Олег Авраменко - Протекторат (Призрачная реальность)

«Ты так сладко спал, что я не решилась будить тебя. Ухожу по делам, вернусь после обеда. Целую, Тори».

Часы показывали без четверти десять. Сегодня была суббота, выходной, так что я позволил себе ещё немного поваляться в постели, с удовольствием вспоминая вчерашнее и думая о том, как всё-таки странно устроен человек. Целых пятнадцать лет, со времени смерти жены, мне никак не удавалось полюбить другую женщину. Это, впрочем, не значило, что все эти годы я жил бобылём и не пытался найти для своей дочери мать — искать-то я искал, да только без особого энтузиазма, скорее ради проформы, заранее убеждённый в том, что мне не найти такую, которая могла бы сравниться с Ольгой. У меня было несколько романов, но протекали они весьма вяло, без сильных чувств как с той, так и с другой стороны. И вдруг меня словно прорвало: сначала я, как сдурел, влюбился в свою шестнадцатилетнюю клиентку, а потом повстречал Тори — и сразу понял, что все пятнадцать лет ждал именно её. Одну её — и никого другого. А моё увлечение Алёной служило только одной цели: чтобы я, в расстроенных чувствах, оказался в нужное время в нужном месте и встретился там со своей судьбой. Всё это здорово отдавало фатализмом, но такой фатализм, оптимистический фатализм, был мне по душе…

Наконец я выбрался из постели, принял холодный душ, побрился, оделся и потопал на кухню. Как раз в тот момент, когда я туда вошёл, раздался мелодичный перезвон кухонного лифта, сигнализируя о том, что уже прибыл завтрак, который я заказал из спальни ещё перед душем. Я достал из кабинки лифта тарелки с омлетом и грибным салатом, налил в стакан томатного сока и приступил к еде.

Вскоре в кухню впорхнула Юля, одетая в лёгкий цветастый халатик. На лице её сияла улыбка.

— Приветик, па! Сегодня хорошее утро, правда?

— Здравствуй, зайка, — ответил я. — Утро замечательное. Ты уже завтракала?

— Ага. — Дочка присела по другую сторону стола. — Вместе с Тори. Она ушла час назад. Просила передать, что к вечеру обязательно вернётся.

Я непроизвольно улыбнулся.

— Надеюсь, она тебе понравилась?

— Очень! — с жаром ответила Юля. — Тори такая классная! Умная, красивая, интересная… — Она склонила голову набок и внимательно посмотрела мне в глаза. — Это моя будущая мама?

— Почему ты так решила?

— Потому что сейчас ты весь цветёшь. Потому что раньше ты никогда не приводил домой своих знакомых женщин — кроме как по делу, разумеется. Потому, наконец, что лучше Тори ты всё равно никого не найдёшь. Лучше просто не бывает.

— Ты даже не спросила, как давно я её знаю.

Юля безразлично пожала плечами:

— А хоть и только со вчерашнего дня. Это не имеет значения. Главное, что она подходит тебе. И мне тоже.

Я хмыкнул, доедая салат. По всему было видно, что Тори не теряла времени даром и уже успела покорить Юлино сердце. Я ещё не встречал человека, который излучал бы вокруг себя столько обаяния. Дочка совершенно права: лучше я никого не найду. Да и искать не хочу. Вопрос лишь в том, согласиться ли Тори стать матерью пятнадцатилетней девочки и, по совместительству, женой сорокалетнего мужчины…

Между тем Юля приготовила мне кофе с молоком и подала чашку на стол.

— Спасибо, — сказал я. — Кстати, вчера меня никто не искал?

— Искали, да ещё как. Дядя Ричи, тётя Агнешка, господин Габров и его внучка — твоя клиентка. Она, между прочим, звонила мне раз пять или шесть, а поздно вечером, где-то в тринадцать, когда я уже собиралась ложиться, заявилась собственной персоной — принесла чек от своего деда и какой-то кейс. Сказала, что он твой, хотя раньше я его у тебя не видела. Надеюсь, там нет бомбы.

— Где он?

— И чек и кейс в твоём кабинете.

— Хорошо, сейчас посмотрю.

