Юлия Набокова - Легенда Лукоморья

Василиса же сидела, словно набрав в рот воды, и кот чуть выпустил коготки, призывая Ягу ответить гостю.

– Зашем пожаловал, добрый молодеш? – прошамкала Василиса.

Кот, нервно подергивая хвостом, с тревогой наблюдал за Чернославом. Но тот никаких признаков узнавания не выказывал, как подобающее восприняв и облик Бабы-яги, и ее голос, и Варфоломей расслабился, похвалив себя за смекалку. Испокон веков к Яге приезжали добры молодцы в поисках похищенных и пропавших невест, жен или сестер. Баба-яга направляла их по верному пути, давала совет, как одолеть злодея-похитителя и вызволить зазнобу. За тем же прибыл и Чернослав. Меньше всего он ожидает найти пропавшую невесту в избушке Бабы-яги, а значит, обмануть его не составит труда.

– Беда у меня, – отрывисто сказал Чернослав, подтверждая мысли кота, – невесту мою нареченную, Василису Премудрую, похитили из отчего дома.

Как ни старалась Василиса вжиться в образ Яги, при упоминании своего имени подавилась мякишем и закашлялась. Варфоломей еще глубже вонзил коготки, и кашель перешел в утробный стон.

– Бабушка, ты что? – вздернул брови Чернослав.

– Кхе-кхе, – откашлялась Яга, – ждоровье уже не то, што в молодошти. Так што, говоришь, ш твоей невештой?

– Похитили, – нервно повторил Чернослав, глядя в пол. – Весь царский двор усыпили колдовством злодейским, а когда оно развеялось, Василисы не нашли.

Василиса с котом на пару озадаченно примолкли. Выходит, ее бегство из дома родители расценили как похищение? А чародейство, совершенное Василисой, приписали неведомому колдуну? Так это же…

– Жамешательно! – каркнула Яга.

– Что замечательно? – Чернослав нахмурил брови и склонил голову. Черные как угли очи молодца встретились с зелеными кошачьими, блестевшими из-под лавки. Варфоломей вздрогнул – словно в студеную январскую прорубь провалился. Яга всегда говорила, что глаза – окна души. У самой Яги они были бездонным колодцем, хранящим на дне вековую мудрость хозяйки. У Василисы очи, что летнее озеро, – прозрачные, ясные, ласковые. У молодцев, прежде приходивших в избушку за советом, глаза были подобны грозовому небу и отражали кручину, разъедавшую сердце. А у Василисиного жениха глаза были черные, как угли в бабкиной печи, и притом ледяные, как вода в январской проруби.

– Жамешательно, што ты приехал ко мне, голуба! – прошамкала Баба-яга.

– Значит, ты знаешь, где Василиса? – Чернослав так и подался вперед.

– Как же не жнать? – уверенно выдала Яга. – Баба-яга все жнает, все примешает.

– Уж я тебя, бабушка, одарю, уж я век не забуду! – поклялся Чернослав.

– Кошей, – прошамкала Яга, и кот от неожиданности выпустил когти. – Уй!

– Что? – не понял Чернослав.

– Кошей – тот жлодей, што твою жажнобу похитил, – убежденно сказала Яга.

Весть Чернослава не порадовала. Он как-то весь поник и посерел лицом. Василиса же, напротив, приободрилась и похвалила себя с правильным выбором. «Закручинился, касатик, – с ехидством отметила она, глядя на горе-жениха. – Оно и понятно, кому охота связываться с самым страшным колдуном Лукоморья?»

– Ты верно знаешь? – хмуро переспросил Чернослав. – Не путаешь, старая?

– Я хоть и штарая, – оскорбилась Яга, – да умом покрепше молодых буду. Вернее не бывает. У Кошея твоя Ващилиша.

