Эйв Дэвидсон - Сын Неба. Странствия Марко Поло

Никто, разумеется, не осмелился напрямую сказать императору «нет». Но наиболее почтенные из придворных лам и шаманов, пользовавшиеся у Хубилай-хана особым уважением, отважились испустить нечто вроде вздоха. Потом добавили:

— Облачные драконы, о Сын Неба, тщетно будут искать себе кобыл в привычных местах случки.

— Пусть лучше займутся дождем, — кратко ответил Сын Неба, намекая на испускаемую драконами молнию, что опорожняет облака влаги, и на игру «в тучку и дождик» как пристойное название амурных занятий у учеников бессмертного Лао-цзы.

Затем великий хан подобрал свои роскошные царские одеяния, на которых в тот день золотой нитью по багряному шелку вышиты были три дракона, и, вместе с бдительным белым соколом на монаршем запястье, покинул Императорские Конюшни. Ибо все знали, что, подобно своему безжалостному деду Чингису, Хубилай-хан не упустит даже малейшего случая поохотиться.

Полноводная река Янцзы-цзян неслась теперь мимо величественных Лиловых гор, разукрашенных осенней листвой, и мимо сторожевых пагод портового города Нанкина. Здесь отряд высадился на берег, намереваясь добраться до Великого канала у прелестного города Сичжоу конным порядком. На лицах людей выражалась нескрываемая радость. Вот они снова в окружении всамделишных людей и селений — а не духов и чудищ, призраков и иллюзий.

Бодро направившись прочь от людного речного порта, отряд вскоре достиг невысокой череды туманных холмов, где веющий осенью ветерок осыпал с деревьев ржавые листья. А там на глаза им попалось нечто весьма странное…

— Вряд ли это еще одна чертова иллюзия, — пробормотал Маффео, когда, остановив коней, все уставились на высящийся перед ними лесистый отрог.

— Похоже, целая монгольская орда решила перекрыть нам путь, — угрюмо отозвался Пикколо и спешно принялся перебирать свои нефритовые четки.

В безмолвном изумлении Марко оглядывал марширующую прямо к ним громадную армию. Вот целые эскадроны конных лучников и арбалетчиков в пластинчатых доспехах и увенчанных шипами шлемах. Вот несметное полчище пехотинцев с короткими пиками и длинными мечами. И все звучным басом вытягивают монгольские боевые гимны под заунывные посвисты степных дудок. Тут Марко с облегчением понял, что грохота барабанов пока еще не слышно. А сигнал к атаке у монголов мог подать лишь барабанный бой.

В самом центре устрашающей армии Марко разглядел эбеновую сторожевую башню, что покачивалась на спинах четырех татуированных слонов в отделанных золотом попонах. Возвышающийся шатер охраняли ряды громадных мастиффов и ручных львов, ведомых на прочных цепочках пехотинцами. Над шатром реяло громадное черное знамя — без всякого символа.

— Неужто Хайду-хан, голодный степной волк, послал на нас воинство монгольских и куманских бунтовщиков? — завопил ученый Ван, съеживаясь в седле.

— Однако почтенный ученый не выражался столь изысканно о всевозможных иллюзиях, которые вот-вот собирались перерезать ему глотку, — заметил Маффео.

Тут Марко заметил высоко над головой белую точку, которая вскоре превратилась в изящного охотничьего сокола, закружившего над его головой. Марко вытянул руку, как делают сокольничий, — и безупречно выученная маньчжурская птица, аккуратно усевшись венецианцу на кисть, внимательно посмотрела ему в глаза. Бегло осмотрев сокола, Марко быстро нашел то место на его белоснежном крыле, которое своими руками залечивал. Затем он легко подбросил птицу в воздух. Сокол принялся удаляться по спирали, словно собираясь продолжить охоту.

Ибо все знали, что Хубилай-хан не упустит даже малейшего случая поохотиться…

— По-моему, великий хан уже рядом, — негромко заключил Марко Поло.

— Ну что, По-ло, удивил я вас? — сиял великий хан с верха эбеновой сторожевой башни. Багровое лицо императора так и лучилось радостью и беззлобной насмешкой, пока зловещий черный флаг заменяли на подобающее знамя с солнцем и луной. — Ладно, вставайте. Нечего там в пыли ползать.

— О да, великий хан, воистину удивил, — закивал головой Никколо Поло, чьи дрожащие от волнения пальцы по-прежнему перебирали бусины четок.

— Я решил отправиться инкогнито с небольшим отрядом личной охраны чтобы не тревожить народ, — пояснил Хубилай. — В Ханбалыке моих бдительных ушей достигли слухи о том, что вы все-таки нашли новый лакомый кусочек для моей рисовой чашки, — и ждать я уже не мог. Нет, просто не мог дождаться того мгновения, когда заключу в объятия прелестную госпожу. Видите, у меня тут ее багряный невестин палантин… и драгоценнейшая парча с вышитыми чистейшей золотой нитью пионами для ее наряда… и соболья шуба от холодных осенних ветров… и головные украшения с редчайшими самоцветами… и… но пусть госпожа сама взглянет на эти жалкие безделушки. Где же, наконец, эта маленькая скромница?

— Здесь, о повелитель, — ответил Никколо. И указал на грубые пеньковые носилки, что висели меж спин двух лохматых пони. Там, завернутая в выцветший рунный ковер, и лежала Спящая Красавица.

— Что? Мою новую невесту тащили, как мешок с рисом? — вопросил Сын Неба, и на его улыбающееся лицо мигом набежала тень.

— Нижайше просим великого хана припомнить, что востребованная им госпожа спит, — с низким поклоном заметил Маффео Поло.

— Так скажите ей, чтоб немедленно просыпалась, — нахмурился Хубилай. Ее супруг и повелитель уже здесь!

— Ее, о повелитель, не так просто разбудить, — сказал Марко. — Спит она очень крепко.

— Она что, больна? — спросил хан ханов, и его уже не столь радостное лицо совсем помрачнело.

— Нет, о Сын Неба, она не больна, — ответил Марко. — Скорее заколдована.

Морщинистый лоб великого хана чуть разгладился.

— А-а, ну так мои чародеи быстро поставят ее на ноги. Скоро она будет бодра и весела, как монгольская доярка. Да, Чингин? — И Хубилай подтолкнул локтем своего любимого недужного сына, что вяло и безмолвно восседал рядом с отцом в водруженной на спины слонов эбеновой сторожевой башне.

Тем временем вокруг шатра собралось волнующееся озерцо темно-бордовых халатов. Самые могущественные и дряхлые ламы с шаманами, развернув рунный ковер, уставились на лучезарную Спящую Красавицу. Потом забормотали что-то невразумительное и с каким-то бульканьем принялись выражать нескрываемый восторг.

Казалось, носилки окружила беспокойная стая темно-бордовых гусей. На редкость дохлые были людишки. Чаще всего — больные, увечные и придурковатые. Но, представляя свое шаманское искусство пред Военным Советом великого хана, они казались Марко здоровей и сильней самых могучих героев…