Допив кофе, я прошёл в свой кабинет. Небольшой чёрный кейс, о котором говорила мне дочь, лежал у меня на столе. Я догадывался, что в нём может быть, и не обманулся в своих ожиданиях — он был заполнен аккуратным пачками новеньких, ещё пахнущих краской банкнот Федерального банка Дамограна. Такого количества наличности я не видел за всю свою жизнь, да и вообще я не мог вспомнить, когда в последний раз держал в руках бумажные деньги.

Поверх пачек банкнот лежал конверт, в котором я обнаружил пластиковую карточку с видеозаписью, квитанцию за подписью Томаса Конноли о выдаче мне наличными гонорара за конфиденциальные юридические услуги, а также письмо от того же таки Конноли:

«Уважаемый господин Поляков!

Я не могу принять Ваш отказ от вознаграждения, не в моих привычках брать что бы то ни было, ничего не давая взамен. Вы освободили мою дочь из тюрьмы, и теперь я перед Вами в неоплатном долгу. Эти деньги — самое малое, чего заслуживают Ваши труды, и, к сожалению, единственное, чем я могу Вас отблагодарить.

Всю сумму передаю наличными, чтобы до того момента, когда Вы решите (и если решите) задекларировать её, никто не узнал о наших контактах. Я улетаю с Дамограна и больше сюда не вернусь, поэтому месяца через два-три мои политические противники перестанут интересоваться Вашей планетой, и тогда Вы сможете без опаски воспользоваться полученными деньгами. Какую их часть заработал мистер Леклер, оставляю на Ваше усмотрение.

Ещё раз благодарю за всё, что Вы сделали для Элен.

С уважением,

Я отложил в сторону письмо и внимательно перечитал квитанцию. Она была составлена по всей форме и позволяла избежать любых проблем, связанных с налоговой отчётностью. Фискальные органы, конечно, удивит, за какие же услуги я получил такой бешеный гонорар, но никаких деталей моего сотрудничестве с Конноли они требовать не станут — наши законы охраняют конфиденциальность отношений адвокатов с клиентами. После выплаты налогов и отчисления положенных конторе процентов у меня останется примерно четверть необходимой для покупки яхты суммы, а другие три четверти я уже скопил за последние десять лет. Что же касается Ричарда, то с ним я рассчитаюсь просто — сделаю пайщиком своей яхты. Уверен, что он не станет возражать.

Я переложил деньги из кейса в сейф, туда же отправил и письмо с квитанцией, после чего опустился в кресло и вставил в считывающее устройство карточку. Как я и ожидал, над консолью возникло изображение Алёны. Одетая в длинное зелёное платье, маленькая и хрупкая, она парила передо мной в воздухе, похожая на сказочного эльфа. Её лицо было бледным, нефритовые глаза лучились грустью.

— Здравствуйте, Игорь, — заговорила она. — Я пыталась дозвониться до вас, но вы не отвечали, и вот я решила связаться с вами таким образом. Чтобы попрощаться…

Несколько секунд Алёна молчала, нервно покусывая губы. Затем продолжила:

— Завтра вечером я улетаю с отцом. Хотя, наверное, вы будете смотреть эту запись уже завтра, а значит для вас я улетаю сегодня. Улетаю насовсем. Как и вы, отец не верит в мою невиновность, поэтому спешит увезти меня с Дамограна, пока я ещё на свободе, пока меня снова не арестовали. Дед и бабушка полетят вслед за нами на рейсовом корабле. Мы договорились встретиться с ними на… впрочем, это не важно. Важно то, что я больше никогда не вернусь на Дамогран, который стал для меня родиной. Мне не хочется улетать, но вместе с тем я не хочу оставаться на планете, где все считают меня убийцей… в том числе и вы. Особенно вы. — Она покачала головой. — Нет, лучше улететь. Если вы будете далеко, я, может, сумею смириться с тем, что вы… что вы думаете обо мне плохо, что для вас я лгунья и преступница… — Алёна умолкла, смахнула с ресниц слезу и подалась вперёд, к невидимому мне пульту. — Прощайте, Игорь. Счастья вам и удачи.