Кот под лавкой шевелил ушами, стремительно соображая. Сейчас Чернослав спросит, как найти дорогу к замку Кощея, да велит открыть ему средство, как колдуна одолеть, д Василиса сама о том не ведает, ведь настоящая Яга про Кощея ей ни словечком не обмолвилась. Дался же ей сейчас сам Кощей, не могла кого другого назвать! «Ой погорим», – беспокоился Варфоломей, когда неожиданно Чернослав встал с лавки и, кинув на стол тугой кошель, стремительно вышел вон.

Василиса, забыв про образ дряхлой старухи, метнулась к окну, сверкнув красными сафьяновыми сапожками. Кот утробно мяукнул – что же ты, хозяйка, творишь?!

– Уехал, – не веря себе, выдохнула Василиса, проследив, как вооруженный отряд скрылся с глаз, и сглотнула остатки мякиша, комом ставшие в горле. – Уехал, Варфоломеюшка!

Она подхватила кота на руки и благодарно прижала к груди.

– Уехал! Не признал! Поверил! Ведь он поверил, как думаешь? – Она пытливо уставилась в кошачьи глаза.

– Поверил, поверил, – проворчал кот, вырываясь и спрыгивая на дощатый пол. – Скажи мне только, зачем ты Кощея оговорила?!

Василиса испуганно ойкнула.

– А что, нельзя? Но ведь так складно получилось… Мой побег восприняли как похищение, а всем известно, что девиц в наших краях крадут или Змей Горыныч или Кошей. Змей ворожить не умеет, а Кощей тем и знаменит.

– И не жалко тебе жениха? – мякнул кот. – Погубит ведь его Кощей.

– Хорошо бы, – кровожадно сверкнула глазами Василиса. – Только надежды на то мало. Не сунется к нему Чернослав. Видел, как он разом поник? Нет, не поедет Чернослав меня вызволять, своя жизнь ему дороже. Авось забудет про меня совсем.

…И тут раздался оглушительный стук в дверь, и избушка покачнулась на курьих ножках, возмущенно хлопнув ставенками.

– Ох, виновата! – донесся приглушенный голос избушки из топившейся печки. – Варфоломеюшку-баюна заслушалась, проглядела незваного гостя!

– Может, сделаем вид, что никого нет дома? – шепотом предложила я.

– У Бабы-яги всегда все дома! – с достоинством парировал кот.

От требовательного стука в дверь избушка ходила ходуном и повизгивала:

– Ох, супостат! Вот злодей!

– Может, постучит да перестанет? – предположила я.

– Кто там? – спросил у избушки кот.

– Кузьма! – кряхтя, отозвалась избушка.

– Этот не отстанет, – проворчал кот, а я в панике покосилась на пакет с маскарадным костюмом Бабы-яги.

– Не успеешь, – озвучил мои опасения Ив.

– Того и гляди, дверь с петель снесет, – с беспокойством заметил кот.

– Я сейчас ему снесу! – пригрозил Ив и шагнул к сеням.

– Стой! – Я схватила его за рукав. Куда, спрашивается, лезет, не зная ни одной русской сказки? – Я сама!

Варфоломей что-то мяукнул, но я уже вышла из горницы, быстро пересекла сени и распахнула дверь. Гость, настырно настукивающий по ту сторону, не устоял на ногах и слетел с крыльца, подняв в воздух целое облако пыли.

– Меня, добра молодца, с крыльца спускать! – вопило, чихало и фыркало облако. – Готовься к смерти, премерзкая старуха!

С этими словами молодец наконец поднялся на ноги, нахлобучил на лоб шлем, который явно был ему велик, и взглянул в глаза обидчице. После чего сделал козью морду и с пренебрежением выплюнул:

– Ягу зови, чернавка!

– Кто? – опешила я. – Это я чернавка?

Этот сморчок меня за самую низшую служанку принял?

– Чернавка ты и есть, – высокомерно задрав нос, продолжил незваный гость. – Платьем проста, лицом черна…