Антон Вильгоцкий - Зло не дремлет

– Я ведь уже сказал – нужно выбить дверь.

– Но как? – с легким раздражением в голосе вопросил Борланд. – Не ногами же! Я мог бы попробовать головой – она у меня достаточно крепкая. Но, боюсь, дверь окажется все же гораздо крепче.

– Сделать это вполне в твоих силах, – уверенно произнес Кин. – Я знал это, потому и призвал именно тебя.

– Неужели никого покруче не нашлось? – удивился Борланд. – Вот архимаг Дорнблатт, например…

– К сожалению, все прочие, кто мог бы мне помочь, давно мертвы, – сказал Кин. – Дорнблатт, говоришь? Я никогда о таком не слышал.

– Давненько ж ты здесь сидишь, – присвистнул Борланд. – Дорнблатт уже больше ста лет возглавляет Академию магии в Эльнадоре.

– Я же говорю – время моего заточения в этом месте исчисляется уже столетиями, – промолвил Кин. – Академия… Вот ее я помню. Бывал там когда-то. Очень давно.

– Так, говоришь, я должен знать способ расколотить эту дверь? – Борланд вернул разговор к основной теме.

– Ты его знаешь.

– Что ж, надо подумать. – Весельчак принялся копаться в памяти, перебирая все известные ему заклинания. Вряд ли здесь могли пригодиться «летающее лезвие» или «кислотная стрела». Может быть, «заморозка»? Ну да, обратить камень двери в лед, а потом разбить или растопить огнем. Нет. Слишком уж она толстая.

«А ведь, пожалуй, я действительно знаю нужные слова», – подумал Борланд, вспомнив о том, как они с Заффой и Ревенкрофтом проникли в склеп Архун-Коллака. Тогда, на Кладбище криков, Заффа применил какое-то мощное заклинание, разнесшее на куски преграждавшую вход древнюю каменную плиту. Настолько мощное, что лавочник сам после этого был превращен в камень все тем же мессиром Дорнблаттом. Осталось только вспомнить, как оно звучало. Да. Есть.

Борланд вложил меч в ножны и несколько раз беззвучно произнес слова заклинания. Он очень надеялся, что на этот раз удастся все сделать правильно и вместо желаемого результата в коридорчике не возникнут какие-нибудь серебряные гномы или, тем паче, золотые демоны…

Весельчак отошел от двери шагов на десять и, выбросив руки вперед, начал читать заклинание:

– Барко…

В этот момент его левое запястье обхватили чьи-то холодные пальцы. Борланд, вздрогнув от неожиданности, оборвал заклятие на полуслове и ошарашенно уставился на того, кто помешал ему договорить.

– Ты? – изумленно выдохнул Весельчак. – Но как…

– Потом расскажу, – отмахнулся вновь прибывший. – Идем отсюда.

И устремился ввысь, увлекая за собой Борланда.

– Нет! – закричал из узилища Кин. – Нет, вернись!

Но Борланд уже не слышал его. Он просыпался.

– Неужели нет в Арлании такого уголка, где нельзя было бы наткнуться на тебя? – недовольно пробормотал Борланд, выбрался из-под одеяла, уселся на край кровати и зажег свечу.

– Где-то я это уже слышал, причем совсем недавно, – усмехнулся его ночной гость и сел напротив – на табурет. – Да, точно, Заффа при встрече сказал мне то же самое.

– Заффа? Когда ты его видел?

– Я, можно сказать, только что от него. И знаешь, нашему толстячку тоже не терпится увидеться с тобой.

– Чего же он хочет? – Борланд удивленно вскинул брови, хотя удивляться следовало другому – присутствию Ревенкрофта в его комнате и, уж конечно, в только что оборвавшемся сне. – Неужели недоволен размером своей доли? Но я ведь поделил награду поровну.

– Об этом я ничего не знаю, – пожал плечами вампир. – В любом случае дело не в деньгах. Дело в тебе.

