Антон Вильгоцкий - Зло не дремлет

Да, белые маги тоже, бывает, обращаются к ним за помощью. Гораздо чаще, чем привыкли думать обыватели. Но, в отличие от чернокнижников, которым демоны нужны лишь для того, чтобы их посредством сеять страх и разрушения, адепты Света обычно используют эти сверхъестественные создания для прорицания будущего. Или же, как сейчас Дорнблатт, – для прояснения кое-каких спорных вопросов прошлого…

Комнату вызова освещало множество разноцветных длинных свечей. На полу были начертаны два круга, расписанных изнутри причудливыми рунами и узорами. Нарисовал их еще Ингардус – однажды и навсегда. Использованная при этом заговоренная краска не могла стереться или потускнеть. Это все тому же чернокнижнику, у которого нет доступа ко многим приемам из арсенала белой магии, приходится всякий раз малевать новые фигуры – мелом, кошачьей кровью или особым составом, приготовленным из могильного праха. Впрочем, черные колдуны крайне редко вызывают высших демонов: те для них слишком сильны. А чтобы заклясть беса рангом пониже, вовсе не обязательно изучать геометрию – достаточно и простого заклинания контроля.

Среди волшебников был в ходу анекдот о нерадивом школяре, который, готовясь к экзамену по геометрии, решил прибегнуть к помощи потусторонних сил. Раздобыв где-то магический гримуар, парень узнал, что может вызвать себе в помощь доброго либо же злого демона – соответственно начертив на полу пентаграмму или гексаграмму. Злой демон школяру был, разумеется, ни к чему…

И вот ритуал исполнен. Дым рассеялся, и в комнате материализовался ужасный демон. «Что тебе нужно?» – громовым голосом вопросило чудовище. «С геометрией у меня проблемы», – запинаясь, пролепетал новоиспеченный «заклинатель». «Ну, это я уже заметил», – ухмыльнулся демон, выходя из неумело нарисованной на полу фигуры…

Правды в этой байке, конечно, содержалось на один клевок болезной канарейке. Высшая магия призывания – особенно если речь шла о демонах – была куда более сложным делом.

Стоя в центре меньшего из кругов, Дорнблатт взмахнул волшебной палочкой, распечатывая проход между слоями, и выкрикнул слова призывающего заклятия, закончив его именем нужного существа:

– Демон, обитающий во тьме внешней пустоты, явись на Схарну вновь, заклинаю тебя! Демон, пребывающий за Сферами Времени, услышь мой зов! Демон, чья сущность – Хаос и Зло, явись, твой господин призывает тебя! Я разбиваю твои оковы, печать снята, пройди через врата и ступи на землю Схарны! Явись, Бельд-Резен! Явись! Явись!

По лаборатории, едва не сдернув язычки пламени с горевших повсюду свечей, с гулом пронесся ветер. Большой круг наполнился багрово-черным дымом, в котором проглядывали очертания громадной человекоподобной фигуры. Косматое облако некоторое время кружилось там, подобное скованному урагану, а после мелкими клочьями разлетелось по сторонам, явив взору ректора Академии того, кто был выдернут им из тонкого слоя реальности…

Демон напоминал человека лишь общей структурой тела: ноги, руки, голова… Ноги его, правда, оканчивались не ступнями, а черными раздвоенными копытами. Рук было не две, а четыре – мускулистых, с длинными когтистыми пальцами. А голова – о, ее-то уж никак нельзя было назвать человеческой. Даже видя демона прямо перед собой, Дорнблатт не смог бы с точностью сказать, на какого зверя тот больше смахивает своей «мордашкой». Длинные изогнутые рога придавали потусторонней твари сходство с громадным козлом, но ряды блестящих зубов наводили на мысль о волке или медведе. А торчавшие из кожи демона многочисленные крючки и шипы роднили его уже с гигантскими пауками, что обитают в мертвых лесах Диких земель – там, где текут зловонные ручьи, наполненные серой мертвой водой.

Кожа демона отливала алым. А за спиной у него топорщились большие черные кожистые крылья. Но, несмотря на свой страхолюдный облик, явившийся на зов ректора экземпляр был далеко не самым отвратительным из тех, что можно встретить там, откуда он пришел.

Огромные желтые глаза с треугольными зрачками, не мигая, уставились на Дорнблатта:

– А, это снова ты, – равнодушно произнес демон, оглядевшись по сторонам. – Видишь, все вышло, как я тогда и сказал. Чего тебе нужно на этот раз?

– Ты помнишь меня, Бельд-Резен? – удивленно рассмеялся архимаг. – А ведь прошло столько лет!

Он действительно уже обращался раньше к этому демону – более века назад, аккурат перед тем как выдвинуть свою кандидатуру на пост ректора Академии. Тогда Дорнблатт желал узнать, гарантирована ли ему победа на выборах. И, разумеется, ритуал вызова проходил в тот раз не в стенах Академии, а в собственном доме архимага – особняк Дорнблатта, где ректор, впрочем, появлялся довольно редко, стоял в городе неподалеку от Королевского квартала.

– Для тебя – может быть, – все так же безразлично сказал Бельд-Резен. – По мне, так мы расстались только вчера. Говори же – зачем ты призвал меня? Хочешь узнать, удастся ли тебе сделаться властелином мира?

– Нет, Бельд-Резен, на этот раз я хочу спросить тебя не о будущем, – покачал головой Дорнблатт. – Мне нужно выяснить, являюсь ли я человеком, от которого зависит судьба этого мира.

– В определенной степени – да, – ответил монстр, склонив свою рогатую башку. В сердце старого мага вновь разгорелся костерок надежды. – Но – самую малость, – тут же добавил Бельд-Резен, повергнув Дорнблатта в уныние. – Ты, безусловно, один из тех, кто изменит лик этого мира, но твое место – не первое в боевом строю.

– Понятно. – Дорнблатт досадливо цокнул языком. – Что ж, благодарю. Можешь идти домой.

Архимаг вновь поднял палочку и произнес вторую часть заклинания, позволяющую демону освободиться и вернуться в тонкий слой реальности. Ушел Бельд-Резен куда менее эффектно, чем появился: просто растаял в воздухе, словно мираж в Тенларской пустыне. Вместе с ним растаяли и честолюбивые чаяния ректора Академии.

– Значит, избранник судьбы – вовсе не я, – вслух произнес Дорнблатт. – Но тогда кто же? И где, тролль побери, его искать?

Волшебник был так расстроен, что снизошел до ругательства, которое считал уместным лишь в устах бандитов и солдатни.

Слухи об ужасном происшествии в деревне Зейнон медленно, но неуклонно расползались по Арлании, зароняя семена леденящего страха в сердца ее обитателей. Слухи эти постепенно обрастали все более жуткими подробностями: ведь каждый рассказчик, порой даже невольно, добавлял что-нибудь от себя. А некоторые, в силу присущей многим людям привычки неслабо приврать, излагали трагическую историю таким образом, будто сами были в ту ночь в Зейноне и видели гибель деревни собственными глазами. Сотый человек, слышавший этот рассказ, передавал по цепочке сто первому уже совсем другую информацию, согласно которой в Зейноне бушевали сто черных колдунов, тысяча троллей, десяток воскресших дзергов и еще какие-то совсем уж немыслимые чудовища – они, само собой, были рождены неуемной фантазией сплетников.