам или неразумным тварям!

Карсидар закрыл глаза и впервые за весь день почувствовал, что его слегка познабливает. Приложил ладонь ко лбу — кожа оказалась мокрой от пота. Заболел он, что ли?

Руки мелко тряслись, колени подгибались. Через час Карсидару стало настолько плохо, что он даже не смог поужинать, только время от времени пил мелкими глотками холодную воду, которую набрал в котелок, но так и не вскипятил. Возможно, его болезненное состояние следовало отнести на счёт утреннего шока, когда Карсидар внезапно растерял все свои способности и почувствовал полнейшую беззащитность. Но почему он так испугался? Разве испытывал прославленный в Орфетане мастер нечто подобное, когда бывал ранен прежде? И разве не доказал и своим бойцам, и татарским псам, и себе в первую очередь, что и без всякой колдовской силы по-прежнему остаётся мастером, отличным бойцом?

Скорее всего дело в чарах, которые насылал на него вражеский колдун. Этим вполне объяснялось состояние подавленности и постепенно одолевающее Карсидара недомогание. Но особое беспокойство вызывала простреленная голень. Рана воспалилась. Кровь никак не останавливалась, наоборот, всё ещё потихоньку сочилась, пропитывая тряпичную повязку, которую приходилось время от времени менять.

Карсидар долго терпел, не желая показывать перед другими свою слабость. Наконец почувствовав, что его бросило в жар, кликнул ратников, рассевшихся вокруг ближайшего костра. Те мигом подбежали к воеводе, осмотрели рану, переглянулись, покачали головами. Один из воинов остался с Карсидаром, прочие удалились и через несколько минут привели седоусого, сухопарого, морщинистого, но крепкого ещё старика, к которому исключительно все воины относились с большим уважением.

Прежде Карсидар не особенно задумывался, чем вызвано такое почтение. Как-то он спросил об этом тестя, но Михайло проворчал, что Вячко (так звали старого ратника) — человек пропащий, что с ним лучше не иметь дела, а оставить его в покое, пусть живёт, пока живёт. Зная характер Михайла и его взгляды на жизнь, можно было смело и безошибочно заключить, что старик «знается с нечистым», как это здесь называлось. Карсидар «прощупал» тогда помыслы Вячка и убедился: он не больший колдун, чем митрополит Иосиф, который считал, что от его молитвы вода способна стать «святой».

— Послушайся доброго совета, любезный зятёк, — ответил Михайло, когда Карсидар высказал ему свои соображения, — и не рассуждай о том, чего не знаешь.

Когда же Карсидар собирал армию для похода против татар, то был очень удивлён, узнав, что Михайло включил Вячка в обоз.

— Говорю же тебе, не суйся, куда не след! — раздражённо ответил тесть на его замечание. — Вячко — человек опытный, если что, пригодится. Пусть идёт с нами.

Пока Карсидар жил среди русичей, он неоднократно убеждался, что, заявляя о неприязни к колдовству, ведовству, ворожбе и магии на словах, на деле эти люди отнюдь не гнушались прибегать ко всем перечисленным «мерзостям», только делали это исподтишка, тайно. Достаточно вспомнить, как его обожаемая жёнушка ворожила «на жениха» в тот самый вечер, когда они с Читрадривой выбрались из поруба. Да и в церкви, в святом, по их понятиям, месте священники охотно исполняли многочисленные поганские обряды и важно величали их церковными таинствами! Так же точно Михайло предпочитал держать под своим началом «колдуна» Вячка, хотя вслух называл его пропащим.

И вот Карсидар вплотную столкнулся с искусством старого ратника, который под вечер переправился на левый берег, предвидя, что его услуги могут кому-нибудь понадобиться. Вячко внимательно осмотрел простреленную голень, осторожно ощупал вспухшие края отверстия, оставленного стрелой, прищурив серые с маленькими жёлтыми крапинками, необыкновенно пронзительные глазки, посмотрел на изнемогающего Карсидара, погладил своё выпуклое, совершенно лысое темя и, более не мешкая, перешёл к делу. Послав одного из воинов за водой, другого — нарвать какой-то травы, старик велел остальным отойти подальше и принялся нашёптывать загадочные слова:

Произнеся это трижды и трижды заставив Карсидара в соответствующем месте сотворить крестное знамение, старый ратник омыл рану речной водой, которую зачерпнул шлемом первый воин, приложил зелье, нарванное вторым, и перевязал голень. А в конце ритуала выхватил из костра обуглившуюся с одного конца ветку и этим обугленным концом, на котором ещё тлели оранжевые огоньки, с силой ткнул в сырое место на земле, куда стекала вода с раненой ноги. Зашипело, повалил дым, от которого стало тяжело дышать. Вячко хрипло закашлялся, но, несмотря на это, продолжал шептать что-то уж совсем неразборчивое.

— А теперь, воевода, ложись-ка спать, — посоветовал он и махнув рукой, сказал остальным:

— А вы ступайте подальше, дайте ему отдохнуть.

Оставшись один, Карсидар лёг на кучу хвороста, наваленную около костра, пристроил под голову седло, накрылся плащом. Ночь наползала на лагерь русичей, мгла поглощала всё вокруг, и от этого становилось как-то неуютно, жутко… Или это темнеет в глазах?! Вот уже и редкие окрики часовых заглушает странный писк, похожий на комариный… Порождённые горячкой видения разбегались и путались, как тесные и грязные улочки предместья Коптема. Вот, кажется, красивый город, и в таком живописном месте расположен, а вода тамошнего озера — просто хрусталь. Зато от нагромождения лачуг в предместье делается так тоскливо… Недаром там случилась прескверная история с Читрадривой… Или связанная с Читрадривой…