– Ума не приложу, что во мне может быть такого особенного, из-за чего меня почти никогда не оставляют в покое, – улыбнулся Борланд.

Он уже знал, что этот вампир – «свой», и не опасался внезапного нападения.

– А вот есть. Это, в принципе, стало сюрпризом не для тебя одного. Но, думаю, Заффа сможет лучше все объяснить.

– Так он что – сейчас где-то поблизости?

– Нет. Заффа в Эльнадоре. В Академии. Возобновил свое обучение.

– О, так, значит, я был прав тогда, в Билане! – обрадовался Весельчак. – Дорнблатт разрешил-таки ему вернуться. Что ж, я рад. Но только… что могло произойти, если мое присутствие вдруг понадобилось в столице? Меня хотят представить архимагу?

– Наверное, без аудиенции у Дорнблатта не обойдется, – кивнул Ревенкрофт. – Но это не главное.

– Так в чем же дело?

– Вкратце сложившуюся ситуацию можно описать одним словом. И это слово – «дзерг».

Борланд страдальчески закатил глаза.

– Только вновь не это, – простонал он и с надеждой посмотрел на упыря: – Что, без меня никак?

– Так вот он каков, прославленный герой Схарны: ленив и труслив, – съязвил вампир. – Не обижайся. Я понимаю, работенка не из приятных, но дело, похоже, обстоит так, что тебе придется в нем поучаствовать, хочешь ты того или нет.

– С чего бы это? – нахмурился Борланд.

– Существует древнее пророчество… – Ревенкрофт заговорил нудным голосом школьного учителя: – В котором сказано, что когда на земле Схарны вновь появятся дзерги, помешать им вернуть былое могущество сможет только один человек, которому суждено будет стать спасителем мира. В пророчестве он назван Освободителем.

– Ну, а я-то здесь при чем?

– Это предсказание выгодно отличается от многих других, – уточнил вампир. – В нем гораздо больше конкретики. Несколько очень явных признаков указывают на то, что будущий Освободитель нашего мира сидит сейчас передо мной. Это ты, Борланд.

– Тебе известно мое настоящее имя? Значит, Заффа все тебе рассказал?

Ревенкрофт молча кивнул.

– Что?! – словно опомнившись, воскликнул тут Весельчак. – Я – Освободитель Схарны? Слушай, ну, это же просто смешно. Я, конечно, умелый воин, тут уж скромничать нечего. Но разве этого достаточно, чтобы биться с ордами живых мертвецов, черных колдунов и этих мерзких дзергов, орком будь они проклепаны? Не верится, – сам ответил он на свой вопрос.

– Ты ведь уже победил однажды дзерга, – возразил Ревенкрофт. – И пока что ты – уникальная в своем роде личность.

– Да, но там… – начал было Борланд и тут же осекся.

Он хотел рассказать вампиру о том, что Архун-Коллака на самом деле убил не он, а вызванный магами из Дома хранителей крылатый великан – кельдер. О том, что он, Борланд, не имел и не желает иметь никакого отношения к древним тайнам, пророчествам и проклятием. И о том, наконец, что до конца жизни растить свиней, картофель и виноград ему хотелось бы гораздо больше, чем размахивать мечом и бормотать заклинания. Так, по крайней мере, подсказывал здравый смысл.

Однако помимо оного смысла в характере Борланда присутствовали и другие черты. Именно благодаря им Весельчак раз за разом оказывался втянут в авантюры, в которые вовсе не желал ввязываться…

«Освободитель Схарны… Тролль побери, а вдруг это правда? И даже если неправда, почему бы и не попробовать? До сих пор ведь получалось водить окружающих за нос… На этот раз и уровень ответственности, конечно, выше, но… в случае провала можно будет переложить ее на тех, кто неверно истолковал пророчество. Ну, если жив останусь, конечно. А в случае успеха… О, тогда не только герцоги и бароны, но и правители мировых держав станут почитать за честь покупку поросенка с фермы прославленного героя Борланда и бутылочки-другой из его винокурни».